[ Тёплый приём ]

Руководство же талибов в лице Муллы Омара заявило, что моджахеды не пойдут на переговоры с карзаевским правительством до полного вывода из страны 130­тысячного иностранного военного контингента. С просьбами об ограничении действий войск объединённой коалиции выступал и сам Хамид Карзай, мотивируя это тем, что бесконечные обыски и проверки создают напряжённость в регионе. Руководство группировки НАТО ответило афганскому президенту в духе «делали, делаем и будем делать».

Безусловно, на Северном Кавказе масштабы противостояния не те, однако местные боевики ведут свою деятельность под теми же лозунгами, что и афганские. Можно провести и другие параллели. Например, и афганское, и дагестанское правительство взяло курс на призыв к сложению оружия и началу мирной жизни (правда, у боевых генералов обоих военных контингентов (натовского и российского) в регионах своё мнение на этот счёт, которое в случае в Афганистаном не совпадает с линией местного руководства).

В Дагестане курс на примирение с «лесом» вылился в создание Комиссии по содействию в адаптации к мирной жизни раскаявшихся боевиков.

Если взглянуть на памятку по деятельности этой Комиссии, то в ней мы не увидим ничего нового, кроме того, что и так есть в российском законодательстве, которое освобождает от уголовной ответственности лицо, добровольно прекратившее участие в незаконном вооружённом формировании, если в его действиях не было иного состава преступления. Говорится в памятке и о законодательных послаблениях для лиц, заключивших так называемую сделку с правосудием. Таким образом, Комиссия в рамках своей деятельности фактически будет содействовать тому, чтобы в отношении боевиков, решивших покончить с незаконной деятельностью, были правильно применены нормы российского законодательства. К этой памятке, разработанной прокуратурой, уже поступили предложения по дополнению. Так, адвокат Расул Кадиев, включённый в состав одной из рабочих групп Комиссии, вопрошает: «Когда человек попадает в окружение и решается вопрос о сдаче или продолжении борьбы, распространяются ли «услуги» Комиссии на данные случаи? Неплохо было бы, чтобы прокуратура ввела надзор за процедурой переговоров при спецоперациях. А процедура отказа от сдачи должна быть более прозрачна, чтобы не ходили домыслы о том, что никто никому не дал возможности сдаться. Ведь человек фактически соглашается умереть. Адвокат на данном этапе, к сожалению, не может присутствовать».

Для функционального претворения и обеспечения решений Комиссии в её состав и были включены руководители силовых ведомств.

То есть боевики, как это могло ошибочно показаться, не должны приходить к начальнику ФСБ или министру ВД с просьбой об адаптации. Вячеслав Шаньшин, Касумбек Амирбеков и Абдурашид Магомедов будут некими гарантами того, что в подконтрольных им ведомствах к сдавшемуся боевику не будут применяться иные действия, кроме тех, что регламентированы (читай – обещаны) Комиссией. А непосредственно первый контакт с «лесными» отказниками будут осуществлять, скорей всего, адвокаты (тот же Расул Кадиев, Зиявутдин Увайсов), другие люди, круг которых до конца ещё не очерчен.

Власти республики всерьёз озабочены проблемой возвращения из леса хоть какой-то части сограждан. Однако можно предположить, что этой мерой могут воспользуются лишь боевики, на которых нет крови, оказавшиеся блокированными в строении, а также пособники боевиков, потерявшие связь с подпольем. Кроме того, Комиссия может помочь лицам, чья судимость по экстремистским статьям уже погашена, но правоохранительные органы, тем не менее, проявляют к ним чрезмерное внимание. Будь Комиссия создана раньше, это могло бы спасти не одного дагестанца, расстрелянного правоохранителями как предполагаемого боевика.