[ От Радищева до Медведева ]

Издав в 1790 году книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», дворянин Александр Радищев вошёл в историю как основоположник русского революционного движения. Шло время. Петербург становился Петроградом, Ленинградом, снова Петербургом. Судьбоносные для страны путешествия тем же маршрутом свершили куда более известные теперь люди. Но ведь современник Радищева, французский утопист­коммунист Габриэль Мабли, сформулировал известную нам, затем и по Николаю Карамзину, нестареющую идею: «История должна быть училищем морали и политики». История государства Российского, как видим, продолжается, и чему¬то она должна бы нас учить. Дерзну несколькими штрихами обозначить некоторые её страницы.

 

Долгие тяжкие годы царизма

 

Итак, конец XVIII века. Императрица Екатерина II, немка по происхождению, правила Россией с 1762 года, сместив с престола недавно и незадачливо воцарившегося супруга Петра III. Заявляла себя сторонницей просвещённого абсолютизма, восхищалась трудами Шарля Монтескьё, творца учения о разделении властей: законодательной, исполнительной и судебной, вела переписку с другими французскими просветителями – Вольтером, Дидро. Философы скоро поняли, что их коронованная поклонница занимается идейным флиртом лишь для создания собственной репутации. Напуганная событиями французской революции, Екатерина обрушилась на Радищева («французский яд», «бунтовщик хуже Пугачёва»). Он был приговорён к смертной казни, заменённой затем ссылкой в Сибирь. Преступление заключалось не в популяризации западного вольнодумия, а в том, что Радищев применил чужую теорию к отечественной практике. Крепостничество, тираническое самовластье, губительный бюрократизм, народная нищета – таких обличений Екатерина терпеть не пожелала. Тем более что автор возопил: «...человек родился в мир равен со всем другим», а это могло означать не что иное, как требование конституции наподобие только что принятой в Америке (она действует и поныне).

 

Декабристы разбудили…

 

Казак­бунтовщик Пугачёв, назвавшийся Петром III, обещал народу волю. В своих манифестах самозванец жалует подданных «землями, водами, лесом, жительством, травами, реками, рыбами, хлебом, законами, пашнями, телами, денежным жалованьем, свинцом и порохом, как вы желали. И пребывайте, как степные звери». Гораздо проще, кстати сказать, звучал анархический призыв, обращённый к нынешним россиянам: «Бери от жизни всё!»

Радищев же требовал для народа свободы и равенства, хотел облагодетельствовать его конституцией, предлагал стать гражданами. Но для непросвещённого народа посулы сделать людей степными зверями были более понятными и желанными.

За Радищевым последовали декабристы, «декабристы разбудили Герцена». Герцен – Ленина, Ленин – Сталина… Что касается царей, то Екатерина II, как и Пётр I, недаром именуется Великой: только их победоносные войны, считал Карамзин, обеспечили России возможность стать великой державой. «С Екатериной умерла екатерининская слава», – написал Александр Пушкин, но вряд ли даже великая императрица могла предположить, что в городе её имени два века спустя будет с участием главы Российского демократического государства торжественно открыт памятник коммунисту, совершившему «путешествие» в Москву именно оттуда и ставшему некоронованным царём.

 

«Водворить в России суд…»

 

Александр II, в соответствии с официальной традицией, был наречён Освободителем: при нём было отменено крепостное право, проведены земская, судебная, военная и другие реформы. Судебную (1864 года) впоследствии назвали великой, а цель её была определена в Указе императора: «Водворить в России суд скорый, правый, милостивый и справедливый для всех подданных наших, возвысить судебную власть, дать ей настоящую самостоятельность и, вообще, утвердить в народе нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть руководителем действий всех и каждого, от высшего до низшего».

Звучит вполне для нас актуально, не правда ли? Если бы вследствие неизбежной эволюции государства Россия стала конституционной монархией вроде современных Соединённого Королевства или Швеции, можно было бы, пожалуй, нам согласиться и на статус «подданных». А тогда, в позапрошлом веке, вся система российского правосудия была преобразована до состояния, которое соответствовало передовым европейским образцам. Намечен был путь достижения людьми справедливости не через призывы на баррикады, а посредством разрешения правовых споров равным для всех судом. Судом, не имеющим в деле никакого иного интереса, кроме желания принять по нему законное, обоснованное и справедливое решение.

В том же, 1864, году было завершено присоединение к России Северного Кавказа. К слову сказать, единая судебная система впервые в Дагестане была создана на основании Положения об управлении Дагестанской областью от 5 апреля 1860 г. Во всех судах судопроизводство велось тогда по адатам, шариату и особым постановлениям военных властей.

 

Народовольцы­террористы и цари­освободители

 

К сожалению, в силу разных причин, многие демократические нововведения в России остались тогда нереализованными либо вообще были свёрнуты. Царь­Освободитель после ряда покушений был убит в 1881 году народовольцами. А за подготовку к покушению на Александра III был в 1887 г. казнён народоволец­террорист Александр Ульянов, старший брат Владимира Ленина.

Царствование последнего российского императора Николая II (c 1894 г.) было связано с быстрым промышленно­экономическим развитием страны. Ведущий французский экономист того времени Эдмон Тэри писал: «Если у больших европейских народов дела пойдут таким же образом между 1912 и 1950 годами, как они шли между 1900 и 1912, то к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении».

В названные годы начала века в России были созданы условия для органического, без излишнего вмешательства государства, развития экономики.

Программа реформ Петра Столыпина была детально продумана и охватывала все сферы жизни российского общества. Его политика по отношению к личности – независимо от того, был ли это дворянин, крестьянин, рабочий или предприниматель, – делала его самым нравственным реформатором в истории России. Столыпин не отбирал землю у богатых, чтобы отдать её бедным. Своей задачей он ставил: обеспечить бедных необходимыми средствами, научить их пользоваться имуществом, которое государство помогало им приобрести. Тем самым создавался мощный средний класс – основа великого государства и дееспособного гражданского общества. Николай II одобрял программу премьер­министра.

Свирепое сопротивление этой программе исходило и от крайне правых, и от крайне левых. Революционеры ненавидели всякое улучшение системы, которая ранее порождала недовольных. Для Владимира Ульянова­Ленина, готового мстить за своего брата Александра, и его многочисленной группы эмигрантов столыпинская эра стала временем крушения надежд. «Если так будет продолжаться, – писал он, – это вынудит нас отказаться от всякой аграрной программы вовсе».

1 сентября 1911 г. в Киевском оперном театре (давали «Сказку о царе Салтане») на глазах царя Столыпин был смертельно ранен агентом охранки эсером Богровым.

Считают, что, если бы Николая с детства не приучали к неприятию конституции, он мог бы стать прекрасным конституционным монархом. Имелись возможности реформировать самодержавие в соответствии с реалиями современного мира. В личной жизни царь был вполне добропорядочным человеком. Но, как выяснилось, Николай II оказался в истории не на своём месте. Кроме надвигающегося распада великой империи, последнего царя рода Романовых ожидало и другое сокрушительное несчастье. Гемофилия, болезнь сына Алексея – наследника престола – способствовала появлению у царского трона сибирского мистификатора Распутина, влиянию этой одиозной личности на императрицу, а через неё и на правительство. Сыгранную в истории России этим «старцем» зловещую роль противник самодержавия и большевизма Керенский определил так: «Без Распутина не было бы Ленина». Время же буржуазного Временного правительства, которое возглавлял Керенский, оказалось коротким.

Николай отрёкся от престола ещё в ходе Февральской революции. Вместе с женой и пятерыми детьми 16 июля 1918 г. с санкции большевистского руководства он был расстрелян. И именно в Екатеринбурге…

 

Партия – наш рулевой!

 

     Верно ведь сказано: история – это политика, обращённая в прошлое. После того, как бродивший по Европе призрак коммунизма выбрал Россию, всё, что было связано с царизмом, подлежало безусловному поруганию.   Хорошо нам, школьникам, запомнился Джамбул Джабаев, казахский поэт-акын, старец в возрасте за 90, который проклинал «законы Аллаха, законы Аблая, законы кровавого Николая» и славил «великий Советский Закон, акон, по которому счастье приходит, закон, по которому степь плодородит». Сталинская конституция была принята в конце 1936-го, и именно следующий за ним отметился в истории страны особо как год беспощадного государственного экстремизма. В сопоставлении с тем, что творилось в стране и описано, например, в изданной в Махачкале в 1997 г. книге «Репрессии 30-х годов в Дагестане», прозвище «Николай кровавый» звучит до дикости несправедливо.

      «Сталинистская» тема необъятна и – актуальна теперь, как ни странно. «Сталинские пятилетки», которые вершились одна за другой под ключевым лозунгом «Темпы решают всё», реально и мощно продвигали страну в направлении индустриального и научно-технического прогресса. Не то, что нынешние рыночные реформы. Энтузиазм тех лет, очевидно, оказался в народной памяти живым, несмотря даже на то, что главными двигателями сталинского прогресса были насилие и страх.

     Исчез этот двигатель, и динамика «большого скачка» затухла. Хрущёв развенчал культ Сталина, в изобилии появились вновь ленинские портреты. «Верной дорогой идёте, товарищи!» – самый большой в Махачкале, во всю торцевую стену 5-тиэтажного дома, Владимир Ильич с улыбкой и красным бантом на груди приветствовал горожан, идущих на рынок № 2. Не было ли это скрытым ленинским пророчеством – «рынок всё расставит!»?

     …Многое приходится до сих пор заново узнавать и оценивать.   Десятилетку в Ростове-Ярославском (он же Ростов Великий) автор этих строк окончил в год смерти Иосифа Виссарионовича. Как нам всем жить дальше? Константин Симонов, шестикратный сталинский лауреат, в память великому вождю написал тогда: «И наш железный сталинский ЦК, которому народ Вы поручили, к победе коммунизма на века, нас поведёт вперёд, как Вы учили». Иного, конечно, и не предполагалось. Но в голову мне не могло прийти, что с 1953 по 1955 годы на том же юридическом факультете МГУ, куда я поступил, завершал обучение будущий генсек ЦК КПСС, первый и последний президент СССР Михаил Горбачёв.

     Со мной и моей будущей супругой в студенческой группе учился Клим Ворошилов. Его отца Петра, беспризорника, в четырёхлетнем возрасте усыновили в 1918 году Климент Ефремович и его супруга, не имевшие своих детей. На втором курсе Клим женился на дочери маршала Г.К. Жукова. А на третьем был исключён из МГУ за злостное непосещение занятий по специальной (военной) подготовке. В Таманской дивизии (под Москвой), где он стал служить солдатом, довелось встретить его, оказавшись там же на стажировке. Примера, подобного этому, в нынешней нашей жизни невозможно представить.   

     После года работы на Ярославщине я был переведён по семейным обстоятельствам в солнечный Дагестан, стал одним из шести следователей в прокуратуре Махачкалы (районов не было). Не было в городе и светофоров, а автомашин на улицах – едва ли не меньше, чем лошадей и ишаков. По переписи 1959 г. Махачкала (до 1922 г. называлась город Петровск-Порт) насчитывала 119 тыс. жителей. Республика жила спокойной трудовой жизнью. Не припомню каких-то сложностей по части национального состава населения, кроме разве что иногда языковых – по специфике работы (много позже была издана книга М.-С.Умаханова «Это и есть интернационализм»). Имел множество возможностей утвердиться в справедливости завидных характеристик, которые давались кавказцам классиками русской литературы. Встречал своих землячек, выпускниц Ростовского педучилища, направлявшихся по распределению в ДАССР и работавших в школах республики. Непременно вспоминаю их, когда вижу теперь сооружённый в Махачкале памятник русской учительнице.

      Естественно, все мы, советские, гордились Родиной, поднявшей полвека назад нашего Юрия Гагарина в космос, – первым в истории человечества. О том, что академик Сергей Королёв был главным из создателей ракетно-космической техники, включая тот самый корабль «Восток», узнали гораздо позднее, а ещё позже – о том, что в 1938-1944 годах он был необоснованно репрессирован.

      Признаюсь, был немало озадачен, когда лауреата Нобелевской премии мира академика Андрея Сахарова лишили в январе 1980 г. всех многочис-ленных государственных наград и сослали в г. Горький. Власти не могли простить ему публичных призывов к демократизации и демилитаризации общества, утверждению интеллектуальной свободы, социальному и научно-техническому прогрессу, ведущим к сближению социалистической и капиталистической систем.   В 1989 г. на Съезде народных депутатов депутат Сахаров, автор проекта новой конституции, предложил распустить СССР и заключить новый, на самом деле добровольный Федеративный договор. Партхозактив затопал сахаровское предложение ногами, академика согнали с трибуны. Через несколько дней он умер.

     Не могу здесь не вспомнить Вазифа Мейланова. На ссылку А. Сахарова он тут же ответил выходом на площадь им. Ленина в Махачкале с плакатом-протестом против преследования большого учёного и патриота властями, с призывом бороться за свободу слова, за осуществление контроля общества за действиями государства. Выпускник и аспирант МГУ, успевший проявить себя как учёный и преподаватель высшей математики в Дагестанском политехническом институте, был сразу арестован, а затем и осуждён за антисоветскую агитацию и пропаганду. В приговоре фигурировали и книги, сочтённые опасными для советской власти: «Окаянные дни» И. Бунина, «Архипелаг Гулаг» А. Солженицына. В. Мейланов полностью отбыл семь лет на строгом режиме заключения плюс двухлетнюю ссылку. А в ноябре 1990 г. Пленум Верховного Суда того же Советского Союза отменил все состоявшиеся в отношении Мейланова судебные постановления и прекратил уголовное дело за отсутствием в его действиях состава преступления.

     В «Окаянных днях» русский писатель Иван Бунин выразил резкое неприятие Октябрьской революции, схожими были и «Несвоевременные мысли» М. Горького. Теперь же вполне своевременны и выраженные И. Буниным мысли о гибельности забвения нравственных основ жизни России, которому активно способствуют власти предержащие последние двадцать лет.

     Горбачёвские гласность и перестройка привели советское общество в движение. В намерениях Президента СССР было построение «социализма с человеческим лицом», социалистического правового государства. В 1988 году по инициативе М. Горбачёва 19-я партконференция КПСС приняла резолюцию под названием «О правовой реформе». Перечитывая резолюцию, и теперь не могу отделаться от мысли об острой нынешней актуальности её содержания. И то сказать: правовую реформу теоретики права, в том числе и зарубежные, называют «детонатором» всего реформаторского процесса, включая, естественно, и реформирование экономики. Без питательной среды комплексной правовой реформы невозможны, теперь это очевидно, ни реальное действие Конституции с её превосходным текстом, ни полноценная судебная реформа.

      Не так давно М. Горбачёв каялся в своих «перестроечных» ошибках: не надо было ему уезжать в августе 1991 г. в отпуск в Форос, Союз мог бы сохраниться. Нужно было отправить Ельцина работать в какую-нибудь страну, когда Пленум требовал исключить его из членов ЦК. Запоздали с реформированием и партии, и Союза; надо было бы найти в 1990 г. на закупку товаров ширпотреба 10-15 миллиардов долларов. Надо бы… Ельцин позднее «свои» (для себя и кое-кого) миллиарды найти сумел.

      Президентство Ельцина с небольшой долей условности можно именовать правлением «царя Бориса». Парламентскому он предпочитал своё «указное право». С двумя единомышленниками из Белоруссии и Украины распустил в Беловежской Пуще «великий могучий Советский Союз». Сам возглавил процесс неподконтрольной распродажи собственности России, отверг любые варианты народной приватизации и предпочёл обвальную «чубайсовскую прихватизацию», которая и была введена по его указу с простой мотивиров-кой: «Если все станут собственниками, такой страной будет трудно управлять».

    

Гайдар шагает впереди

 

      Один из проводников этого ельцинского решения Егор Гайдар не соглашался с последовавшим развитием событий. Да, «первоначальное накопление» всегда и везде было грязным, грабительским. Но в норме, утверждал он как учёный-экономист, первоначальное накопление шло на развитие своей страны, а не сводилось к перекачиванию баснословных сумм в западные банки. Та форма «накопления в Швейцарии», которую мы имеем, напоминает колониальный, полуколониальный, компрадорский режим. Всё дело в том, инвестирует ли капиталист накопленные средства в стране, тем самым обогащая её, или же спешит вывезти деньги за границу, рассматривая лишь как средство, как источник своего обогащения. Развитие такого капитала для страны – дорога в никуда.

     Помещённую в «Известиях» 10.02.1994 г. статью Е. Гайдара «Новый курс?» я перечитал после его неожиданной смерти. Написана она была им сразу после короткого пребывания в правительстве и по возвращении к научно-преподавательской деятельности. Но те тревоги за будущее России, которые он тогда выразил, до сих пор отнюдь не рассеяны. Это отсутствие большой государственной идеи, грандиозные возможности обогащения для огромной массы бюрократии, коррупция – как детерминанта политического процесса, и многое другое.

     Отдельно я для себя отметил весьма актуальное и поныне соображение Гайдара о крупномасштабных тратах бюджетных денег на поддержку неэффективных приватизированных предприятий, тогда как «их всегда не хватает на нужды образования, здравоохранения, науки, культуры – тех сфер, где занята основная масса среднего класса современного общества».

    В Ярославле, где бываю ежегодно, минувшим летом открыли на берегу Волги памятник герою-лётчику Амет-Хану Султану, выходцу из Дагестана. А на привокзальной площади недавно поставлен и памятник Савве Мамонтову, промышленнику и меценату, сыгравшему огромную роль в развитии русской культуры. Ярославцы же отметили его заслуги в строительстве железной дороги от их города до Архангельска. В 1899 г. Мамонтов разорился, на госбюджет он и не рассчитывал. Это теперь бывает непонятно: то ли олигархи платят налоги государству, то ли государство олигархам.

    Что касается нынешней материальной обеспеченности названных Гайдаром категорий тружеников, то до уровня среднего класса им ещё очень далеко. Много говорится о приоритетности формирования среднего класса как социально-экономического и культурного ядра общества, но никак не видно – это действительно политический выбор российской власти или просто благонамеренная риторика.

     Егор Гайдар был внуком погибшего на войне в 1941 году замечательного и широко известного в народе писателя-гражданина Аркадия Гайдара, на произведениях которого в духе идеалов нового общества воспитывались миллионы юных читателей (вспомним, например, движение тимуровцев). Но само общество он не считал идеальным, тому свидетельства – настороженное внимание к его творчеству со стороны НКВД и справка о нём в современных словарях: «за некоторой недоговорённостью, тревожно-таинственной нотой у Гайдара угадывается неблагополучие советской действительности».   Очевидное неблагополучие постсоветской действительности наглядно пока-зал Егор Гайдар, а мы имеем возможность испытывать его и по сию пору.

     Уже после гайдаровского определения коррупции как детерминанты политического процесса случились, например, «коробки из-под ксерокса», которые в 1996 году распределяли для второго пришествия на престол больного Ельцина Березовский, Гусинский и Чубайс.В августе 1998 г. из очередного займа МВФ, полученного для поддержания курса рубля, на закрытый счёт Бориса Ельцина в Национальном Вестминстерском банке (Лондон) были конвертированы в фунты стерлингов 2 млрд 215 млн долларов США. В другие иностранные банки ушли на закрытые счета: его дочери Татьяны Дьяченко – 235 млн. долларов; В. Черномырдина - 1 млрд 400 млн долларов; А. Чубайса – 780 млн долларов; Б. Березовского – 270 млн долларов. Если «на возрождение России» (вот он, ельцинский пафос) и пошли какие-то средства, то в размере не более 100 млн долларов. Грянул дефолт, впятеро опустошивший наши карманы, расплачиваться с МВФ пришлось уже при новом Президенте.

      Это, и немало подобного, Борис Николаевич, и не только он, могли прочесть в большой книге с характерным названием «Опасная Россия. Традиции самовластья», изданной в 2001 году в Москве и написанной его соратником по межрегиональной группе Юрием Афанасьевым. Написали выдумку – несёт ответственность автор, написали правду – ответственность несёт герой (герои) публикации. Ни того, ни другого в этом случае не было. А о Ельцине иные и теперь скажут: «Он дал нам свободу!» Полную свободу тотального воровства, коррупции и вдобавок свободу слова, которую можно не слышать.

 

Всему своё время

 

Такую торжественно­умиротворяющую заставку мы слышим по «Радио России» почти ежечасно. Иначе говоря, времена не выбирают, в них живут и умирают. Но «Радио» задаёт слушателям привязанный к их именно нынешней жизни непростой вопрос: «Что значит быть русским XXI века?»

В конце века XX широко бытовало понятие «новые русские», немало озадачившее своим содержанием иностранцев. «Новые» в России могли быть любой национальности, а критерии отнесения к таковым «министрам приватизации» А.Чубайс не постеснялся определить тогда двумя фразами: «Если ты наглый, смелый, решительный и много знаешь (имеется в виду знание шантажирующее – Г. К.) – ты получишь всё. Если ты не очень наглый и не очень смелый – сиди и молчи в тряпочку». А недавно много знающий Чубайс обмолвился: времени на раздумья не было, мы выбирали между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом. (См.: Аргументы недели, 2010 г., № 40).

Крах коммунизма не заставил ждать, и легальный бандитский капитализм, по всему видно, Чубайса вполне устраивает. Не будем пытаться считать деньги в чужом кармане, но интересно всё же, что только зарплата Чубайса как главы госкорпорации «Роснано» нынче втрое больше, чем у главы государства. Такова, выходит, сравнительная степень полезности двух служащих правовому государству лиц. (См.: А. Минкин Чужие деньги. МК, 2010 г., 8 –15 апреля). Между тем как нет, так и нет обещанных людям двух «Волг» за каждый ваучер, нет РАО ЕЭС, нынешние чубайсовские МЕГАдоходы сопрягаются с их НАНОэффектом для государства и общества.

В истоках каждого крупного состояния лежит преступление. Так считал в первой половине XIX века автор знаменитой «Человеческой комедии» Оноре де Бальзак. Современное российское проявление этого всесветного жанра вынуждает, как видим, усомниться в истинности изречения великого француза. Тот самый Березовский уже при В. Путине вещал в Кёльне перед немецкими банкирами, что залогом процветания России является отказ её властей от попыток выяснить, каким образом олигархи, включая его самого, приобрели свои капиталы. Потому что именно капитал «нанимает на работу» правительство. Березовский да ещё Гусинский пытались подмять под себя и для себя триаду «бизнес – власть – СМИ», но потерпели фиаско. В 2001 году они ушли – именно потому, что не выражали общих интересов олигархии как слоя, а пеклись лишь о себе лично.

Ходорковский ещё в 1992 г. уверенно писал о фактическом и необходимом подчинении государства «человеку с рублём». Он был арестован в 2003 г. по обвинению в нескольких преступлениях, только не в массовой даче взяток депутатам Думы. Иначе пришлось бы привлекать за коррупцию до половины депутатов. Сам Президент РФ говорил тогда, что доллары ходят в Думе пачками. Прочих олигархов отдавать под суд не потребовалось, а их количество и аппетиты продолжали неуклонно расти.

Владимир Путин, ещё недавно малоизвестный политик, которого первый президент России назвал своим преемником, оказался в достаточно сложном двусмысленном положении. Самого Ельцина, особенно при повторном избрании, решительным образом поддержали олигархи, и было бы крайне нелогично (история, кажется, не знает подобных примеров), если бы новый президент начал с укрощения ельцинских спонсоров. Кроме того, ситуация в стране настоятельно требовала явления фигуры поистине национального лидера, выразителя интересов основной массы населения.

В президентских посланиях, в других публичных выступлениях В. Путин не уставал говорить о людях, «назначенных миллиардерами государством». Уже в его Открытом письме избирателям (25.02.2000 г.) сказано о потере государством политической воли, о паразитизме чиновничества, при котором люди «не могут рассчитывать на силу закона, на справедливость органов власти. Только на себя. Тогда зачем им такая власть?» Борьба с коррупцией в числе приоритетов не называлась. Лозунг своей предвыборной кампании Путин сформулировал очень просто: это достойная жизнь.

В Послании 18.04.2002 г. президент продолжал констатировать: «Сегодня колоссальные возможности страны блокируются громоздким, неповоротливым, неэффективным государственным аппаратом», «знание чиновниками современной науки управления – большая редкость». В 2004 году на Всероссийском съезде судей было высказано мнение о зависимости власти от олигархических группировок, использующих её в своих корыстных интересах. Президент не стал этого отрицать и заявил: «Наша с вами задача демократическим, правовым способом и демократическими правовыми инструментами не допустить такого развития России». Доставалось в посланиях и призванным творить «демократические правовые инструменты» депутатам, которые «беззастенчиво лоббируют интересы крупных компаний», и чиновничеству, представляющему собой в значительной мере «замкнутую и подчас просто надменную касту, понимающую государственную службу как разновидность бизнеса», и государственным структурам, грубо нарушающим права предпринимателей вплоть до откровенного рэкета, и т. п.

В предпоследнем Послании (10.05.2006 г.) В. Путин напомнил сказанное в 1934 году президентом США Ф. Д. Рузвельтом, выводившим свою страну из Великой депрессии. «Работая над великой национальной программой, призванной дать первостепенные блага широким массам, мы действительно наступали кое­кому на «больные мозоли», и будем наступать на них впредь. Но это – «мозоли» тех, кто старается достичь высокого положения или богатства, а может быть, и того, и другого вместе, коротким путём – за счёт общего блага». В. Путин счёл американский опыт весьма полезным, а воплощать его оставил преемнику: устал, восемь лет пахал, как раб на галерах.

В канун пятнадцатилетнего юбилея Конституции новый президент Д. Медведев отметил, что она предопределила путь обновления России как государства свободной нации. Как общества, для которого высшей ценностью являются права и достоинство каждого человека. Привёл президент столетней давности слова Петра Столыпина: «Прежде всего, надо создать гражданина, и когда задача эта будет осуществлена, гражданственность сама воцарится на Руси». Кто бы против этого спорил?

Не буду здесь дословно цитировать, прозвучавшую затем из уст нового гаранта Конституции филиппику в адрес государственного аппарата, всесильной бюрократии, которая пренебрегает Конституцией, сама себе, в конечном счёте, народ и создаёт только одно – коррупцию («врага номер один»). В демократическом обществе государственный аппарат смертельно опасен для народа? Вспоминаются не только А. Радищев: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй», но и восьмилетней давности В. Путин: «Зачем людям такая власть?»

 

А что же с «больными мозолями»?

 

Радищев XVIII века, Путин и Медведев XXI – персоны несоизмеримых масштабов. Радищев и после ссылки пытался противостоять крепостничеству, но под угрозой новых репрессий покончил самоубийством. Идеал же единства государства в России по сию пору символизирует фигура его первого лица – были царь­батюшка (при Радищеве – царица­матушка), затем Генсек КПСС, теперь президент. Причём президент наш, по Конституции, не «выборный монарх», а нанятый обществом глава государства.

Правда, при президенте Д. Медведеве экс­президент В. Путин явно не довольствуется ролью председателя правительства. Де­факто возникло весьма своеобычное политическое образование, именуемое теперь тандемом. Хорошо это или не очень – как знать. Накануне новых президентских выборов избиратели всё чаще обнаруживают различие мнений членов тандема по принципиальным вопросам политики. Если, к примеру, президент считает, что дальнейшую судьбу Ходорковского должен решать суд, то премьер исходит из позиции Глеба Жеглова: вор должен сидеть в тюрьме, это и без суда понятно.

В 2008 году телеканал «Россия» решил выявить интернет­голосованием «Имя России», и высшие сферы были очень недовольны его результатами: в лидеры вышли Сталин, Ленин, Николай II, Столыпин. Народ­то, однако. размечтался о Сталине не потому, что глуп или не помнит о его злодеяниях. Высочайшие рейтинги Сталина не без оснований были расценены в СМИ как откровенная пощёчина нынешней элите, вотум недоверия её морали и дееспособности. (См.,напр.: Костиков В. О чём кудахчет элита?// АиФ, 2008, № 30). Люди мечтают о том, кто бескорыстен и неподкупен, во всё вникает, почти не спит, заботясь о стране, строго наказывает нерадивых и осчастливливает равенством всех простых и работящих. Коррупции и даже блата при Сталине не было. Не было платного обучения, не было миллиардеров, растащивших народное добро и прожирающих советское наследство.

В современном человеческом обществе элита понимается как правящий слой, принимающий решения и действующий исходя из интересов народа / нации. Быть национальной элиту вынуждает общественный контроль, нашу же правящую верхушку стать национальной элитой практически ничто пока не понуждает. Наша буржуазия и её чиновничья обслуга – нелепая пародия на европейский правящий класс. Этот правящий слой поклоняется деньгам и предметам, а не тому, кто их создаёт. Создать же гражданина (по П. Столыпину), когда индивиду противостоит всесильная государственная бюрократия (по Д. Медведеву), в столь неразвитом обществе крайне сложно.

В условиях дефицита других институтов, дисциплинирующих правящую «элиту» и интегрирующих её в общество, институт президентства за последние одиннадцать лет стал в России средоточием государственности как таковой. Именно президентская власть и видится той силой, которая способна понудить «элиту» превратиться во что­то приличное и ценное для общества.

Если Екатерина II в своё время издала Жалованную грамоту дворянству, то теперь перед главой государства Россия стоит совсем иная непреложная задача – продиктовать нынешнему правящему классу именем народа гораздо более жёсткие условия лояльности стране, государству и обществу. Тем более что исторические примеры, один из которых В. Путин привёл в своём Послании пять лет назад (с «больными мозолями»), практически полностью давным­давно следовало бы применять и в России. Разве мало у нас тех, кто достигает и достиг власти и богатства за счёт общего блага? Не у нас ли произошло удивительное сращивание политики и экономики, власти и бизнеса? И самое страшное – то, что этот кентавр власти и денег отнюдь не является для общества созидательной силой.

В США средний класс был создан государством искусственно при жизни одного поколения, в тяжёлых условиях депрессии и мировой войны. Причём создан в значительной мере благодаря весьма радикальному прогрессивному подоходному налогу. У нас миллиардеры платят самые низкие в мире налоги (13 %). Для сравнения: во Франции богатые платят 57 %, в Дании – 61 %, в Италии – 66 %. Государственная дума отвергла и законопроект о налоге на роскошь. К слову сказать, в Думе и Совете Федерации России заседают 12 миллиардеров, общее состояние которых более 40 млрд долларов.

Известно, что Германия, побеждённая во Второй мировой войне, смогла задолго до нашей «перестройки» сотворить «западно­германское чудо». Там в основу социально­экономической политики была принята концепция социального рыночного хозяйства. Один из её создателей – Л. Эрхард считал, что предприниматель должен быть свободен от государственной указки в своей деятельности, ему же противопоказано вмешиваться в экономическую политику государства «Ответственность за экономическую политику несёт только государство. Нам известно, куда приводит смешение этих функций».

Видим это сегодня и мы. Страна, победившая в той же войне, смогла пока что сотворить «российское чудо­юдо», в котором социальное государство – это фикция, столь же отдалённый и труднодостижимый этап в развитии, каким был коммунизм. Неужто применительно к нашей великой стране справедливо чьё­то унылое изречение: «Главное в политике – не решение проблем, а умение жить с нерешёнными»?

Но вот тяжёлые мои размышления вдруг прерываются. Д. Медведев 23 марта в Магнитогорске показал себя, наконец, президентом с самостоятельной политической волей, сделал ряд программных заявлений, каких не было за предыдущие три года. Так, причиной плохого инвестиционного климата в стране он назвал коррупцию и чрезмерное вмешательство государства в экономику. Вмешательство такое, от чего предостерегал немец Л. Эрхард почти сорок лет назад, у нас дело вполне обычное и происходит на любом уровне, включая высший, правительственный. О такой­сякой коррупции и ранее было сказано много, но президент обозначил действенные средства реагирования на её конкретные проявления – прежде всего через посредство публикаций в СМИ. 

Нищие и бедные составляют 80 % населения России, почти 113 млн человек. Доходы самых бедных и самых богатых различаются в 800 раз! (Данные Росстата см.: Арг. недели,2.12.2010 г. С.10.)

Не буду здесь останавливаться на вброшенной в российскую информационную сферу в конце минувшего года теме националистического всплеска. Похожее, помельче, бывало и раньше (например, о Кавказе – огромном Черкизовском рынке; на своих недавних выборах дагестанцы соответственно отреагировали). Правильно сказано, что только глупец может не заметить явно искусственное нагнетание межнациональных проблем. Та же Манежка – это прежде всего социальный, хотя бы и этнизированный, протест против нынешнего состояния общества, против отсутствия жизненных перспектив, против лжи и всепоглощающей коррупции.

Русские XXI века, как отвечает на поставленный вопрос большинство радиослушателей, ­ народ очень терпеливый. «Лишь бы не было войны». Но председатель Конституционного Суда России В. Зорькин, человек, не бросающийся словами, пишет, осмысливая события 1917 и 1993 годов: «Несостоятельность и неэффективность правящего класса – вот источник революционных катастроф». (Зорькин В. Д. Россия и Конституция в ХХI веке: М., 2008. С.49.)

Нельзя здесь не вспомнить и Радищева: «Человек много может сносить неприятностей, удручений и оскорблений… Не доводи его токмо до крайности. Но сего­то притеснители частные и общие, по счастью человечества, не разумеют».

Радищев – революционер. Как мыслил и вождь революции в 1917 году, для него чем хуже, тем лучше. Но революционная катастрофа, по нынешнему нашему определению, «счастьем человечества» быть не может. Ведь уже и А. С. Пушкин писал о пугачёвском восстании: «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». 

А «притеснителям» всё­таки пора кое­что по этой теме уразуметь.

Оба члена тандема знают, что, в соответствии со статьёй 118 Конституции, судебная власть должна осуществляться посредством не только конституционного, гражданского и уголовного, но и административного судопроизводства. На Западе ещё в позапрошлом веке административная юстиция считалась одним из краеугольных камней правового государства. Её не бывает в полицейском государстве ибо таковое, верно сказано, «всё делает для народа, но всё делает без народа». Д. Медведев правильно отметил: «В России на протяжении веков господствовал культ государства и мнимой мудрости административного аппарата». Господство это, к сожалению, длится и доселе. Ссылаясь на Конституцию, Верховный суд РФ ещё в сентябре 2000 года внёс в Государственную думу проект Закона «О федеральных административных судах в Российской Федерации». Проект прошёл первое чтение и не более того. Такой закон не нужен ни чиновникам, ни депутатам.

Административная юстиция предполагает наличие правовых отношений между властью и гражданином, равную обязательность закона как для власти, так и для граждан. Создание административных судов предусматривалось в 1907 г. в рамках проводимой П. А. Столыпиным административной реформы. В мае 1917 г. Временным правительством было издано Положение об административной юстиции (его судьба понятна). Число обращений граждан России в суды за защитой своих прав от неправомерных действий должностных лиц и органов публичной власти с 1991 по 2009 годы выросло до 133, 8 тыс. (почти в 20 раз!). Но с государственной машиной россиянину приходится состязаться в суде «на равных». Гораздо проще, конечно, с чиновником договориться без всякого суда. Что зачастую и происходит. Пётр Столыпин не усмотрел бы в нынешней России ни гражданственности, ни подлинной государственности.

Противникам государственности, писал Столыпин, хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия.   

Заполучив советскую государственную (общенародную!) собственность, «прихватизаторы» пренебрегли затем и национально­государственным, социальным, моральным контролем общества за её использованием. О какой же государственности может идти речь? На одном этом примере российское общество получило потрясение беспрецедентного мирового масштаба.

Скороспелая экономическая элита страны понимает возобновляемый в России капитализм как общественный строй, при котором основным экономическим законом, безотносительно к каким­то там юридическим, ей предписано всемерно накапливать собственный капитал. А право, по Марксу, не может быть выше экономического строя и – внимание! – обусловленного им уровня культурного развития общества. Тот уровень развития культуры общества, который был достигнут при социализме, оказался чрезмерным для нынешних хозяев жизни. На эволюционной лестнице российского общества создаётся новый тип личности, стоящий на несколько ступенек ниже типичного человека советской эпохи. Общественно полезный труд становится вовсе не обязательным источником обогащения; удел людей «не очень наглых и не очень смелых» (по Чубайсу) – дешёвая рабочая сила.

 

Герман Костров