[ 10 неудобных вопросов. ГЛАВный ресурс?.. ]

Что по мне, то… это кажется полным бредом. События последних месяцев никак не связаны с приближением срока назначения следующего президента. Боевикам не важны какие-то эфемерные события, они живут в своём мире и действуют по своей программе. Просто у тех, кто придумывает эти абсурдные теории, то есть у госслужащих, ответственных за прогноз и предотвращение негативных событий, нет практики принятия эффективных политических решений. У них нет индикаторов оценки реального состояния, они как бы сами себе предоставлены – ездят друг к другу на похороны, свадьбы, устраивают дела по просьбам друг друга, в рабочих кабинетах обсуждают последние светские сплетни. Сочетают (женят и выдают замуж) в своей среде детей, не особо, что интересно, задаваясь вопросом национальности, главнее не этническая принадлежность, а признак состоятельности. Странно после этого, когда в чиновничьей же среде возникают глупые идеи тотальных национальных конфликтов, мол, всему причиной – ненависть одной нации к другой.

Всё в чиновничьих кабинетах тихо и размеренно… До тех пор, пока не шарахнет (!) нечто из ряда вон выходящее. Вот тогда им надо объяснить начальству, почему «шарахнуло», и они придумывают теории вселенских заговоров и конспирологических фантасмагорий. Кому делегированы конкретные полномочия по управлению, скажем, экономикой или другой базовой отраслью, те действуют и добиваются результатов. А вот большая часть исполнительного аппарата…

Понимаешь, в чём дело… Окружение президента – его основная проблема, самое уязвимое место. За это его постоянно критикуют. Причём одни из его окружения критикуют его за… других из того же круга. Привлечь новых людей в команду очень сложно, хотя за последний год несколько полезных назначений было. Избавиться от старых – практически невозможно, поскольку именно они обросли запутанной системой взаимных связей, уступок, недоговорок или договорённостей. Это оч-ч-чень прочная паутина, практически родственные отношения. Номенклатурщики из старой обоймы друг друга не сдают. При этом люди в команде ведь не всегда развиваются, часто они закостеневают. И когда критикуют закостенелых ретроградов, они зачастую переводят критику лично на Алиева. А заменить одних на других, как уже было сказано, – колоссальная проблема – все потенциальные назначения возможны из одной и той же колоды. Новые имена, конечно, появились. Но, во-первых, это исключение, ну а во-вторых, исключение не всегда приятное – лишь в трёх случаях из десяти «новобранцы» не оказались замараны старым дёгтем.

Х. К. Мне нечего добавить к твоей интерпретации тревог и вызовов власти. Ну а что касается президента…

Муху Гимбатовичу не повезло, что, в отличие от Деда, он поздно укрепился в номенклатурно-ответственной системе. По существу-то, раньше он даже и не принадлежал номенклатуре – вся полнота решений и, естественно, допуск к распределению результатов этих решений у нас в республике всегда принадлежал и «Верховному». А тот на протяжении 15 лет держал Алиева на расстоянии вытянутой руки, не приближая, но и не отдаляя, – чтобы в реальное действо не вмешивался, чтобы был в «публичной», так сказать, политике, но ничего своего без надзора сверху не предпринимал. Именно поэтому президент оказался не так запорчен номенклатурным мышлением. Он чувствует и понимает людей гораздо лучше, чем все, кто формировал собою номенклатуру Деда. Гораздо лучше людей из собственного окружения, тех, кто перебрался на чиновничьи «ко′злы» гораздо раньше, чем президент оказался в эпицентре новой, своей (!) номенклатуры. Здесь – его давние соратники, те, кто с годами сумел доказать ему свою рабочую эффективность, равно как и личную преданность. Кое-кто достался ему в наследство от Деда, но успел на практике подтвердить своё право находиться в новой команде.

Я б не сказал, что в республике становится тревожнее из-за скорого окончания первого президентского срока и начала второго. Причины и корни этих тревог в том же 15-летнем периоде становления «дедовского» социал-феодализма. Цветочки отцвели, теперь созревают ягодки. Просто с началом перестройки в стране начала меняться общественно-экономическая формация, иными словами, социализм стал сменяться капитализмом. Это, как ни крути, – революция.

К середине 90-х в Центральной России этот процесс в основном завершился, новый класс капиталистов сформировался, первоначальные капиталы накопились, и дальше пошёл процесс капиталистического воспроизводства. А в Дагестане первоначальное накопление капиталов как процесс только-только началось. До этого накапливались не капиталы, а наворованные из бюджета деньги и имущество. Причём делалось это от имени буржуазно-демократического (в хорошем смысле) законодательства, но способы были феодальные – отдай, не то убью! У нас к власти пришли люди с феодальными привычками, но пронизанные по старой памяти социалистической риторикой. Естественно, ничего иного, кроме социал-феодализма, они построить в Дагестане не смогли.

Так вот. Основной конфликт в дагестанском обществе можно обозначить в общем виде как борьбу социал-феодализма за сохранение своей власти и молодой буржуазной демократии – за захват власти у социал-феодалов.

В эту борьбу за социальное устройство активно вмешивается ИСЛАМ (как всеобщая доктрина, а не просто набор обрядов и атрибутов)…

Так сможет или не сможет Муху Гимбатович провести своих людей в муниципалитеты Дербента, Гуниба, Хунзаха, Леваши и Тарумовки?

Г. Р. Интересная особенность Муху Гимбатовича – он никогда не принимает сильных решений, но всегда – наименее слабые. Вдумайся – я не о хорошо известном всем «меньшее из зол». Эта формула применялась при госсоветском периоде управления республикой. Тогда Магомедали Магомедович вынужден был принимать конъюнктурные решения, уравновешивая одно зло другим. Муху Алиев выбирает не «меньшее из зол», а именно «наименее слабое» – согласись, разница капитальная! Так вот, исходя из этого, Муху Гимбатович ни в одном из муниципалитетов, кроме, разве что, в Дербенте, явных предпочтений никому отдавать не будет. То есть он не будет этого делать очевидно, публично. Он, по большому счёту, уже тем помогает, что не вмешивается в естественный ход выборов там, где точно не знает, у кого из кандидатов наибольший электоральный и технологический потенциал.

Х. К. А как же административный ресурс? Не правильнее ли было б поддержать действующих глав, у кого априори преимущество в налаженных административно-аппаратных структурах? То есть сделать ставку на заведомо сильную «лошадку», которая с любым наездником первой придёт к финишу?

Г. Р. Ну, во-первых, административный ресурс это тоже технологический потенциал. А во-вторых, не у каждого главы этот потенциал – административный ресурс – есть в наличии. Чем «старее» глава (речь идёт о нескольких сроках полномочий. – Прим.ред.), тем меньше этого потенциала. Люди устают от действующего главы уже на 7–8-м году с момента вступления его в должность, это средне-статистическая характеристика всех муниципалитетов республики. Административный же аппарат, ощущая усталость и недовольство электората, сперва просто сомневается в победе действующего главы на очередных выборах, а потом начинает опасаться явно его поддерживать; иначе вновь избранный глава-оппонент может не простить (а он точно не простит!) враждебного к себе отношения. Муниципальные чиновники тихо саботируют установки действующего главы – говорят одно, но действовать-то боятся. Вот и рассыпается весь административный ресурс.

Мы оба ведь знаем, Гаджимурад, что Мачаев везде заявляет, будто его поддерживает президент и всем президентским структурам и федеральным подразделениям якобы даны жёсткие указания поддерживать главу Гуниба. На деле-то не так. Президент открыто высказался на одном из совещаний, что «поддерживает того, кого выберет избиратель», как бы мягко предупреждая, чтобы кандидаты не полоскали имени президента по всякому поводу. То есть в Гунибе Мачаев полагается исключительно на президентский административный ресурс, организованный Абусупьяном Хархаровым и якобы Шамилём Исаевым (так, во всяком случае, утверждают в окружении Мачаева). Других ресурсов у него, судя по всему, немного. А у Феликса не та же ситуация? Ведь ещё недавно казалось, что организационный гений Имама Яралиева и всеобщая поддержка, по крайней мере, лезгинами и близкородственными этносами, буквально сметёт главу Дербента. Сегодня настроения иные.

Г. Р. Ну, здесь невозможны обобщения, в каждом случае надо отдельно оговаривать политику и предпочтения президента. Гуниб – это географическое и историческое сердце Дагестана. Хунзах – родина Муху Алиева. Дербент – самый важный форпост не только Дагестана, но и всей России. И везде – достаточно мощная конфронтация. Только в Левашах досадное недоразумение.

В Гунибе настолько непонятно, кто выйдет во второй тур (а, судя по всему, избежать этого не удастся), настолько неясно, кто в конечном итоге победит, что президенту, действительно, правильнее было бы отстраниться, что он и сделал. То, что глава Мачаев выдвинут республиканским отделением «Единой России», ровным счётом ничего не значит, всех глав автоматически выдвигают, это стандартная норма, не говорящая ни о чём. Если выдвинутый глава проиграет, то выяснится, что проиграл он другому члену той же «Единой России».

Мачаеву противостоят два «тяжеловеса». Мастер спорта по вольной борьбе, успешный бизнесмен, молодой политик в стадии становления Даниял Алиев (зять губернатора Липецкой области). Потенциал очень-очень большой! Другой «тяжеловес» – Давуд Нажмудинов, начальник гунибских райэлектросетей. Это человек железной воли и напористости, своеобразный железобетонный кулак, ассоциирующийся у молодых гунибцев с образом Сайгидпаши Умаханова или Сагида Муртазалиева. Команда Данияла сейчас активно формируется дееспособными гунибцами. С Давудом к муниципальной власти идут столь же молодые мозги, уроженцы всех окрестных сёл – золотые медалисты, отличники учёбы, люди, состоявшиеся на госслужбе (далеко уже не молодые специалисты) и в бизнесе.

Если б на старт вышел кто-нибудь один из «тяжеловесов», шансов у действующего главы, скорее всего, не было бы. Сегодня Алиев и Нажмудинов взаимно гасят энергию друг друга, нежели Мачаева. Но во втором туре, когда останется один из них, Мачаеву несдобровать.

А сам-то ты что скажешь? Договорились ведь на все неудобные вопросы отвечать прямо, но и вопросы задавать друг другу открыто. Ты, Хаджимурад, не хуже моего знаешь ситуацию в Гунибе.

Х. К. А что много говорить, в Гунибе и так всё ясно… Как-то у нас мало получается вопросов и много повествований. Давай, я изложу-таки тебе свою позицию в «неудобных вопросах». И в ответах, конечно. Пошли…

а) Гунибское райсобрание перенесло выборы с марта 2009 года на октябрь, чтобы Мачаев за полгода мог поднакопить рассыпавшийся потенциал? Ответ: перенесли, и это было ошибкой; свой потенциал Мачаев окончательно потерял.

б) Полтора года назад Мачаев полагался исключительно на депутата НС РД Шамиля Исаева, который заручился бы для него поддержкой президента. Так?! Конечно, так!

в) Когда Исаев перестал быть фаворитом Муху Гимбатовича, Мачаев с Исаевым переключились на самого влиятельного политика прошлого года и первого полугодия 2009 года Адильгерея Магомедтагирова. Так?

Переключились, так и было. К несчастью, Адильгерея Магомедовича убили.

д) Абусупьян Хархаров – единственная надежда и ресурс Абдулхалима Мачаева. Верно? Теперь уже Хархаров должен побудить президента удержать Мачаева на плаву? Ответ: да, Хархаров, действительно, реальный и единственный ресурс.

е) Действующий глава теряет остатки влияния на свою собственную администрацию? Отвечаю – теряет.

У тебя есть подтверждение моим умозаключениям? «МедиаФакт» ведь несколько раз проводило исследования настроений избирателей…

Г. Р. Ну, называть исследованиями нашу работу я бы не стал. Мы проводили, скажем так, полевые замеры – посылали специально наученных людей для бесед с руководителями муниципальных учреждений, глав поселений и руководителей хозяйств. У большинства зарегистрирован, образно говоря, «синдром усталости». В Гунибе – тоже. (См. выше о саботирующих особенностях «синдрома». – Прим.ред.)

В отличие от Гуниба, в Дербенте президент открыто поддерживает действующего главу. Обрати внимание на то, как ещё совсем недавно называли главных конкурентов – «Феликс и Яралиев»….   Непонятно?! Неужели ты не ощутил – «феликс» и «ЯРАЛИЕВ !». Первого по-свойски называли по имени, второго – исключительно по фамилии. Это – глубоко психологическая характеристика настроений. Однако всё меняется. Скоро, судя по всему, нынешнего главу будут называть по имени-отчеству.

В Дербенте только слепо-глухо-немо-парализованный может упустить шанс, выпавший Феликсу Казиахмедову. Раньше он воспринимался осколком команды Магомедали Магомедова, поэтому все его язвы мгновенно обострились с отставкой бессменного председателя Госсовета. Сразу проявили себя недруги. В числе претендентов на пост главы как-то несуразно объявился даже незабвенный Николай Алчиев. Но поддержка Казиахмедова президентом сперва всех ввела в оцепенение, а затем в исступление. На поддержку кинулись все-все-все. Сегодня конфигурат ресурсов действующего главы выглядит примерно следующим образом:

– местное отделение МВД, которое панически боится сотрудников обновлённого отдела ФСБ; чекисты организовали «жёсткую посадку» нескольким коррупционерам дербентской милиции, попутно и прокурорам;

– собственно ФСБ, основательно «подчистившая» свой самый крупный отдел;

– одиозные гендиректора конь-ячного (Мурад Гаджиев) и шампанского (Магомед Садулаев) заводов с разветвлённой системой влияния не только на персонал своих предприятий; тут же отец Гаджиева (Станислав – председатель объединённых профсоюзов Дагестан) и дядя Садулаева (Магомед Абдулхаликов – советник президента по работе с правоохранительными органами, бывший зампрокурора республики);

– семейство Курбановых, имеющее влияние на азербайджанский электорат в городе и районе; надо тут вспомнить, что Мурад Гаджиев (мать которого азербайджанка) тоже имеет достаточное влияние на этот сегмент;

– муниципальные учреждения культуры, дошкольного и общего образования, на которые административно влияет сам мэр, а методически-лицензионно – ещё и соответствующие республиканские министерства;

– избирательная комиссия республики во главе с молодым и очень дееспособным Магомедом Дибировым;

– средние специальные учебные заведения, вузовские филиалы в Дербенте;

– и даже Верховный суд Республики Дагестан; накануне переизбрания Анвару Магомедалиевичу незачем оставлять за собой сожжённые мосты, а будущий председатель Верхсуда при любых обстоятельствах не станет перечить президенту.

На стороне Имама Музамудиновича, к несчастью, только мораль, острый ум и… поддержка существенной части лезгинского электората. Едва ли этого достаточно. К тому же, насколько мне известно, Феликс Казиахмедов на днях побывал у Сулеймана Керимова. Трудно поверить, что родственники по династическому браку могут не прийти к разумному соглашению о поддержке Казиахмедова всесильным Керимовым (дочь Феликса замужем за племянником Сулеймана). Разве что допустить невероятное – что Сулейман уговорил Феликса добровольно уступить место Яралиеву…

Г. Р. А вот какой. Я с тобою разговариваю на правах друга, а не директора агентства. Вообще, «МедиаФакт» работает на условиях возмездных договоров и прогнозы раздаёт лишь на условиях предоплаты.

Ну а если всерьёз… Мы с тобою уже отмечали эту особенность принятия Муху Алиевым сложных управленческих решений. То, о чём мы говорили «наименее слабое решение». Давай расшифруем по конкретному поводу. Муху Гимбатович никогда не даёт одной группе окончательно «забить» другую. Проанализировав, переждав (может быть, даже слишком инертно), президент разводит противоборствующие группировки. Это не всегда ликвидирует почву для склок и ссор, но на некоторое время открытая агрессия становится латентной, а у президента появляется оперативный простор для принятия более основательных и взвешенных решений. Зато потом неминуемо возникнет ситуация, когда президент, разобравшись, что и кому здесь выгодно, просто перестанет помогать одной из сторон конфликта. Ведь во власти (в разумно организованной власти) не всегда запрещают и ломают. Там иногда просто перестают_держать_на_плаву – отдают, так сказать, на Судьбы_Волю_Вольную, что для многих означает неминуемую политическую и деловую смерть.