[ Бои без правил ]

По официальной версии, дом, в котором находился боевик, был блокирован, а преступнику предложили сдаться. Из дома вышли лишь его мать и жена с ребёнком. На уговоры сдаться боевик ответил отказом, после чего и начался штурм. Атагаджиев отстреливался из автомата, убил бойца СОБРа, ещё одного милиционера ранил. По данным силовых ведомств, Наби Атагаджиев, 1980 г. р., уроженец с. Карамахи, в 2001 г. был условно осуждён за экстремистскую деятельность. Обучался в одном из религиозных заведений Саудовской Аравии. Вернувшись, примкнул к экстремистскому подполью. Входил в губденскую группу. По утверждениям силовиков, имеются доказательства его соучастия в убийстве 15 мая двух милиционеров в с. Губден.

Мать Атагаджиева Алпият рассказала, что её сын работал мясником на Цумадинском рынке столицы. Против обыкновения в день спецоперации он остался дома с женой и детьми. Около 2 часов дня матери позвонила соседка, сообщившая, что её дом окружён сотрудниками спецслужб и к нему подогнана бронетехника. Быстро вернувшись, женщина попыталась попасть в помещение, но в 150 метрах от дома её остановили стоявшие в оцеплении работники.

«Их было очень много. Мне сказали, что мой сын не сдаётся».

Со слов Алпият, сын с супругой и детьми находился дома, когда к ним постучались. Открыть ворота вышла сноха, которая увидела перед собой вооружённых людей в масках. Испугавшись, она побежала обратно, схватила детей и осталась во дворе. Затем оттуда же вышла на улицу, подчинившись команде людей в масках. В доме остался только Наби. Не успела жена Атагаджиева выйти, как в дом полетели гранаты с газом, от которого тот потерял сознание.

«Я просила, умоляла, – говорит мать, – чтобы мне разрешили вывести сына. Предлагали вывести Наби и другие родственники, даже соседи, но никто нас не слушал. Как только начался штурм, я стала кричать. Меня, жену сына и детей насильно посадили в «уазик» и отвезли в Кировский РОВД. Там продержали до утра, постоянно допрашивали, не кормили, не поили. Отпуская, обманули –  сказали: сын арестован. Я спокойно приехала домой, и только когда стали приходить соседи высказывать соболезнования, поняла: Наби убили. Соседи и рассказали, что, как меня увезли, дом начали обстреливать. БТРами стали разбивать углы дома, чтоб строение обвалилось. Мы после войны в Карамахах ютились по квартирам и только 5 лет как построили новый дом в Семендере. Соседи говорили, что из дома никто не отстреливался. Не слышали соседи и предложений, а тем более переговоров о сдаче».

«Нас удивляет, почему он оказался в поле внимания силовиков. Связей с бандподпольем не имел, в ОВД не доставлялся, единственно, он был «джамаатовским», – говорят родные Атагаджиева.

Выстраивая свои версии, все родственники сходятся на мысли: Наби стал пешкой в чьей-то игре. После приезда зампрокурора РФ Александра Бастрыкина и его резких высказываний в адрес силовиков о низкой раскрываемости произошёл инцидент в Губдене, когда были убиты два милиционера и гражданское лицо. Вот правоохранители и выбрали Наби как жертву, на которую всё списывают. Два дня до случившегося Атагаджиев провёл дома и даже на работу не выходил. Всё это время за ним велась слежка. Почему его тогда не взяли? За несколько часов до операции пришли оперативные сотрудники, которые под видом покупателей дома осмотрели весь дом. Одного из покупателей/оперативников в ходе штурма видели в оцеплении. Почему Наби не задержали, когда он за полчаса до начала спецоперации гулял с детьми? Если бы он был причастен к этому преступлению, его бы арестовали и судили. А так – спокойно можно убить и повесить всё что угодно.

Гибель сотрудника СОБРа родственники Атагаджиева считают случайностью: «Они сами своего и подстрелили, ведь огонь вёлся со всех сторон».

Заявили родные и о факте мародёрства: из дома пропали 100 тыс. рублей, ювелирные изделия, документы.

P. S. Заявления родственников убитых в ходе очередной спецоперации звучали и раньше: «ЧК» неоднократно освещал такие случаи. Но с тех пор в работе силовиков мало что изменилось, а доступ СМИ к месту спецопераций по-прежнему ограничен. Уже после выстроенная официальная версия всегда содержала много вопросов, которые так и оставались открытыми, тем самым вызывая сомнения в прозрачности работы правоохранительных органов.