[ «Но здесь их нет» ]

Ещё до начала заседания судья произвёл замену потерпевшей стороны: в связи с отъездом сына Гаджи Абашилова – Шамиля его место занял брат убитого Шейх Абашилов.

Далее стороной обвинения было заявлено ожидаемое ходатайство о закрытии процесса для СМИ. Поводом для этого послужили публикации как в местных, так и в федеральных газетах, в частности, репортаж из зала суда в газете «Новое дело», где, по мнению обвинения, озвученная в суде информация искажается и подаётся в некорректной форме.

Больше всего гособвинителей (среди которых и начальник отдела Генпрокуратуры РФ по поддержанию гособвинения Камиль Кашаев, который отметился представлением обвинения по делу Алексея Пичугина – бывшего сотрудника службы безопасности «ЮКОСа») возмутило заявление Шамиля Абашилова, якобы назвавшего «сказками народов Дагестана» показания основного свидетеля по делу Владика Дадашана: по их версии, он такого не говорил. А наиболее удивительным стало заявление прокуратуры о заинтересованности местных изданий в исходе этого дела. Правда, в чём выражается заинтересованность и какого итога добиваются СМИ, обвинители сказать не смогли. Сторона защиты была против ходатайства, заявленного, по их мнению, с целью скрыть от общественности прорехи и некомпетентность следствия по делу. Председательствующий по делу судья Бутта Увайсов причин для закрытия процесса не нашёл.

Последовал допрос свидетелей. Очевидица убийства Асият Балаева рассказала, что в момент, когда Абашилов садился в свою машину, напротив остановилась чёрная «девятка»: «Началась стрельба. От страха я присела и закрыла глаза; стрельба длилась секунд двадцать». Когда огонь прекратился, свидетельница приподнялась и увидела, что в авто преступников подсел молодой человек худощавого телосложения с длинными волосами, в кепке и очках, после чего все уехали в сторону улицы Энгельса. «Но здесь (указывая на обвиняемых) их нет».

Данное признание стало для обвинения большой неожиданностью, так как в первоначальных показаниях Балаевой, да и вообще в обвинительном заключении, речи о третьем участнике преступления нет. Гособвинитель Гусейн Алилов попытался прояснить: «Вы допускаете, что по прошествии двух лет после убийства вы что­то не помните сейчас и запутались?»

Ответ свидетеля был однозначным: «Что видела, то и говорю». Алилов стал возмущаться, почему свидетель сразу не рассказал о третьем человеке, ведь мог быть составлен его фоторобот, который оказал бы помощь следствию. На что Балаева заметила: «Я им(следователям), кажется, говорила, что был третий человек. Как они записали, я не знаю».

Видя конфликтность ситуации, судья Увайсов спросил у свидетеля: «Вас кто­нибудь просил говорить по­другому… что из машины никто не выходил, был третий человек…» Получив отрицательный ответ, Увайсов не сдержался: «Как будто запрограммировали».

Довольно убедительные показания Балаевой сторона обвинения ещё долго пыталась поставить под сомнение. При этом брат покойного, комментируя для суда показания женщины, заметил, что, по сути, она объясняет всё правильно, а небольшая сумятица в её показаниях – результат шокового состояния. Правоту свидетеля отметил и водитель покойного. Кстати, и сам, будучи допрошенным, он заявлял, что в машину после преступления сел какой­то молодой человек.

А сторона защиты и вовсе отметила тот факт (правда, судья прервал адвокатов), что свидетели допрашивались по два раза: сразу после убийства (март) и через полгода (октябрь), когда появились задержанные. Скорее всего, это было связано с появлением в деле Зухраба Багишева, на основании показаний которого следствие вышло на подсудимых. В своих показаниях он отмечает, что автомашина уезжала с места происшествия задним ходом, при этом кто­либо другой в авто не садился. Соответственно под эти данные и стали подгонять показания других свидетелей, проведя повторные допросы.

Очередные слушания по делу назначены на 2 июня.