Графоманка Здравствуй. Прежде всего хочу сказать: я люблю тебя. Подумать только, полжизни мы провели вместе, а я до сих пор не говорила тебе о своих чувствах! А ты вряд ли догадывалось об этом. Наверно, и сейчас думаешь, что я к тебе испытываю только презрение, а может, и ненависть.
Я знаю, в какие моменты у тебя появляются такие мысли: когда я нещадно луплю по твоим холодным клавишам, пытаясь изобразить вражду Монтекки и Капулетти, дёргая по педали так, что прыгает пюпитр и валятся на пол скользкие ноты в файлах; когда заставляю петь «ми» второй октавы, несчастную, охрипшую, стонущую от моих жестоких пальцев, никак не желающую танцевать любимый шопеновский вальс (cis-moll, op.64, №2); когда задуманное Моцартом «piano» зверски заменяется мной на ничем не оправданное «fortissimo»; когда... да много ещё когда! Я плохо с тобой обращалась. Иногда, признаюсь, я действительно презирала тебя. Гладкость твоего корпуса, изрезанного орнаментом, унылую чёрно-белость клавиш, красную тканевую полоску у их истоков. Тусклую, когда-то золотую надпись «Ростов-Дон». Твоё гудение и раздражающую меня неподатливость... Извини меня.
У нас с тобой было и будет много счастливых минут. В ту секунду, когда я вступаю в твои владения, в твой заповедный лес, где качаются белоствольные деревья с чёрными кронами, озираясь в неизвестной нотной местности; страшась хищных аккордов и невозможных гаммоподобных пассажей в темпе «presto»; впервые слыша новое сочетание звуков, я знаю: ты со мной. И ты любишь меня. Сильно. Беззаветно. Спасибо.
Спасибо ещё за то, что ты создало мои пальцы, такие длинные и нервные. Они мне очень нравятся. И не только мне. Ты – молодец! ...Помнишь, как ты учило меня смелости композитора?..
– Не бойся, что все возможные комбинации звуков уже придуманы и записаны, – нежно напевало ты. – Все они, конечно, родились давно, даже раньше меня. Но – найди нужный звук, место которого – до этой и после той ноты, дойди до него сама, со спокойной уверенностью, что ты такого ещё не слышала. Это – трудно. Будь смелее. Пусть звучит непонятно. Пусть неоднозначно воспринимается людьми твой замечательный диссонанс. Но – он твой. И такого ещё точно не было.
И каков был тот миг, когда, сливаясь с тобой в этом поистине прекрасном диссонансе, я понимала, что такого – моего – ещё не было, а если ты не поможешь мне, то, верно, и не будет!..
Конечно, ты помогало мне. Хотя могло бы и не делать этого. И не было бы такой странной моей – нет, нашей с тобой! – музыки... Спасибо. Я понимаю: мы не созданы друг для друга. Я – женского пола, ты – среднего. Странный у нас союз. Да и вряд ли я смогу посвятить тебе жизнь. Я уже сошла с этого пути. Пойти обратно? Ты ведь не обидишься, если я этого не сделаю? Ты – самое лучшее. Самое-самое. Я люблю тебя, моё пианино. ]§[