по поводу одного академического издания Как будто надо бы с приятным трепетом знакомиться с новым изданным томом по истории Дагестана, который выдал в свет Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН. Однако при ознакомлении только с частью этого издания всё благодушное чувство испаряется, и прочитанное ввергает в уныние. Не затягивая вступление, отметим только некоторые серьёзные недочёты и фальсификацию ряда исторических фактов в таком представительном труде знаменитых дагестанских учёных.
К вопросу о мюридизме«…Издавна существовавшая на Кавказе секта (мюридизм. – Д. Х.-М.)… вряд ли могла поднять массы горского крестьянства и приобрести политическое значение, если бы не было на то объективных социально-экономических, политических и идеологических причин…» (С. 504).
Называя мюридизм сектой, авторы, видимо, хотели показать всю пагубность этого явления для жизненного уклада горского населения. Секта, сектанты, сектантство в нашем понимании это негативное явление, преследующееся законом. В этот список авторы включили и мюридизм. Выходит, что, по мнению авторов, сегодня мюридизм должен преследоваться законом? Между тем в современном «Большом энциклопедическом словаре» говорится о том, что «мюридизм – течение в исламе… распространился в конце 18 в. на территории Азербайджана, затем в Дагестане и Чечне.
Как свидетельствуют исторические факты, мюридизм не существовал «издавна» на Кавказе, как заявляют авторы. А появился он в Дагестане благодаря шейху Мухаммаду Ярагскому, который импортировал его из Азербайджана в начале 1820-х годов.
«Используя сложившуюся обстановку, «благочестивые тарикатисты» выставили демагогические требования – равенство между мусульманами, «мусульманин никому не должен платить подати», «освобождение магометан из-под власти неверных», «газават». Клерикалы, провозглашая эти лозунги, преследовали лишь одну цель – направить борьбу горцев в нужное им русло, осуществить свою давнюю мечту, встать у кормила власти, навязать народу ещё более тяжёлое ярмо» (с. 504).
Почему такие требования «благочестивых тарикатистов» как «равенство», «освобождение из-под власти неверных» учёные мужи из ДНЦ РАН называют демагогическими? Да будет известно авторам, что так называемые «клерикалы» были узденями, свободными людьми, выходцами из простого народа, а не ханами, помещиками, богатеями. И пытались они направить борьбу горцев в нужное русло, имя которому – свобода, независимость и достойная жизнь. Стиль же изложения авторов напоминает штампы багировых, смирновых и других советских «знатоков» истории Кавказской войны, которые борьбу горцев представляли не иначе как реакционную и фанатичную.
...и о веротерпимости«…Тарикатисты не принимали непосредственного участия в сражениях, предпочитая, чтобы за них дрались другие. В движении горцев Дагестана и Чечни 1-й половины XIX в. участвовали и так называемые наибские мюриды… Все их знания религии заключались лишь в том, что они, как и все остальные горцы, умели читать Коран, не понимая его содержания, и считали необходимым газават… Мюридизм же, как своеобразная разновидность ислама, направлял недовольство трудящихся горцев по ложному пути: выхолащивая классовое самосознание горцев, притуплял социальную борьбу, возбуждал ненависть к другим, особенно к христианским народам, изолировал их от освободительной борьбы русского и других народов Кавказа» (с. 505).
Стыдно не знать авторам о том, что практически почти все граждане имамата, в том числе и женщины, принимали то или иное участие в войне. Часть же священнослужителей, учёных, учителей, учеников не воевали только потому, что их оберегал сам имам Шамиль, понимая всю ценность этих людей. Авторы лукавят, представляя наибских мюридов как горцев, умевших читать Коран, не понимая его содержания, к тому же представляя их боевиками, у которых на уме только газават. А ведь официальная переписка в пределах имамата велась на арабском языке, что подтверждает большое количество сохранившихся на сегодня писем в рукописном фонде ИИАЭ, где работают авторы.
Говоря об образовании в горах, известный российский кавказовед Пётр Услар писал: «Если об образовании народном судить по соразмерности числа школ с массою народонаселения, то дагестанские горцы в этом отношении опередили даже многие просвещённые европейские нации». Другой видный учёный Михаил Покровский так охарактеризовал грамотность в Дагестане: «Эта груда скал была едва ли не самым грамотным местом на Кавказе».
По поводу «ненависти горцев к христианским народам» считаем нужным напомнить, что немалое количество солдат, спасаясь от палочной дисциплины в николаевской армии, перебегали к Шамилю, который повелел своим подданным обходиться с ними по-человечески и содержать на средства Байтулмала (государственная казна). Например, недалеко от столицы Шамиля Ведено было отведено место для поселения пленных солдат и офицеров, а также перебежчиков. Для них были построены церковь, дома, неграмотные солдаты обязаны были учиться русской грамоте. (Русский человек, не получив в своё время грамоты у себя в деревне, получал её в стане противника!) Те же, кто принимал мусульманскую веру – женились на горянках и обзаводились хозяйством.
Поэтому не к христианским народам возбуждал ненависть мюридизм, а к захватчикам, поработителям и колонизаторам. Факты, факты, факты...
«…В том же году (1830) шейх Шабан и Гази-Магомед во главе повстанцев селений Джар, Закаталы, Катех, Мацех и других напали на крепость Новые Закаталы... Во время начавшихся переговоров Гази-Магомед был арестован, а отряды повстанцев рассеяны» (с. 506).
Участие в нападении на крепость Новые Закаталы вместе с шейхом Шабаном принимал не Гази-Магомед, а будущий имам Гамзат-Бек. Поэтому и в плен к русским попал не Гази-Магомед, а Гамзат-Бек. Что это, незнание исторических фактов? Или небрежность их изложения?
Расписывая поражение повстанцев у сел. Гимры и смерть имама Гази-Магомеда (осень 1832 г.), авторы уверенно заявляют, что «через два года имамом был провозглашён Гамзат-Бек – выходец из бекской семьи селения Гоцатль» (с. 507). «Уважаемые» авторы! Элементарные данные говорят о том, что через два года, т. е. в 1834 году имам Гамзат-Бек был уже убит, а имамом он был избран вскоре после смерти Гази-Магомеда, в 1832 году. Не знать подобных общеизвестных фактов просто стыдно и неприлично…
Описывая приезд на Кавказ казанского муфтия «Таджудина Мустафина для убеждения горцев в неправильном толковании шариата мюридами и привлечения их на сторону правительства» (с. 509), авторы стараются представить горцев и их лидера имама Шамиля этакими заблудшими овечками, которых пришлый мудрый «муфтий» старается направить на истинный путь. Был ли на самом деле татарин мудрым – неизвестно, но то, что он являлся капитаном русской службы и за царские червонцы силился объяснить имаму Шамилю неправильность его действий – достоверный факт.
Авторы утверждают, что на совести имама и его последователей множество уничтоженных аулов и человеческих жертв, что им «не раз приходилось прибегать к оружию и силой подчинять ряд обществ, насаждая новые порядки» (с. 512). А вот о горских аулах, сожжённых русскими войсками, вырубленных лесах, отрубленных головах горцев, за которые русские генералы платили серебряную монету своим солдатам, и многих других колонизаторских методах покорения горского населения авторы почему-то не упоминают.
Такая важная страница в истории, как Кавказская война, заканчивается на 1850 году!
(с. 514) Нет описания заключительного этапа этой войны, нет даже краткого упоминания такого значимого явления в горах Кавказа
XIX в. как государство имамат со своей структурой и социальными преобразованиями и мн. др. Данные недочёты – это или упущение и незнание материала авторами, либо сознательная перетасовка колоды истории. Товарищи учёные! Эпоха КПСС со своей идеологией и партконтролем канула в лету, и сейчас необходимо писать только правду, какой бы нежелательной она для вас ни была.
Эмоции эмоциями, но...Период после Кавказской войны также грешит всевозможными неточностями. Так, во втором параграфе «Антиколониальные выступления в 60-х годах XIX века» авторы значительное внимание уделяют Доногул-Магомеду, бывшему наибу имама Шамиля, впоследствии перешедшему на царскую службу. Не являясь значимой исторической фигурой, его имя, однако, упоминается в параграфе шесть раз! Причём в сочетании с такими словами как «предатель», «измена» и пр. Чем же этот персонаж заслужил такое пристальное внимание у авторов? На стр. 523 читаем о восстании жителей селений Ашильта и Гимры в 1866 году: «…К тому же им (восставшим. – Д. Х.-М.) стало известно о… расколе среди повстанцев и измене Доногул-Магомеда, отца будущего имама Нажмуддина Гоцинского». Вот, оказывается, в чём причина такого частого упоминания имени Доногул-Магомеда – его сын Нажмуддин Гоцинский, ярый враг большевиков, который до сих пор не даёт покоя «красной профессуре», и та при каждом удобном случае старается сделать выпад если не в адрес самого «зловещего имама», то хотя бы в адрес его отца. Но эмоции эмоциями, а о какой же измене и предательстве Доногул-Магомеда говорят авторы? Как следует из послужного списка Доногул-Магомеда, в 1866 году на момент подавления восстания он на царской службе – в чине поручика, и на этой должности никого не предавал и никому не изменял. Если же язвительная ирония авторов относится к его перемене службы (раньше работал на Шамиля, а теперь на царя), то надо знать о том, что с пленением Шамиля в августе 1859 г. открылась новая страница в жизни Дагестана. Не только Доногул-Магомед, но и многие другие известные наибы Шамиля перешли на русскую службу. И это было веление времени. Поэтому относить данных людей к предателям авторы «Истории Дагестана» не имеют никакого права. Первым предателем в таком случае они должны были назвать самого имама Шамиля, сдавшегося князю Барятинскому.
По поводу восстания горцев 1877 года авторы признают, что «к сожалению, эта проблема ещё не до конца разработана, поэтому и возможны её различные, порой взаимоисключающие толкования» (с. 525). Очень жаль, что эта проблема до сих пор «не до конца разработана» нашими маститыми учёными. Видимо, в течение 70 лет советской власти у них были более нужные темы для их научного, служебного и политического роста, такие как «борьба за власть Советов», «колхозное строительство», «раскулачивание», «строительство социализма в Дагестане» и др. К тому же сегодня им, видимо, неудобно говорить о геноциде царской России по отношению к бедным горцам, а это сожжённые аулы, массовые казни и сосланные на каторгу тысячи местных жителей.
Даже имя четвёртого имама Дагестана, возглавившего восстание 1877 года, указано неверно – «Гаджи-Магомед» (с. 526), тогда как правильно – Магомед-Гаджи.
Кому нужно такое «новое видение»?Как заметил в статье «История Дагестана» ограниченным тиражом» ответственный редактор этого издания, директор ИИАЭ ДНЦ РАН Ахмед Османов («Новое дело», 5.08.2005), «пять лет потребовалось семнадцати историкам на написание и подготовку к изданию академической монографии». Последняя такая основательная историческая работа издавалась в 1968 году. «…Взгляд на многие исторические события и личности изменился», – продолжает далее ответственный редактор. Поэтому и решено было издать новое «видение» истории Дагестана. Увы, новое видение плохо видно в 1-м томе «академической монографии». Интересно, какое «новое видение» мы увидим во втором томе издания (ХХ век), где говорится о революциях, установлении советской власти и гражданской войны в Дагестане, строительстве социализма и пр.? ]§[
- 19 просмотров