[ Вера с правом не ссорилась ]

Прочитав статью адвоката Расула Кадиева «Примирение права и веры», мы решили прокомментировать его некоторые тезисы. Для сегодняшнего светского дагестанского общества статья показалась нам редкой попыткой обратиться к исламской молодёжи со своим видением решения стоящих проблем. Видением, которое, как кажется, выработалось в ходе размышления и переживания за происходящее. Целью же написания этих строк мы ставим разъяснение некоторых аспектов исламской идеологии на примерах тезисов Расула Кадиева.

 

 

Прежде чем перейти к историческому экскурсу о возникновении права, как «совокупности идей и принципов», автор пишет: «Одним из примеров этого является набирающая силы идеология того, что шариат единственно возможная система жизни в Дагестане, что право вообще не нужно, что обещанное правовое государство не было построено, а вот шариат мы построим».

Не знаю, что имел автор в виду, – что сегодня исламская правовая система не обладает на практике некоторыми основными признаками права, такими, как, например, гарантированность (обеспеченность государством), или же то, что шариат и право не имеют между собой ничего общего. Поэтому отвечу на оба этих тезиса.

 

 

1) Претворён шариат в жизнь в полном смысле этого слова или нет – это никак не аннулирует исламское вероубеждение, согласно которому мусульманин обязан согласовывать свои помыслы, слова и действия с законом Всевышнего Аллаха. Другие правовые установки лишь берутся им в расчёт с точки зрения пользы и вреда, а не оценки правовой легальности своей деятельности. Женится мусульманин или торгует – он взвешивает свои действия на весах шариата. Другие законы, если и не игнорируются, то лишь во избежание нежелательных последствий. Причём шариат не ограничивается регулированием личной жизни. Поэтому абсолютно естественно и в то же время продиктовано Кораном и Сунной стремление мусульман построить исламское общество и государство, как это сделал пророк Мухаммад (мир ему и благословение Аллаха).

Никто же не находит странным, когда Геннадий Зюганов сожалеет о том, что членам ГКЧП не хватило решительности для сохранения целостности Советского Союза. Так что странного, что мусульманин хочет жить в исламском государстве? Чем Халифат хуже СССР?

Озвученное выше – не проблема мусульман Дагестана, как это многие себе представляют. Это касается каждого мусульманина, где бы он ни находился.

 

 

2) Шариат и есть правовая система в полном смысле этого слова. Причём в ней более полно находят отражение даже те признаки права, по причине которых несведущие люди разделяют между правом и шариатом. Возьмём, к примеру, ту же гарантированность. Что на сегодняшний день в России представляет собой гарантированность права государством? Практически ничего. В шариате право гарантируется не только (даже не столько) государством. Оно гарантируется Судным днём (именно потерей этой гарантии «действующим» правом, между прочим, и озабочен Кадиев). Вера в отчёт на Судном дне, а также абсолютность закона, утверждённого Создателем, Который наказывает за его нарушение и вознаграждает за его исполнение, связь закона с идеологией и моралью – всё это делает мусульманина сознательно стремящимся к подчинению шариату, продиктованному внутренним убеждением. А это гораздо более серьёзная гарантия, чем та, которую право получает у государства.  

Вот что в этой связи пишет доктор юридических наук Л. Сюкияйнен: «Мусульманскому праву, как и любой правовой системе, свойственна своя специфика взаимосвязей трёх основных проявлений права – норм, правосознания и поведения. Мусульманское право отличается их особой близостью между собой, когда правовая норма воспринимается верующими как выражение своих представлений о должном и справедливом, что предопределяет и готовность подчинить своё поведение данному правилу».

Право – это совокупность норм, которая, с одной стороны, предоставляет, а с другой – ограничивает внешнюю свободу людей в их взаимных отношениях. Шариат – это полноценная (я бы даже сказал, единственная полноценная) правовая система, в которой нормы естественного права закреплены незыблемыми священными текстами.

 

 

Центральная идея статьи Кадиева – погоня за двумя зайцами: оживлением права, упадок которого вызван секуляризацией (отделением от религии), с одной стороны, и подавлением ультрарадикальных настроений исламской молодёжи путём направления исламской активности в русло творческой интеллектуально-правовой деятельности – с другой.

Мы неслучайно так растянули вступление о правовой природе шариата. Закон Аллаха жил, жив и будет жить. Эту живучесть обеспечивает связь исламских правовых норм с Создателем. Живучесть, к которой обращается Кадиев, сегодня в обществе принято называть исламским фанатизмом. Действительно, мусульманам свойственно исполнять даже те обязанности, возложенные на них Аллахом, в которых отсутствует распознаваемый внешне смысл и мудрость. Такие, как, например, количество ракатов в той или иной молитве. Подобные установки отчасти призваны подчеркнуть силу гарантированности исламского права. Однако что предлагает Кадиев? Он предлагает использовать эту силу, оторвав от её источника.

Размывая этот важный момент, он, в частности, пишет: «…правовые принципы и нормы, которые базируются на представлениях о справедливости <…> в свою очередь имеют свои истоки в религии, в том числе и в исламе. Если принят ошибочный закон, это не значит, что правовые принципы неверны».На самом деле, правовые принципы и нормы, которые имеют свои истоки в исламе и в то же время отражены в действующем законодательстве, и так соблюдаются мусульманами (которые «исламисты»): они не убивают, не воруют, не берут взяток… (по крайней мере, те, которых знаю я). Остаётся неясным, что Кадиев предлагает мусульманам делать с «ошибочными законами»? Если соблюдать, то, в таком случае, в их отношении опять-­таки теряется жизненная сила права. Если же «ошибочные законы» можно не соблюдать, то к чему вообще призывает Кадиев?

А вот суть проблемы... Действующее законодательство не имеет никакого отношения к вере, даже если его некоторые принципы и нормы совпадают с установками ислама. Закон РФ не есть закон Бога. Это закон, установленный ограниченным кругом не всегда хороших людей, ради более комфортного существования общества, которое его (закон) соблюдает. В теории. А на практике – зачастую лишь для комфорта этого самого ограниченного круга. Соответственно комфорт и есть бог такого общества. И когда человек приближается к этому богу соблюдением закона (другими словами, когда ему выгодно), он будет его соблюдать. Когда же соблюдение закона отдаляет его от этого бога, то человек, естественно, его соблюдать не будет.

 

 

«Горе обвешивающим, которые хотят получить сполна, когда люди отмеривают им, а когда сами мерят или взвешивают для других, то наносят им урон. Разве не думают они, что будут воскрешены в Великий день – в тот день, когда люди предстанут перед Господом миров?» (Священный Коран, сура «Обвешивающие», аяты 1–6, перевод смысла).

«Среди людей есть такие, которые говорят: «Мы уверовали в Аллаха и в Последний день». Однако они суть неверующие. Они пытаются обмануть Аллаха и верующих, но обманывают только самих себя и не осознают этого. Их сердца поражены недугом. Да усилит Аллах их недуг! Им уготованы мучительные страдания за то, что они лгали. Когда им говорят: «Не распространяйте нечестия на земле!», они отвечают: «Только мы и устанавливаем порядок». Воистину, именно они распространяют нечестие, но они не осознают этого. Когда им говорят: «Уверуйте так, как уверовали люди», они отвечают: «Неужели мы уверуем так, как уверовали глупцы?» Воистину, именно они являются глупцами, но они не знают этого. Когда они встречают верующих, то говорят: «Мы уверовали». Когда же они остаются наедине со своими дьяволами, они говорят: «Воистину, мы – с вами. Мы лишь издеваемся». Аллах поиздевается над ними и увеличит их беззаконие, в котором они скитаются вслепую. Они – те, которые купили заблуждение за верное руководство. Но сделка не принесла им прибыли, и они не последовали прямым путём» (Священный Коран, сура «Корова», аяты 8–16, пер. см.).

Советую всем, кто желает примирить один закон с верой в другой, почитать на досуге толкование приведённых аятов. Сделать это можно с помощью доступного в Интернете и в продаже тафсира Абду-р-Рахмана Ас-Саади. Если его, конечно, ещё не запретил какой-нибудь «ошибочный закон».

 

 

Если первый заяц безнадёжно мёртв, то за вторым следует бежать по другой дороге. Всех, кто любит право, выдуманное людьми, и беспокоится за «наследников советской нетерпимости», я призываю обратиться к проблеме свободы исламского призыва (который зажимается со всех сторон по меркам действующего законодательства) и правового беспредела в отношении исламской молодёжи. Вот корень радикализации, и советская нетерпимость тут не при чём. 

Сегодня, когда знание об исламе стало доступным, молодёжь осознала, что соблюдение норм шариата не ограничивается молитвенным ковриком и месяцем Рамадан. Шариат – это религия, нравственность, культура, право, политика, экономика и государство. Не дать мусульманам об этом говорить сегодня невозможно. Если они не услышат об этом в мечети или по телевизору, то узнают в Интернете. Исламский призыв будет крепнуть. Неправомерные препятствия и «ошибочные законы» его не остановят. Только радикализируют.

 

Исламское законодательство гарантирует права для людей Писания, в первую очередь религиозные. И, по шариату, идёт запрет конфискации или ликвидации их мест поклонения. Поэтому, когда Умар бин Хаттаб (да будет доволен им Аллах) пришёл в Иерусалим для того, чтобы принять ключи от города, он гарантировал им безопасность. Принимая в церкви ключи от городских ворот из рук епископа, Умар услышал призыв на молитву, и, когда епископ предложил ему совершить намаз в церкви, Умар отказался со словами: «Я боюсь, если я здесь совершу молитву, то мусульмане после меня церковь превратят в мечеть» – и, отойдя на расстояние от церкви, совершил молитву. И в последующем мусульмане построили там мечеть, которая существует до сегодняшних дней.

А что же касается того, что если какой-либо храм принадлежит государству или же какой-либо организации или конфессии и она решила передать этот храм мусульманам по причине острой нужды для мусульман, то нет никакой проблемы взять этот храм и переделать его в мечеть. Что сегодня и практикуется в Европе: в частности, в Англии мусульмане выкупают церкви у общин, которые не могут позволить содержать церкви, и делают из них мечети.

Ибну Мунзир передаёт от ибн Аббаса и Малика, что они считали нежелательным совершение молитвы в церкви по причине изображений. И то, что Умар бин Хаттаб (да будет доволен им Аллах) сказал тому христианину: «Поистине, мы не заходим в ваши храмы по причине изображений, которые находятся там», а по версии имама Бухари – «По причине идолов находящихся, там». А от аби Муса аль Ашари приводится, что он совершил молитву в церкви.