За последний год в разных регионах России произошло сразу несколько громких задержаний подростков: по версии силовиков, они планировали устроить теракты в зданиях школ или правоохранительных органов. Спецслужбы стали активно отчитываться о предотвращении таких нападений с 2018 года – до этого в СМИ попадали лишь единичные случаи. «Новая» разбиралась, почему силовики заинтересовались несовершеннолетними и как «терроризм» стал ходовой статьёй для запугивания подростков.
С 2014 года в России произошло как минимум 29 нападений с участием школьников и подростков – такие случаи происходили в каждом третьем регионе. Жертвами этих инцидентов стали 33 человека, ещё 137 пострадали. Большая часть (21 человек) погибла при массовой стрельбе в Керченском политехническом колледже, которую устроил Владислав Росляков осенью 2018 года. К жертвам привели ещё пять нападений, остальные закончились без погибших. В основном атаки совершали в образовательных учреждениях – школах или колледжах, три теракта произошли в зданиях правоохранительных органов.
Если верить силовикам, таких случаев могло бы быть по крайней мере в три с половиной раза больше – почти сто. С 2013 года спецслужбы отчитались как минимум о 69 спланированных подростками нападениях, которые удалось пресечь, по большей части (63) – за последние два года. Активнее всего силовики работают в Красноярском крае – за это время стало известно о трёх неудавшихся атаках в этом регионе. В большинстве случаев у подростков, которые планировали нападение, находили взрывные устройства, против них возбуждали дела о подготовке к убийству или теракту.
Как мы считали
По открытым источникам мы собрали случаи, когда школьники или студенты устраивали стрельбу или взрывы в общественных местах, а также нападали на людей из-за расовой или религиозной ненависти. Мы выделяли информацию о погибших и пострадавших, регионе, в котором произошло нападение, использованном оружии и месте совершения атаки, а также о том, что произошло с нападавшими.
По сообщениям СМИ и сайтов силовых ведомств мы собрали 25 случаев, когда спецслужбы отчитывались о предотвращении таких нападений. При этом в феврале 2020 года в Центре общественных связей ФСБ сообщили, что за два года было предотвращено более 50 атак, которые подростки хотели устроить в школах, – скорее всего, о некоторых силовики не сообщали публично либо из сообщений не было понятно, что речь идёт о несовершеннолетних. Исключив из нашей выборки дубли, мы получили 69 предотвращений на ноябрь 2020 года.
«Новая» запросила информацию у ФСБ. В Центре общественных связей ведомства пообещали ответить в течение месяца.
Если подробности нападений почти сразу попадают в соцсети и СМИ, то детали спецопераций по предотвращению таких случаев обычно становятся известны только со слов самих силовиков.
Узнать, что именно скрывается за отчётами спецслужб – реальная борьба с терроризмом или стремление заслужить «звездочку», – невозможно.
«ФСБ – это очень закрытая структура. Нет общественного контроля, и надзорные органы не имеют возможности контро-лировать её деятельность, поэтому они могут нарисовать всё что угодно. Каждое ведомство работает, прежде всего, в собственных интересах, чтобы сохранить бюджеты. Для этого нужно представлять результаты так, чтобы и власть, и общество понимали: если такие работы не будут проводиться, в стране наступят лихие времена. Государством с этой точки зрения легко манипулировать, если указывать на то, что в стране очень сложная обстановка с терроризмом», – говорит адвокат Виталий Черкасов.
Сомнения в обоснованности предъявляемых подросткам обвинений возникают ещё и потому, что те доказательства, которые попадают в открытый доступ, выглядят абсурдно.
Лишь за последние несколько месяцев поводом для преследования школьников становилась подписка на страничку в «ВКонтакте» о расстреле в американской школе «Колумбайн» или планы взорвать виртуальное здание ФСБ в игре Minecraft. Авторов идеи обвинили в организации террористического сообщества.
«Болтовня на радикальные темы – это нередкое поведение для подростков. Если руководство требует от оперативников следить за подозрительными молодёжными группами – это нормально, но если нужно, чтобы слежка приводила к определённому проценту уголовных дел, добром это не кончается», – отмечает директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский.
Несмотря на регулярные отчёты силовиков о предотвращении спланированных подростками терактов, молодые люди всё равно совершают нападения, которые можно было предупредить. В октябре 2020 года 18-летний студент Даниил Монахов открыл стрельбу на остановке в Нижегородской области, в результате чего погибли четыре человека. Позже выяснилось, что Монахов готовился к теракту задолго до этого: он планировал устроить массовое убийство в школе ещё весной 2019-го, о чём знали и педагоги, и правоохранители, однако тогда дело заводить не стали.
Здесь вам не террор
Силовики стали активно интересоваться школьниками два года назад: до 2018-го «Новой» удалось найти только шесть случаев, когда спецслужбы публично отчитывались о предотвращении спланированных подростками нападений, тогда как в последние два года они сообщают об этом регулярно.
В 2018 году произошло сразу несколько резонансных атак, которые устроили несовершеннолетние: массовая стрельба в Керченском политехническом колледже, а также взрыв в управлении ФСБ в Архангельске. Спецслужба взяла под жёсткий контроль всё, что касалось этого дела: за комментарии, связанные с этим инцидентом, завели по крайней мере 14 уголовных дел об оправдании терроризма.
«Маразм крепчает. Мы всё чаще видим: всё, что касается оценки работы ФСБ, попадает под жёсткий прессинг. Они считают, что такие органы вне критики, а тех, кто критикует, надо проучить и на их примере показать, чтобы другим неповадно было», – отмечает Черкасов.
Несмотря на эти громкие случаи, реального всплеска подросткового терроризма после этих событий в России не видно – нападения по-прежнему происходят пять-шесть раз в год, тогда как число рапортов о предотвращении таких преступлений резко выросло. В 2019 году ФСБ сообщила о шести предотвращённых атаках, в 2020-м – в два раза больше, несмотря на пандемию и дистанционное обучение.
Терроризм – это новая 282-я
По данным МВД, ежегодно преступления совершают около 40 тысяч несовершеннолетних.
За последние шесть лет лишь 2% подростков осудили за преступления, связанные с терроризмом, экстремизмом или нападением на госслужащего – несмотря на то что именно на эти мотивы пристально обращают внимание силовики. Большая часть преступлений связана с грабежами, кражами и разбоем – за это выносят примерно три четверти приговоров, однако к профилактике таких преступлений внимание почти не привлекают.
В 2018 году судебный департамент при Верховном суде стал отдельно отчитываться о несовершеннолетних, осуждённых по связанным с терроризмом статьям. За два с половиной года по ним были осуждены 11 подростков, они получили от двух до десяти лет колонии.
В это же время силовики стали регулярно сообщать о предотвращении подростковых терактов. За тот же период они отчитались, по крайней мере, о 59 предотвращённых нападениях – в пять раз больше, чем количество осуждённых за это подростков.
Скорее всего, эти случаи либо закончились профилактическими беседами, либо ещё не дошли до вынесения приговора. Однако если ФСБ завела дело о терроризме, отделаться профилактическими мерами крайне сложно, отмечает Черкасов: «Профилактическая беседа возможна только в той ситуации, когда компетентные органы не нашли в деяниях лица ничего противоправного. Мы пытались найти хоть один пример, когда суд критически отнёсся к обвинениям со стороны ФСБ и оправдал человека, но обычно выбирается один из двух вариантов: либо осуждение, либо его замена продолжительным содержанием в медицинском учреждении».
Гораздо чаще подростки попадают под суд за ложные сообщения о терактах, чем за реальный теракт, – таких случаев было в шесть раз больше. Однако большая часть несовершеннолетних, осуждённых по «террористической» главе УК (24-я), получили сроки за незаконное изготовление, продажу или покупку оружия и взрывчатки.
Ежегодно несколько десятков подростков получали сроки за преступления, связанные с экстремизмом, но их число резко упало после 2018 года. Это связано с тем, что после взрывного роста дел за лайки и репосты и резкой критики правозащитников статью 282 частично декриминализовали, отмечает Черкасов. Не исключено, что «террористические» статьи станут новой 282-й для подростков: поводом для преследования может стать даже подписка на страничку в «ВКонтакте», а были ли у подростков реальные преступные намерения – неизвестно.
«У нас же всегда органы работают по заведённому правилу: принимается решение о том, что на сегодняшний день очень востребовано такое-то профилактическое или карательное направление деятельности, и необходимо бросать все силы на него», – говорит адвокат.
Российские власти вновь и вновь повторяют, что причина подростковой преступности – распространение «деструктивных идей» в Интернете. О низком уровне жизни и сложных условиях, с которыми сталкиваются дети, говорят гораздо реже – больше половины осуждённых подростков воспитывались одним родителем или вне семьи. Несмотря на это, государство продолжает тратить деньги на слежку за школьниками в соцсетях и программы патриотического воспитания молодёжи. Об этом читайте в продолжении исследования «Новой».
1.12.2020 г.
«Новая газета»
- 103 просмотра