График пребывания Гарри Каспарова в Дагестане был насыщен до предела. Тем не менее, сильнейший шахматист планеты, руководитель межрегионального общественного движения «Объединённый гражданский фронт» и один из лидеров «Комитета-2008: свободный выбор» по пути в аэропорт выделил время для интервью «ЧК».
– Гарри Кимович, вы сейчас по пути не только в аэропорт, но и в большую политику. Где конечная остановка?
– Я мечтаю о полном демонтаже путинского режима и превращении России в свободное процветающее государство. Притом демонтаж должен пройти через честные и свободные выборы.
– Это потому, что Владимир Путин – фашист? По крайней мере, в беседе с корреспондентом «ВВС» вы открыто заявили, что он им является.
– Если подходить с формальной точки зрения, я его фашистом не называл. Это просто заголовок, которое дал журналист «ВВС». Но в данном случае я полностью согласен с редакцией, ибо действия нынешнего президента России сильно смахивают на действия Бенито Муссолини в Италии в прошлом веке.
Надо понимать, что фашизм при разборе стилистического значения слова – это в первую очередь итальянский, а не нацистский фашизм: у них разное значение и разная философия. Фашизм в итальянской упаковке означает ликвидацию демократических завоеваний, постройку корпоративного государства с авторитарной или тоталитарной властью лидера. И сегодня конструкция фашизма времён именно Муссолини начинает подозрительным образом пересекаться со многими действиями нынешней российской власти.
Укрепляем вертикаль снизу...– Может быть, я ошибаюсь, но ваши действия тоже начинают не менее подозрительным образом пересекаться с первоначальными замыслами СПС и «Яблока». Сейчас оба движения – просто бренд, за которым никто не стоит. По мнению многих аналитиков, отсутствие популярности либерально-демократических движений в обществе объясняется и идеологической и материальной оторванностью их от народа, и переходом за ту грань, после которого говорят: они и власть – одно и то же. Вы согласны?
– Отчасти. Проблемы СПС, «Яблока» и близких к ним по духу партий, мне кажется, обусловлены тем, что они заранее строились как централизованные, имеющие свои базы в Москве, т. е. это были партии, встроенные в систему кремлёвских координат. Они привыкли к диалогу в рамках правил, установленных первым президентом России Борисом Ельциным.
Как только власть показала, что она в их услугах не нуждается, партии не смогли ничего противопоставить, потому что не имели реальной мощи в регионах. А лишение выхода в информационное пространство окончательно привело их в состояние глубокой деморализации.
Наше движение будет иметь совсем иную конструкцию. Организационно его построение будет идти с низовых звеньев. Центральные же структуры будут сформированы ровно настолько, насколько они необходимы регионам, т. е. стройка будет идти не сверху вниз, как тысячелетиями принято в России, а – наоборот.
– Стройка – хорошая вещь. Но для неё нужны немалые финансовые средства, а на прошедших пресс-конференциях неоднократно звучала мысль об отсутствии оных. Как быть?
– Надо научиться жить в других условиях. Движению необходимо настоящими делами ежедневно, ежечасно и ежеминутно доказывать, что оно существует. Доказывать на местах, учитывая специфику. К примеру, для большей части России актуальны проблемы местного самоуправления и жилищно-коммунального хозяйства, а в Дагестане (да и на всём Северном Кавказе тоже) более насущны проблемы собственной безопасности и беспредела со стороны силовых структур. Общими философскими и нефилософскими заявлениями и декларациями обыватель давно пресыщен. Надо научиться доказывать, что нас интересует жизнь конкретного человека на конкретном месте.
С этой целью нужно создать дееспособные органы, чутко и адекватно реагирующие на вызовы общества в кратковременной и долгосрочной перспективе.
Если мы сумеем сформировать всё это, если каждый обыватель даст понять, что не хочет жить при путинской власти, если совокупная масса этих членов перешагнёт определённый критический уровень, то обязательно появятся представители крупного, среднего и мелкого бизнеса, готовые неофициально (официально – слишком опасно) деньгами помочь реальной оппозиции.
Но одними деньгами тоже ничего нельзя решать. Необходимо научиться рационально пользоваться ими. В противном случае опять можно оказаться у разбитого корыта. Ведь сумели же СПС и «Яблоко» на прошлых выборах бездарно потратить десятки миллионов долларов.
– Кроме прочего, для стройки нужен и план. Критиковать, как говорится, каждый горазд. У вас есть план выхода из кризиса, в частности, план урегулирования чечено-российского противостояния?
– Мне кажется, вначале нужно осознать сложившиеся реалии. Чечено-российское противостояние, начавшееся в пору Ельцина, при Путине получило совершенно новое и страшное наполнение. Будем рассуждать трезво и констатировать голые факты. Даже оставим в стороне тему морали.
В 1999 году Путина к власти привёл кровавый пиар, т. е. война стала одним из инструментов прорыва во власть. Тогда же нынешний президент России обещал «мочить террористов в сортире» и завершить войну в течение краткого времени. Как своеобразную компенсацию за безопасность у общества отобрали часть гражданских свобод. Говорили, на краткий период. Прошло 6 лет – срок достаточный для подведения итогов. Что мы имеем сегодня?
Совершенно очевидно ухудшение ситуации по всем параметрам, совершенно очевидно, что обещания Путина так и остались пустыми словами. Гражданские свободы не вернули, а война расползается по всему Северному Кавказу. Более того, она приняла характер террористической войны, где одинаково ожесточённо участвуют обе стороны. Ведь жители станицы Бороздиновская уничтожены федеральными структурами.
Я не верю в силовое решение проблемы, нужно находить точки компромисса. А упор на военную силу способствует росту радикального антироссийского элемента. В свою очередь, ослабление жёсткого военного давления поможет создать пророссийскую базу в самом обществе.
Жизнь показывает: власть потерпела полное фиаско. Поэтому ясно, что искать пути для созидания надо в плоскостях именно смены путинского режима.
О Кавказе и России– Ещё один вопрос по Кавказу. 15 лет назад вы не по своей воле покинули Азербайджан. Вам было куда идти. А что делать сотням тысяч аварцев, лезгин и прочих малочисленных народов, по воле большевиков в своё время насильственно присоединённых к Азербайджану и сейчас попавших под жестокий пресс азербайджанизации?
– Действительно, проблема весьма насущная. Ещё в советский период исконно дагестанские земли отошли Азербайджану. Теперь здесь идёт политика агрессивной и насильственной ассимиляции. При переписи населения с каждым годом по воле статистов из Баку количество дагестанских этносов явно уменьшается, хотя на деле наблюдается противоположная картина. Если вы будете просто взывать к человеческим чувствам ваших соседей – ничего не изменится. У них иной менталитет и иная задача.
Защищать дагестанцев обязан и должен президент РФ. Причин этому несколько. СССР исчез, а Россия неофициально объявила себя его правопреемницей. Дагестанцы, где бы они ни проживали, являются гражданами России. Они имеют право на защиту ничуть не меньшую, чем, допустим, русские в Прибалтике. Кремль обязан использовать все способы давления на Азербайджан для того, чтобы дагестанцы имели приоритетный статус передвижения между государствами. Их образ жизни – язык, культура, экология, сфера обитания – всё должно быть сохранено в целости и сохранности. Но, насколько я проинформирован, ничего этого не было и нет.
Ситуация нетерпимая, а то, что Азербайджан так обращается с дагестанцами, – это свидетельство, что Россия давно бросила их на произвол судьбы.
– Получается, что Россия не имеет никакой политики на Кавказе?
– Абсолютно точно. Действия президента РФ здесь давно перешли в разряд пассивного ничегонеделанья. Россия уже потеряла Грузию и Азербайджан. Потеря этих стран – одно негативное явление, вторым станет вхождение их в состав НАТО. А Северный Кавказ, особенно Чечня, для Путина в настоящий момент – чёрная дыра, где отмываются не просто большие, а очень большие деньги.
Притом, в омут таких ненормальных финансовых взаимоотношений погружены все федеральные структуры, в том числе и военные. Даже солдаты на блокпостах делают деньги. Такую развращённую армию Путин боится вернуть в Россию. Оставаясь же в Чечне, силовые структуры ещё больше развращаются – так образуется порочный круг.
Но ведь режим не выставляет позитивные приоритеты и для России. Чиновничество повсеместно перешагнуло за грань распада, где никто ни за что не отвечает, и все заняты расхищением общенародного достояния. И одним из проявлений этого состояния является растущая пропасть между бедными и богатыми, что способствует росту напряжённости в обществе.
– А если Путин предложит вам, допустим, должность Владислава Суркова, ваш критический запал пойдёт на убыль?
– Никакие компромиссы с режимом Путина и тем паче принятие каких-то подачек из его рук для меня неприемлемы в принципе.
Главное, что я заработал в свои 42 года – это репутация, репутация, позволяющая мне глядеть в настоящее и будущее с уверенностью. И разменивать эту репутацию на любого рода сделки с нелегитимным режимом я не собираюсь.
– С таким кредо «Путин во всём виноват» трудно ожидать радужного приёма на официальном уровне. Как же вас по России встречают?
– Вначале постараемся понять одну вещь. Я 30 лет играл в шахматы, которые обычно подразумевали некий набор правил. В современной же российской официальной политике существует единственное правило: нет абсолютно никаких общепринятых правил, соответствующих нормальным человеческим и политическим критериям.
Зато есть установка: тебя любит наш хан – тогда мы тоже тебя обожаем. Но чтобы снискать милость хана, необходимо незаслуженно возвеличивать его до небес. В противном случае жди немилости и от хана, и от его многочисленной челяди. В той или иной мере это проявляется повсеместно.
В частности, в Новосибирске мы не смогли арендовать помещения для собраний. В Томске ректор университета мобилизовал студентов для срыва объявлений о моём приезде в город. Естественно, не стал исключением и Дагестан.
Но тут своя специфика. В прочих российских регионах, где есть определённая связка между «верхами» и «низами», иногда действует принцип «критикуй кого хочешь».
Дагестанская же власть более привязана к Москве вследствие полного дотационного бюджета, который по большой части обслуживает частные запросы сановничества. Поэтому власть относится болезненно к любой критике Путина.
И это при наличии больших природных, интеллектуальных и прочих ресурсов. Республика может и должна стать регионом-донором, для этого людям просто нужно дать возможность честно работать.
Вообще-то я по России, если так можно выразиться, еду в двух ипостасях: политик и просто человек. Жёсткий приём политика Каспарова начальством ещё можно понять, но противодействие моим человеческим порывам равнозначно преступлению.
То, что руководство Дагестана хотело сделать в Шахматной школе, – однозначное преступление. Дети, почитатели шахмат пришли на встречу с чемпионом мира по шахматам. И их хотели лишить радости встречи. Этому нет никакого оправдания.
– И наконец, дежурное: ваши впечатления от Дагестана, и когда ожидать следующего приезда?
– В общем, впечатления неплохие. Власть в Дагестане, как и по всей путинской России, готова задушить в зародыше любые зачатки гражданского общества, но здесь видна готовность противостоять диктату властей, что вселяет большой оптимизм. Если мы сумеем развернуться в Дагестане и на Северном Кавказе, а это важнейшие центры России и приоритеты для нас, мы будем посещать вас неоднократно. ]§[
- 13 просмотров