В сочинском пансионате «Черноморье» члены президентского совета по физкультуре, спорту и подготовке к Олимпиаде-2014 вчера обсуждали неожиданные предложения главы олимпийской госкорпорации Семёна Вайнштока перенести несколько олимпийских объектов с уже, можно сказать, насиженных мест, утверждённых Международным олимпийским комитетом. Между тем спецкорреспондент «Ъ» Андрей Колесников считает, что скандальный совет в «Черноморье» невольно стал операцией прикрытия, во время которой президент страны слетал в дагестанский Ботлих, чтобы в очередной раз доказать его жителям, что Россия Дагестан не потеряла.
Заседание совета проходило в гостинице «Черноморье». Список приглашённых отличался от списка пришедших на две персоны. Не хватало министра транспорта Игоря Левитина и министра науки и образования Андрея Фурсенко.
Премьер Виктор Зубков рассказал, что правительство сделало то, что должно было, – утвердило программу строительства олимпийских объектов. В Сочи и окрестностях предстоит построить 243 объекта, и на три года на это выделяется 81 млрд рублей.
Группа экспертов госкорпорации под руководством Семёна Вайнштока, изучив расположение объектов, пришла к выводу, что некоторые из них нужно перенести. Кроме того, требуется строительство дополнительных объектов. Эти соображения вызвали протест руководителя олимпийского оргкомитета Дмитрия Чернышенко, который слишком хорошо понимает, что это скандал и что Международному олимпийскому комитету (МОК) это, мягко говоря, не понравится.
Но и Семён Вайншток не собирался отказываться от своих слов. Президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачёв вообще полагал, что всё можно решить полюбовно, на уровне работы международных спортивных федераций, без привлечения МОК. В итоге на перекур ушли, решив, что президенту предложить готовое решение невозможно, а значит, лучше ничего не докладывать вообще.
Впрочем, невозможно предположить, что на повторном заседании совета все будут делать вид, что этой проблемы вообще не существует. Ведь это будет означать, что все эти люди неискренни с Владимиром Путиным. Ну а тут уж, как говорится, что угодно, только не это.
После совещания несколько участников подошли к журналистам. Вице-премьер Александр Жуков не стал травмировать хрупкое журналистское сознание сообщением о трагических разногласиях, возникших, как назло, сразу в тот момент, когда все бюрократические согласования были объявлены вне закона. Он сообщил только, что на совещании был утверждён план по золотым медалям на сочинскую Олимпиаду. Их у нас будет 14.
Министр регионального развития России Дмитрий Козак проявил великодушие, добавив, что «по инфраструктуре поступает сейчас дополнительная информация и эти вопросы сейчас оцениваются». Впрочем, не посвящённым в подробности происходящего понять, что он имел в виду, было нереально.
Председатель олимпийского оргкомитета господин Чернышенко, отвечая на мой вопрос, когда же наконец можно будет увидеть что-нибудь из построенного, успокоил, что нескоро, так что пока можно расслабиться.
«Мы работаем, – сказал он, – по схеме 2-4-1. Два года – проектирование, четыре года – строительство, один год – тестирование. Это международная схема, мы тут ничего не изобрели».
А жаль, успел подумать я, прежде чем услышал вопрос, обращённый к президенту «Интерроса» Владимиру Потанину: какие шансы, что Россия, как он выразился в Гватемале в июле прошлого года, не обделается в Сочи?
– Шансы сохраняются, – заметил господин.
– В Гватемале наша заявочная книга была признана лучшей, – сказал Дмитрий Чернышенко.
– Поэтому мы и выиграли. Любые отклонения от неё должны быть согласованы с международными федерациями и МОК.
– Как, значит, нельзя решить проблему, согласовав новый проект только с федерациями? – спросил я.
– Не получится, – подтвердил господин Чернышенко. – Просто МОК без федераций это вообще не будет рассматривать.
– А были случаи переноса объектов в последний момент в олимпийской истории? У нас ведь уже последний момент?
– Были, причём по причинам очень веским.
– В общем, вы против?
– Я, – произнёс господин Чернышенко, – сторонник заявочной книги. Я защищаю интересы МОК.
Он, таким образом, автоматически делал противником МОК Семёна Вайнштока.
Тут я обратил внимание на то, что в фойе появились пропавшие Андрей Фурсенко и Игорь Левитин. И к этому моменту уже было известно, куда они пропали: вместе с Владимиром Путиным они улетели в Дагестан, в город Ботлих. А теперь сию минуту вернулись.
О поездке в Ботлих Игорь Левитин не рассказал ни одного слова. Попросил разрешения оставить эту историю без комментариев и Фурсенко. Впрочем, подробности путешествия всё-таки удалось выяснить.
Автобус с Владимиром Путиным и остальными участниками предприятия (кроме господ Левитина и Фурсенко, в Дагестан поехали министр здравоохранения и соцразвития Татьяна Голикова, министр обороны Анатолий Сердюков, министр внутренних дел Рашид Нургалиев, председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер) стартовал из «Бочарова ручья» ранним утром. Доехали до Адлера, пересели в самолёт, долетели до Махачкалы, оттуда вертолётом перелетели в Ботлих.
– Вот, я вам привёз гражданских министров, – сказал собравшимся, руководству района и ополченцам, защищавшим Ботлих в 1999 году, господин Путин, – как обещал. Спрашивайте их.
Андрея Фурсенко и Татьяну Голикову вопросами не мучили. Они здесь были недавно, и по их линии всё делается. Игоря Левитина – тоже: ему только предстоит строить дорогу в Ботлихском районе, и пока не за что даже критиковать.
Больше всего вопросов было к Алексею Миллеру. «Газпром» дотянул газ до Ботлиха, но осталось ещё 22 км до села Агвали Цумадинского района. Вчера Миллер пообещал, что «Газпром» возьмёт на себя и эти 22 км.
Главы райадминистраций рассказали президенту, что совершенно неправильно решается проблема снабжения продовольствием горной бригады, расквартированной в Дагестане. Бригада получает его из центральной России из организаций, выигравших тендер в Минобороны. Такой порядок в армии.
– Не пробьёте, Владимир Владимирович, – сказал президенту один глава райадминистрации.
– Голову кой-кому пробить надо, – ответил господин Путин.
Правда, потом добавил, что проблема непростая. То есть может и не пробить. Жители Ботлиха, похоже, поверили в то, что всё это действительно будет сделано. В своё время, в 1999 году, здесь услышали фразу тогдашнего премьер-министра России Сергея Степашина (он присутствовал на совещании в «Черноморье» в качестве главы Счётной палаты России): «Похоже, Дагестан мы потеряли».
И то, что происходило после вторжения чеченских боевиков в Дагестан, было, такое впечатление, попыткой жителей этой республики доказать, что господин Степашин ошибся.
«Коммерсантъ»
5 февраля 2008
- 15 просмотров