(Окончание. Начало в №№45, 47 от 2021 г.)
Глядя на эти раздуваемые в информационном поле волны гнева к дагестанцам, как к группе народностей, проживающих в определённом субъекте страны, можно было задаться вопросом: неужели эти волны согласованы на достаточно высоком уровне?
Заметим, что эта негативная информационная волна привела к тому, что чуть ли не все преступления или правонарушения, совершённые дагестанцами (или мигрантами), стали подпадать под личный контроль председателя СК России Александра Бастрыкина.
Председатель СК России был так активен весь октябрь-ноябрь, что сложилось мнение, будто бы Бастрыкин кому-то (Владимиру Путину?) пытается доказать, что он полон сил, что он всё держит под личным контро-лем и способен даже на большее. Надо отдать должное медиаменеджерам главного российского следователя: Бастрыкин с лёгкостью пробивал информационное поле скандальными заявлениями. То он недоволен экзаменами в форме ЕГЭ, то Моргенштерн, по его мнению, торгует наркотиками в Интернете…
Нацвопрос и главскрепа
Моргенштерн спешно покинул страну, а Бастрыкина уже было не удержать. Он продолжил «быть на виду» – хайповать, – проявив себя в поисках признаков преступлений в творчестве других российских рэперов.
5 декабря на официальном сайте Следственного комитета России появилось сообщение о том, что Бастрыкин поручил Главному следственному управлению СКР проверить деятельность музыкантов Noize MC (Иван Алексеев) и Oxxxymiron (Мирон Фёдоров). Проверка заявлялась, как реакция на обращение «группы патриотов», уверявших, что «в своём творчестве эти исполнители пропагандируют негативное отношение к сотрудникам правоохранительных органов, также усмотрены попытки реабилитации нацизма и экстремистской деятельности».
Как оказалось, никакого обращения «патриотов» не было. К силовикам обращался блогер Дмитрий Якушев, но делал это в шутливой, сатиричной и, как говорит автор, «специально в идиотской» форме, вовсе не желая, чтобы на кого-то возбуждали уголовные дела.
Тем не менее это следствие не смутило: механизм запущен! А то, что проверка рэперов, пройдя все стадии, будет способна вылиться в стандартное уголовное дело с определением формы вины сомневаться не приходится, так как количество оправдательных приговоров в России меньше одного процента. Но!.. Даже этим показателем Бастрыкин не доволен.
«Причины, которые приводят к оправдательным приговорам – это низкое качество проведения предварительного следствия, непринятие мер к установлению всех обстоятельств, подлежащих доказыванию, неполнота проверки доводов подследственных, нарушения требований процессуального закона, которые влекут к аннулированию доказательств обвинения», – заявил на прошедшей неделе глава СКР.
Как видно, обыгрывание национальной и мигрантской тематики причём в криминальном ключе, а также страстное желание не просто мелькать, а быть в центре событий, сыграло с одним из главных силовиков злую шутку. И оно же (обыгрывание) показало, что национальный вопрос является удобным инструментом, которым можно попытаться поманипулировать даже президентом страны! Предположим, что он, оглядываясь на сформированный информационный фон и вызываемые этим фоном процессы, уже будет идти в другом русле (коридоре) решений.
Но это всё мы говорим о последствиях. А в чём причина такого раздувания нацвопроса? В первых частях статьи (см. «Не до Путина…» и «Не до Путина – 2») мы указывали, что это может быть следствием идущих в стране процессов, связанных, с одной стороны, с очевидной необходимостью проведения реформ и кадровых обновлений в силовом блоке страны, а с другой – с объективно назревшим трансфертом власти. И нацвопрос в этой связи – это желание манипулировать мнением президента страны по тому или иному поводу.
И если кому-то можно (?) манипулировать президентом, то… воспользовавшись истерией в центральных СМИ вокруг «плохих дагестанцев», можно манипулировать и самим Бастрыкиным. Так, отмечены случаи, когда отдельные общественные деятели, жалуясь на то или иное лицо, так, между делом, в своих обращениях указывали: «кстати, она дагестанка», «кстати, он дагестанец». Для чего это? Видя, как обычно реагирует Бастрыкин (и другие силовики) на такие «сигналы» в текстах, можно предположить, что жалоба будет решена так, как хотелось бы обращающемуся, а не объективно…
Помимо этих причин, можно предположить, что обострившийся нацвопрос, вопросы миграции и прочие проблемы – это некие контролируемые механизмы влияния на народные массы, основная цель которых – подготовить страну к потрясениям.
Третий закон Ньютона…
…Гласит, что каждое действие имеет противодействие. И он справедлив не только в физике, но и в социуме. К примеру, если кто-то продвигает националистические настроения в центре страны (в отношении не только кавказцев, но и в целом по отношению к мигрантам из Средней Азии), то, естественно, в социальных сетях и на кухнях «южан» и «азиатов» будет расти «противодействие»: рост таких же настроений, но уже по отношению к своим гонителям.
Хорошо это или плохо для федеративного государства, мечтающего быть унитарным? Ответ очевиден – это разрушительно! Но… Глядя на происходящее, складывается мнение, будто некие силы внутри страны пытаются таким образом сформировать не только образ внешнего врага, чтобы сплотить население перед лицом возможной внешней угрозы, они пытаются сформировать и образ врага внутреннего, что позволит по представлению этих горе-политтехнологов «держать оборону» как на востоке страны, вдоль границ с республиками Средней Азии, так и стабилизировать обстановку на Северном Кавказе.
Видно, что некими силами, которые не назовёшь ответственными и патриотическими, создаются «сорта человека», причём различающиеся по национальному признаку и признаку происхождения.
По мнению отдельных представителей Кремля, одной из «скреп», способных держать Кавказ в рукавицах (когда лайковых, а когда и в ежовых), считается казачество. Они, как некий класс общества, не считающие себя солдатами, но относящие себя к воинским формированиям, «народным пограничникам», воспринимаются Кремлём морально и идейно подготовленными бойцами, способными навести порядок там, где скажут. Но их деятельность, скажем так, в традиционном виде (плётка, шашка, папаха и пр. атрибуты) вызывает скандалы в обществе. Помимо этого, в российском законодательстве всё ещё не прописаны положения, позволяющие привлекать их в случае необходимости для разрешения кризисных ситуаций.
В статье «Казаку закон писан?» («ЧК» №44 от 12.11.2021 г.) мы уже приводили тезис о том, что принятие законов о казачестве в северокавказских и других республиках, должно выглядеть как некая инициатива снизу, позволяющая сдвинуть замерший на уровне Госдумы федеральный закон о казачестве с соответствующими гарантиями и полномочиями.
Помимо этого, отметим, что полпред Президента РФ в СКФО Юрий Чайка, встречаясь с президентом России Владимиром Путиным, выдвигал инициативу формирования в рядах Росгвардии казачьих полков и батальонов, которые будут служить по месту жительства и будут «казачьим территориальным подразделением Росгвардии». Путин эту идею одобрил.
Боец Росгвардии – это, хоть он и казак, боец официальной правоохранительной структуры. И он может, если Родина скажет, выезжать в командировки в различные горячие точки. А наличие маски и камуфляжа уже не позволят отличить, где казак, а где просто боец…
Отметим, что в старой версии законопроекта «О казачестве в РД», в ст. 7, было прописано о предоставлении казачьим обществам земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, для «сохранения и развития традиционного уклада».
В новой версии законопроекта, который готовится к продавливанию через Народное собрание Дагестана, эта статья исключена, но… ничто не мешает её в последующем вернуть. Тем более, если будет принят федеральный закон, закрепляющий эти положения. И тогда перемещение (под видом командировок бойцов Росгвардии) казачьих формирований вдоль воображаемой в Кремле «кавказской оси нестабильности» с предоставлением земельных участков может вылиться в серьёзные конфликты на местном уровне.
Понятно, что риск конфликтов уже учтён. И понятно, что федеральный центр рассчитывает на силовое подавление таких конфликтов. Но опять-таки, как предупреждает в своём Телеграм-канале бывший кремлёвский спичрайтер и политтехнолог Аббас Галямов, «аппарат подавления не решает проблем, он просто загоняет их внутрь, тем самым уничтожая не только возможность их лечения, но и шанс на правильную постановку диагноза».
На грани трансфера
Ровно тридцать лет назад, 8 декабря 1991 года Леонид Кравчук, Станислав Шушкевич и Борис Ельцин, поставив свои подписи под Беловежским соглашением, констатировали смерть Советского Союза. Произошло это под огромным валом внешних и внутренних причин.
Сегодня Россия, как и 30 лет назад, снова находится под огромным давлением внутренних и внешних проблем. И даже беседа Путина с Байденом ещё не является гарантом, что ситуация внутри страны стабилизируется.
Конечно, речь о распаде страны не идёт: все, даже самые радикальные силы в стране, понимают, что на обломках нынешнего государства новые сильные государства не вырастут. Некому будет выращивать… Но и тогда, 30 лет назад, никто не думал, что огромное и сильное государство исчезнет, а бывшие сограждане будут с неприязнью смотреть друг на друга.
Пробежимся по заголовкам мировых и российских СМИ и кратко опишем угрозы по периметру страны.
Угрозы с Запада: обещают войну с Украиной, санкции, НАТО, напряжёнки с США. Угрозы с Юга: непонятные отношения с Турцией и её претензии на возрождение Великого Турана, нерешённый вопрос Карабаха, Сирия, Ливия, Иран, временное затишье и процесс переговоров с новым руководством Афганистана. Угрозы с Востока: с Китаем мир, но… сильного соседа в нашей стране опасаются и временный стратегический союз с ним – это временное явление. С Севера, ввиду того что там Северный Ледовитый океан, явных военных угроз нет. Хоть это хорошо.
Что касается вопросов внутригосударственных, то тут тоже немало сложностей. Причём экономические уже не носят решающего характера: да, население беднеет, но региональные элиты вполне себе обеспечены, а силовые структуры не дают протесту сорганизоваться и набрать силу. Но это пока!
А вот политические вопросы в регионах… Тут есть над чем морщить лбы и замруководителя АПР Сергею Кириенко, и начальнику УВП АПР Андрею Ярину.
Не чужой Кремлю Аббас Галямов предупреждает своих бывших работодателей в своём Телеграм-канале о том, что у страны впереди «мощный конфликт между государством и обществом». Государство посредством ужесточения законодательства и ограничения (де-факто) целого ряда гражданских свобод нанесло обществу серьёзный ущерб, который, по мнению Галямова, уже «без серьёзной политической встряски не исправить».
«А ещё страну ждёт столкновение между центром и глубинкой – ведь и здесь дисбаланс достиг невероятных размеров. А ещё – война между всё более богатеющими богатыми и беднеющими бедными; между государством и бизнесом; между правоохранителями и гражданскими; между властью исполнительной и законодателями; между консерваторами и либералами... При этом надо иметь в виду, что все эти конфликты будут многогранными и многофакторными, – совсем не такими простыми как можно подумать на первый взгляд. Противостояние между центром и периферией, например, примет в некоторых случаях ярко выраженный этнонациональный характер», – уверен Галямов.
Понятно, что слово «война» в предупреждении Галямова носит не буквальный, а иносказательный характер, тем не менее, с самой сутью изложенного трудно не согласиться.
В стране сложилось несколько мощных политических региональных центров:
– Москва, с её 12 млн населения и огромной территорией, которой с согласия Кремля руководит хоть и некоренной, но москвич, Сергей Собянин. Влиятельный политик, сформировавшийся на севере страны, который время от времени обозначается в российском информационном поле если не как один из возможных руководителей государства (преемник Путина), то как возможный премьер-министр страны.
– Санкт-Петербург, в силу того что нынешняя команда руководителей страны вышла из этого города. Северную столицу России возглавляет Александр Беглов, но более влиятельным политиком в этом городе является спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко.
– Татарстан, с его мощной экономикой, огромными лоббистскими возможностями и участием в жизни тюркских народов (от Крыма до Турции), которой руководит опытный и распространяющий своё влияние далеко за пределы родной республики Рустам (Рустэм) Миниханов.
– Чеченская Республика, с сильным региональным (не только в пределах СКФО) лидером Рамзаном Кадыровым, контро-лирующим все происходящие в республике процессы, а также активно участвующий (неформально) во внешнеполитических вопросах страны.
Понятно, что для Кириенко и Ярина большой проблемы Москва с Санкт-Петербургом не представляют. Да, эти два города не подарок и с ними надо находить некий общий язык, но… Чечня и Татарстан на современной карте России – это другое.
Два последних региона, несмотря на все попытки федерального центра превратить страну в унитарное государство с жёсткой вертикалью власти, показывают Кремлю, что они хоть и готовы жить и бороться в общем государстве, но на принципах своеобразного федерализма, гарантирующего им (их региону) свободу и независимость в определённых рамках. Эти рамки могут быть как прописанными в Конституции и в развивающих её положения законах, а могут быть на уровне джентльменских соглашений («слово и руку дали»).
Некая «претензия на свободу» для Татарстана выражается в том, что данный субъект Российской Федерации до сих пор борется за право называть своего регионального руководителя президентом. Это очень сильно раздражает Кремль, почему-то считающей, что президентом в нашей стране должен зваться только один человек. И все знают этого человека. А татарстанский лидер, по мнению Кремля, может зваться и главой.
Чечня показывает свою «самостийность» не только через какие-то демонстрации силы и высказывания своего лидера, но и участием в международных делах.
О влиянии Грозного на чеченские диаспоры в странах Европы известно давно. Соответственно, заявление президента Белоруссии Александра Лукашенко о том, что к процедуре перемещения иракских мигрантов из его страны в Польшу причастны чеченцы, выглядит как некая констатация этого факта.
Примечательно, что в момент обострения в стране нацвопроса, когда соцсети и центральные СМИ изгалялись в умении акцентировать внимание публики на национальности, а не на деяниях преступников, Грозный, уже давно научившийся распознавать такие сигналы, провёл в экстренном порядке учения, расставив вдоль границы республики дозорные посты. Кадры перемещения военной техники и живой силы по Чеченской Республике, причём без российских флагов, обошли весь интернет и дали возможность различным националистам по-своему интерпретировать это обстоятельство. Возможно, отсутствие российского флага тоже было расценено как некий сигнал националистам…
Такое различное выражение востребованности федерализма Татарстаном и Чечнёй вполне можно объяснить различным уровнем или пониманием (проявлением) политической культуры.
Для Татарстана, её элиты, как можно понимать, важны внешние атрибуты выражения региональной власти. Если у них есть глава, то он должен называться президентом. Для этой республики это важно. И то, что Основной закон государства не учитывает такие региональные особенности и желания субъектов федерации, это, конечно, большой минус.
Для Чечни же, как, впрочем, для всех республик Северного Кавказа, вообще не важно, какое название имеет главная должность в республике. Для северокавказских республик важна содержательная часть, то, что есть на самом деле. Поэтому, хоть Рамзан Кадыров и прописан в официальных документах как «Глава Чеченской Республики», но в родной республике он Паччахь (царь, король, государь, падишах, шах). И амбиции Чечни в федеральном центре объективно боятся больше, чем амбиции Татарстана.
Как пример, почти накануне рассмотрения проекта федерального закона об организации публичной власти в субъектах РФ, который требует от Татарстана называть своего президента главой, появились призывы, правда, одиночные, «мочить татар».
Этот лозунг озвучил журналист Олег Кашин, который, по мнению другого журналиста – Максима Шевченко – является «практически штатным сотрудником АП», поэтому данный призыв «можно считать официальной позицией».
Почему мы акцентируем на этих субъектах страны своё внимание? Кремль, оценивая перспективы развития государства, всегда с опаской смотрит на регионы, способные в случае глобальных политических перемен, «взять суверенитета столько, сколько могут проглотить». И в период трансфера или же 2022–2023 годов – периода, когда уже будет предельно ясно, пойдёт ли Владимир Путин на новые выборы или решит сказать: «Я устал, я ухожу» – ответственным за внутреннюю политику персонам надо будет придумать что-то такое, чтобы Татарстан и Чечня не стали выбиваться из общей колеи проводимой федеральной политики. Чтобы была тишина в субъектах, не было волнений и требований «не по чину». К примеру, очередного пересмотра Федеративных договоров между Федерацией и регионом. При слабом лидере страны такие договоры могут быть с перекосами. А такого в центре никто не хочет…
P. S. Количество проблем, накопившихся в стране и обществе, запоздалые попытки их решения, отсутствие или атрофированность механизмов, могущих решить проблемы если не эффективно и своевременно, то хотя бы приемлемо, без тяжёлых последствий для государства, показывают, что стране резкие перемены в руководстве не нужны.
Тот же Галямов, когда только стала возникать истерия по поводу «плохих дагестанцев» (начало октября) сразу же заявил, что «если президент РФ Владимир Путин решит покинуть свой пост, в стране начнется хаос, регионы будут брать себе все больше власти, а Россию захлестнут этнополитические конфликты».
Отсюда понятно, что Путин не успел обновить свою команду. Путин уже не может уйти. Но и остаться не может. Его окружение достигло того же возраста, что и он сам. Выбрать кого-то из них преемником некого: они ни интеллектуально, ни физически не лучше его, а может и хуже, поэтому с таким же успехом можно руководить самому. Что в принципе Путин и делает. Большая галера с одиноким гребцом на нём плывёт куда-то, «навстречу приключениям»... ]§[
- 30 просмотров