Нашей беседе с Саидом Джапаровичем предшествовал его небольшой монолог.
– Раньше в Махачкале как было? Учителя и медики месяцами не получали зарплату. А сегодня попробуй на неделю задержи – они уже возмущаются, на площадь выходят. Вот так мы их разбаловали. Я сам виноват. Нужно было всё плавно исправлять. А я сразу поставил вопрос перед руководителями бюджетных учреждений: получили деньги для зарплаты – сразу их раздайте, никаких операций с этими деньгами. А насколько вовремя бюджетники получат деньги, зависит от махачкалинцев. Заплатят махачкалинцы налоги и прочие платежи – получат бюджетники зарплату.
– Давайте перейдём непосредственно к вопросам.
– Давайте. Я отвечу на любой ваш вопрос, мне не нужна шпаргалка, я каждый день делаю эту работу.
– На федеральном уровне прошла инициатива о том, чтобы отменить институт президентства в республиках. Пробным субъектом федерации должен был стать Татарстан. В то же время предлагалось усилить политическое влияние правительства и законодательного органа субъекта. Как бы вы оценили такую идею? И насколько наши кадры, тот же премьер-министр и спикер, готовы к такой реформации?
– Я не знаю, готовы ли они вообще к чему-либо. Но по большому счёту, какая разница, будет ли это парламентская или президентская республика, если всё решают кадры. Кто работает сейчас, тот и будет работать потом при любых условиях. Был у нас обком партии – работали, был Госсовет – работали, сейчас президентское правление – тоже работаем. Вы сами можете оценить, при какой форме правления легче работать? Я, например, разницы не чувствую. Что бы ни говорили там наверху, мы должны работать в республике при тех условиях, которые у нас сейчас есть.
– Но тогда, в 90-е годы, была реальная конкурентная среда, а сегодня, когда в республике фактически отсутствует здоровая конкуренция во власти, сможет ли руководство решать поставленные перед ним задачи?
– Да вы любого туда поставьте – результат будет тот же. Амиров будет – у него найдут минусы, Зайналов будет – у него найдут недостатки, Алиев будет – его станут критиковать. Всем ведь не угодишь. Один скажет «хороший», потому что он ему угоден, другой скажет «плохой», потому что он ему не угоден. Главное – это результат работы. Вот поставили, например, мы цель расширить какую-либо улицу. Не так, как в других городах: убрать тротуар, положить асфальт. Нет, сначала нужно посмотреть, что у нас там внизу проходит. Теплотрассы, электропроводы, водовод, канализация. Пока ты всё это не поменяешь, вопрос не решится. Асфальт положить – самое лёгкое, семьдесят процентов работы находится под землёй. Вот мы расширяли улицу им. 26 Бакинских комиссаров. Это надо было видеть, что там творилось!
Сейчас всё: двадцать-тридцать лет можно ничего не трогать. Начиная от канализации, заканчивая освещением – всё там сделано. Сейчас то же самое мы делаем на улице Оскара. Так же полностью сделан проспект Петра Первого. Сейчас люди, наверно, даже не помнят, какие там раньше были лужи. Даже мост шатался.
– А какие новые технологии вы используете в реконструкции города?
– Новые технологии очень дорого обходятся. Сейчас мы отремонтировали основные четыре заезда в город. Пока этого хватит на ближайшие несколько десятков лет.
А на следующем этапе можно использовать и новые технологии, но сначала их нужно опробовать, посмотреть, соответствуют ли они стандартам.
– Сколько всего улиц вы отремонтировали?
– Мы отремонтировали уже 38 улиц, крупных и мелких. Сейчас мы пока не притрагивались к проспекту Шамиля. Потому что, прежде чем приступать к его ремонту, нужно создать альтернативную улицу. Мы думаем сначала расширить и отремонтировать улицы Азиза Алиева и Гагарина и уже потом взяться за проспект Шамиля.
– За счёт чего расширятся эти улицы?
– Гагарина – за счёт зелёной зоны, которая идёт посередине дороги, а Азиза Алиева – за счёт тротуаров: они уменьшатся до полутора метров, этого должно хватить. Другого выхода нет, не будем же мы дома сносить.
– Расширение улиц, повышенный автопоток приведут к тому, что у пешеходов возникнут трудности с переходами. Есть ли в планах строительство пешеходных переходов?
– Да, у нас есть проекты подземных и надземных переходов. Сейчас мы строим надземный переход на улице Акушинского, в районе Цумадинского рынка. В планах ещё шесть переходов. Конечно, подземные переходы удобней надземных, но их строительству мешают коммуникации. Часть финансирования по строительству берёт на себя республика, часть – муниципалитет. Если мы по таким вопросам будем обращаться к федерации, то про нас скажут, что мы нахлебники. К Москве можно обращаться по глобальным вопросам. Например, по строительству железобетонного тоннельного коллектора протяжённостью 16,2 км, диаметром 3 метра, глубиной залегания от 25 до 30 метров, который сейчас строится. Надо сказать, что это очень масштабный проект. Ежедневно в тоннеле работает 56 человек, туда под высоким давлением закачивается бетон, техника такая же, что и при строительстве московского метрополитена. Тоннель начинается на улице Лаптиева в Махачкале, а заканчивается на окраине Каспийска. Там, на другом конце, будут построены мощные насосные станции, которые качают все нечистоты Махачкалы и Каспийска в очистные сооружения, пропускной способностью в 350 тысяч кубометров воды в сутки. Этот проект позволит нам полностью избавиться от проблемы загрязнения берега Каспийского моря. Так что санэпидемстанция больше не будет вывешивать объявления о том, что купание запрещено. Года через три-четыре мы завершим строительство.
– А каковы объёмы финансирования этого проекта?
– 60 % – федеральные средства, 20 % – республиканские и 20 % – муниципальные. А ведь про этот проект не знают не только махачкалинцы, но и многие лица из руководства республики. Потому что не интересуются. Никому это не нужно. А строительство началось сразу после того, как я возглавил город. Аналогов этому проекту в России нет.
– А кто будет осуществлять обслуживание сооружений?
– Этим будет заниматься «Горводоканал».
– Вы рассказываете о таких проектах, которые не видны глазу простого махачкалинца. Люди видят вырубленные деревья, отсутствие воды.
– Просто такими проектами никто не интересуется, все думают, что это само собой разумеется. Но вы же видели, как поменялось отношение Григория Рапоты к руководству города после его первого приезда. В первый раз его натравили, он сам был не в курсе того, что здесь происходит. А потом я ему всё показал, рассказал – и он повернулся лицом к городу. Оказался умный мужик, который понял, что кроме Махачкалы нигде ничего не делается. Кто мост построил? Махачкала. Кто дороги расширил? Махачкала. Тоннель кто построил? Махачкала. Новый водовод в Хушете за один год кто построить мог? Только Махачкала. Бронированный кабель прокладывается под землёй с гарантией на 40 лет. Это делается только в Махачкале.
– Расскажите подробней про водовод.
– Водовод рассчитан на 450 тысяч кубометров воды. 160 тысяч кубометров воды очищается в сутки. На 500 тысяч населения. Все цифры я знаю, потому что сам его строю. Республиканский КОР 30 лет никто не очищал. Амиров пришёл – ему нужно очищать.
– Мы говорим о магистральных сетях, а есть изношенные внутригородские сети, затопленные подвалы.
– Это совсем другой вопрос. Сейчас мы подводим магистральные сети к городу. Внутри города трубы никто не менял. Мы меняли какие-то участки, очень устаревшие. Не можем ведь мы сразу подключить городские трубы к магистралям, потому что они не выдержат. Мы заказали сейчас пластиковые трубы, которые будут проложены новым методом горизонтального бурения, специально для этого куплена соответствующая машина. Это современная технология по прокладке железных, пластиковых труб и бронированных кабелей.
– Этот метод требует точного знания того, где проходят коммуникации, чтобы задать правильную траекторию бурения. У нас в городе ведь говорить о какой-то логике размещения домов, зданий, сооружений очень сложно, город застроен хаотично. Придётся бурить буквально зигзагами или выкупать и сносить строения на пути прокладки коммуникаций, а это повлечёт удорожание работ.
– Об этом можно было бы говорить, если бы мы копали вручную, но благодаря этому методу у нас не будет проблем: мы задаём машине параметры – и она всё делает сама, она пронесёт новую трубу под старыми коммуникациями.
Пробки и милиция
– Давайте поговорим о махачкалинских дорогах. В городе очень много пробок и заторов.
Посудите сами: в 1998 году в городе было зарегистрировано 18 тысяч машин, а сегодня 60 тысяч, не говоря уже о проезжающих. Конечно, будут пробки. Всё, что можно, мы расширили по улицам Акушинского, Казбекова, Танкаева, Батырая, Ярагского. Таких капитально отремонтированных улиц у нас уже 38, которые подготовлены на 1 миллион населения.
– Здесь ведь не отделаешься одними расширениями дорог, нужно возводить развязки, открывать заблокированные дороги: ту же Центральную площадь, дорогу у Советского РОВД, Ульяновский переулок и т. д.
– Советский РОВД мы ещё откроем. А на въезде в Ульяновский переулок стоит шлагбаум, потому что там живут охраняемые лица.
– А, например, городской УВД?
– Мы со временем всё откроем. Была ведь необходимость закрытия этих улиц в связи с террористической активностью – мы и разрешили им закрыть. А вы хотите всё открыть, чтобы их всех расстреляли?
– Нет, мы хотим, чтобы милиция работала профессионально и не нуждалась в перекрытии территорий общего пользования ради своей безопасности.
– Вы же видите, сколько бандитов они поймали, постреляли. Они рискуют жизнью, у них ведь тоже есть семьи, родители, они тоже хотят жить. А вы прямо хотите, чтобы они пошли и погибли! Так же нельзя. Они работают. Да, есть недостатки, они работают по террористам, но в то же время упускают какие-то вопросы общественного порядка. Не дорабатывают участковые, милиция общественной безопасности, патрульные. Стопроцентно охватить ситуацию они не смогли. Но они стараются.
– Пока проходили к вам, мы убедились, как хорошо организована ваша охрана. Вы ведь сами не прибегаете к услугам нашей милиции. Не думаете, что количество сотрудников милиции идёт в ущерб её качеству? Нет ли необходимости сократить нашу милицию?
– Когда в лесах станет меньше бандитов, то можно будет и поднимать этот вопрос. Да, милиции надо обучаться, надо быть осторожней.
– Милиция – это люди, обладающие оружием, над которыми нет общественного контроля. Та же ситуация в Семендере, по которой президент неправильно понял нашу позицию. Мы не говорим о виновности или невиновности убитого. Мы говорим: зачем вы разрушаете дом, у этого человека двое детей, кем они вырастут?
– Это, конечно, плохо, что дом разрушили. Но там ведь и сотрудника милиции убили. Сегодня я не могу однозначно сказать что-либо по той ситуации, там милиция должна разобраться. Раньше было ещё хуже, сейчас спецоперации проводятся аккуратней, и будем надеяться, что будет ещё лучше.
– Вы говорите, что милиция разберётся, но разве не должен быть общественный контроль над этой ситуацией?
– А у нас же есть Общественная палата, она может вмешаться, кто ей мешает? Кстати, и к её формированию нужно подходить ответственно. Это опять вопрос кадров.
Кадры и стратегия
– Кстати, о формировании команды. Люди, которые работают с вами, – это не политики, а исключительно технические работники.
Некоторые из которых, кстати, не попали в действующий состав Народного Собрания.
– Да, некоторые туда не попали, не захотели их там видеть. Ну не оставаться же таким профессионалам без работы, я их взял к себе. Они хорошо знают своё дело, работают, живут среди людей. Наверно, в следующий раз поймут, что такие люди нужны в парламенте.
– В то же время люди, долгое время работавшие с вами, оказались в команде президента. Тот же Ризван Газимагомедов…
– Да, он прошёл прекрасную школу, работая в городе. Он отлично образован. Или тот же Артур Исрапилов получил хороший опыт, проработав у нас 8 лет. Я вообще считаю, что ни одного человека нельзя пускать работать на уровне республики, если он не проработал в районе или городе.
– А вот спикер НС Магомед Сулейманов тоже, в принципе, оканчивал вашу школу. Вы же с 70-х годов, по-моему, вместе работали…
– Я не хотел бы вообще о нём разговор вести… Это случайный человек.
– Какие у вас взаимоотношения с Магомедсаламом Магомедовым? Говорят, что вы идёте с ним на сближение…
– Люди они хорошие: и старший Магомедов, и младший. Отношения у нас нормальные, ничего плохого не могу о них сказать. Они люди не агрессивные. Мне помогали, я им помогал. С Магомедсаламом мы вместе выросли, вместе работали, я знаю его с ранних лет. Нормальный молодой человек, но, видимо, рано он решил встать у власти, не набравшись опыта. Очень быстро захотел всего. Так ведь не бывает: нужно учиться, так просто ведь ничего не даётся.
– Как вы оцениваете действующего президента, его кадровую политику?
– Муху Гимбатович – грамотный, подготовленный человек, который прошёл путь от учителя до президента. С его приходом есть сдвиги в экономическом, сельскохозяйственном направлении, в сфере собираемости налогов. Главное – у него есть желание работать. А как у него получается – оценит народ. У него есть проблема с подбором кадров, да и не только у него. Сегодня нельзя кого-то поменять – и отрасль пойдёт в гору. Снимая руководителя, нужно думать, кем его заменить. Сегодня никто ведь не занимается подготовкой кадров, как в советское время.
– Насколько вам интересен институт парламентаризма для продвижения своих законодательных инициатив? Как вы вообще работаете с органами власти республики?
– Работаем, как должны работать. Махачкала ведь не отдельно от республики. Координируем работу и с Народным Собранием, и с правительством. Инициативы выдвигаем, некоторые рассматриваются, некоторые – нет. В основном в бюджетной сфере, в налоговой. Если республика собирает 10 миллиардов всего, то 8 из них даёт столица. Но об этом как-то умалчивают.
– Как вы относитесь к нацквотированию?
– В многонациональной республике надо учитывать эту особенность. Но я, например, в роддоме № 2 главврачом назначил агульца. Все спрашивают: а почему не лезгина? А мне какая разница, если он специалист хороший? У нас все работают, но нельзя брать на работу непрофессионала. Непрофессионалы у меня работать не будут, я их без денег принимал на работу, без денег и уволю.
– Какое участие принимаете вы в разработке Стратегии развития республики, ведь Махачкала – это ключевая территория для её реализации.
– То, о чём я вам до сих пор рассказывал, – это и есть стратегия. Строительство коммунальных сетей, строительство дорог, создание рабочих мест. Если по республике – 4 % безработных, то в Махачкале – 0,4 %. Если по республике 5 тысяч рублей средняя зарплата, то в Махачкале – 8450 рублей. Это всё результаты развития столицы. Все работают.
Земля и стройки
– В Махачкале развита сфера услуг, которая не даёт высокой добавленной стоимости. Развито строительство, которое можно оценивать неоднозначно. А какие ещё отрасли можно развивать в столице?
– В Махачкале не станешь, например, выращивать то, что можно выращивать, допустим, в Сулейман-Стальском районе. А вот там как раз-таки можно производить продукты и поставлять их в Махачкалу. А сегодня посмотрите на рынок: китайские, иранские, турецкие продукты. Наши люди не хотят работать. Нужно заинтересовать производителей, нужно защитить их от контролирующих и проверяющих органов. А то получается, что если человек держит деньги в чулке, – нет проблем, а как только он вкладывает их в дело – появляются проблемы. Людям, которые хотят работать, нужно дать эту возможность. Посмотрите на Левашинский район, как осваивают свои земли: клочка необработанной земли вы там не найдёте.
– К вопросу о земле. В Махачкале очень дорогая земля и недвижимость, и это влияет на её привлекательность для предпринимателей.
– Деловых центров в Махачкале достаточно. Но земли мало, она рано или поздно кончается. Уже сейчас мы строим все коммуникации с расчётом на один миллион жителей. Все ведь сейчас в Махачкалу приезжают и остаются здесь жить.
– Вам не кажется, что мы опоздали с развитием города? Мы строим жилые многоэтажки в центре города, хотя можно было вытеснить их за город и там строить спальные районы. Мы отдаём землю в центре города под одноэтажные частные постройки. Вам не кажется, что нужно как-то упорядочить раздачу земель в городе?
– Мы давно уже не раздаём землю в городе. Если мы оставим в центре малоэтажные дома, он не будет центром. Есть же ещё и проблема ветхого жилья, которое нужно сносить. Другой вопрос: придерживаться СНИПов, установленных законом РФ? Мы ведь не успеваем за всеми следить. Вот, например, на Казбекова около мечети построили здание без разрешения – мы снесли его. Уже более десяти тысяч объектов снесли и вынесли. Опять же проблема пристроек, но их-то невозможно сносить: весь дом может рассыпаться. Я вообще не даю разрешение на строительство пристроек. А с ноября 2001 года администрация города вообще никому не выдавала земли под строительство. Сегодня федеральный закон обязывает нас перевести в собственность земли, выданные ранее. А люди как рассуждают: видят мою подпись и говорят: «Вот Амиров выдал». Не выдавал я ничего, земля была ваша, я просто её перевёл в собственность. Всё по закону. Если это место принадлежит человеку и он хочет построить на нём дом, пусть строит, если земля позволяет, хоть десять, хоть пятнадцать этажей. Администрация же получит с него земельный налог, налог на имущество и на эти деньги отремонтирует дороги, проложит коммуникации. Плюс решается проблема жилья и социальные вопросы.
– Очень часто пригороды Махачкалы сталкиваются с земельными конфликтами. И, как правило, главы этих посёлков прикрываются вашим именем.
– Ещё раз повторю: с 2001 года ни они, ни Амиров не имеют права раздавать землю. Земля распределяется только через аукцион, или, если земля им выделена ранее, мы переводим её в собственность.
– В том-то и дело, что главы посёлков не признают факта ранее выданных земель.
– Это люди, пришедшие с гор, пытаются забрать себе землю и в городе. У тебя есть земля в районе – живи там. Или иди покупай землю на аукционе или у частника. До 1994 года главы посёлков имели право выдавать землю, после – нет. Законы меняются всё время. Но сегодня, когда некоторые жители отстаивают свои права в суде и суд признаёт их правыми, мы ведь исполняем решение суда.
– В Нижегородской области губернатор и мэр столицы подписали соглашение, согласно которому земля в Нижнем Новгороде под инвестиционные проекты выделяется только с согласия губернатора. Как вы думаете, в Дагестане могла бы прижиться такая практика?
– Почему нет? Если это реальный вопрос, необходимый для развития республики. Если президент попросит что-то построить, то почему бы и нет. Согласуем с архитектором, проектировщиком, и если можно строить – построим. Президент же никогда не скажет строить там, где нельзя строить. Ни от Магомедали Магомедова, ни от Муху Алиева таких незаконных требований не поступало.
– В случае с «Горэлектросетями» мы были свидетелями затяжного конфликта. А МУП «Махачкалатеплоэнерго» город легко отдал под контроль ЮГК ТГК-8.
– Никто никому ничего не передавал и не собирается передавать. Электросети хотели забрать задарма, якобы за долги. А где долги? Нет долгов. Я сказал: за долги сети я не отдам. Я акционирую все сети, как позволяет закон. Хотите сети? Покупайте акции. Те сети, которые они забрали в Дербенте, Кизляре, Избербаше: что они там сделали? Ни одну проволоку не поменяли. А мы сегодня семь тысяч метров кабеля поменяли, проложили 9 км бронированного кабеля под землёй. Построили пять подстанций, такого ни в одном городе нет. Разве что в Москве может быть. Рапота видел всё это и повернулся лицом к нам. Я могу завтра уйти или переизбраться, но сети не отдам, чтобы завтра не сказали, что Амиров отдал сети. Я предложу всем махачкалинцам вкладываться в сети. Люди умные, купят акции.
– К вопросу о пробках: в городе огромное, зачастую необоснованное количество маршруток…
– Водители маршруток – это частные предприниматели. Ущемлять их мы не имеем права. Пока мы не пустим троллейбусы, количество маршруток не уменьшится. Уже убрали РАФики. Сейчас для привлечения пассажиров в троллейбусы мы уменьшили проезд в них до 5 рублей, а то сейчас они впустую катаются. Увеличится и количество троллейбусов. Сейчас от Махачкалы до Каспийска мы расширяем старую дорогу до четырёх полос, и до Каспийского поста ГАИ будут ходить троллейбусы.
– Как вы относитесь к объединению Махачкалы и Каспийска?
– Махачкала – отдельно, Каспийск – отдельно. Махачкалинцы – это махачкалинцы, каспийчане – это каспийчане.
– Вы ведь наверняка слышали об Указе президента РФ о критериях оценки деятельности муниципалитетов. А по каким критериям вы бы оценивали свою деятельность?
– Естественно, слышал; вот он у меня на столе. Какие могут быть критерии? Рабочие места создал – хорошо. Зарплату люди получают – хорошо. Магазины полны продуктов – хорошо. А когда на улицах непорядок – это плохо.
– А деловой климат, свобода предпринимательства? Наши муниципалитеты часто залезают в сферу бизнеса…
– Рано или поздно мы придём к тому, что всё это акционируется, станет частным. Но сегодня всё отдавать на неготовые, неперестроенные мозги частников нельзя. Пока ещё нужен контроль над ними.
– Что для вас конечная цель руководства городом, когда вы с чистой совестью можете сказать: «Я могу уйти»?
– Уйти–прийти – это такой вопрос. Если я устану, я могу уйти, если я перестану людям пользу приносить, я могу уйти. А так наша цель – сделать в городе то, чего нет в других городах. Чтобы о Махачкале говорили. Чтобы завтра моим детям и внукам никто плохого слова не сказал про меня.
– А ваши дети помогают вам в работе?
– Мне помогают мои сотрудники. У каждого из моих детей есть своя работа. От них мне хватает того, что они поддерживают меня дома.
– Вы богатый человек?
– Всесторонне богатый и обеспеченный человек.
Номер газеты
- 3 просмотра