В ночь с четверга на пятницу (1–2 апреля 2021 г.) к автомобилю, припаркованному у здания Кировского районного суда Махачкалы, было стянуто внушительное количество силовиков: семь экипажей ППС, пожарные машины и автомобиль скорой помощи, оперативники МВД и ФСБ, а в какой-то момент даже подъехал бронированный КамАЗ спецназа и две бронированные «газели».

Официально причина такого внимания к автомобилю и её пассажирам никем до сих пор не объявлена. Что касается неофициальной стороны происшествия, то она заключалась в желании силовых структур как можно скорее задержать экс-сотрудника полиции Ибрагима Гаджиева для проведения с ним официальных допросов и неофициальных бесед…

Фрагмент этой истории, больше похожей на детективный роман, начался 31 марта, в пять часов утра. Как рассказывает Сапият Магомедова (адвокат Ибрагима Гаджиева), в указанный час в дверь её подзащитного постучались. Он открыл её, внутрь ворвались силовики и повалили его на пол. После того как прошёл скоротечный обыск, у Гаджиева в одежде были обнаружены переделанный пистолет и наркотики. А затем Гаджиева увезли в неизвестном направлении.

«Его  увезли с пакетом на голове. Пытали, как он сказал, до 11 часов. Потом его привезли в Кировский РОВД, куда адвокатов не допускали до 22 часов. Сначала запустили членов ОНК, которые зафиксировали повреждения на теле Гаджиева. Адвоката запустили только ночью на допрос Гаджиева в качестве свидетеля, задали три вопроса Гаджиеву и отпустили», – рассказывает Сапият Магомедова.

Находясь в Кировском РОВД и общаясь с членами ОНК, Ибрагим Гаджиев уточнил, что его били и пытали током в спецмашине (бронированной «газели») сотрудники полиции и ФСБ, некоторых из них он узнал по голосу. Причину пыток и давления Гаджиев объясняет желанием силовиков добиться от него «нужных» показаний, а также реакцией правоохранителей на его жалобы.

Правозащитники отстаивали Гаджиева как могли

Ранее Ибрагимов жаловался в надзорные органы на то, что полиция применяла незаконные методы дознания как в отношении его брата, Курбана Гаджиева, тоже бывшего полицейского, так и его самого, требуя дать показания на задержанного в 2019 году экс-полковника Раипа Ашикова.

Но беспрепятственно выйти из отдела полиции Ибрагиму Гаджиеву не удалось.

«На выходе из дежурной части нам показывают протокол об административном правонарушении, в нём сказано, что он во время обыска не подчинился требованиям полицейских, из-за чего ими была применена сила. Таким образом они хотели объяснить зафиксированные на теле Гаджиева повреждения», – считает Магомедова и добавляет, что к тому моменту рапорты сотрудников полиции, сообщавших, что Гаджиев им не подчинился, нигде не были зарегистрированы, а также не имелось протоколов обыска.

Ночь простоять…

Уже 1 апреля, ближе к 21:00, Ибрагима Гаджиева доставили в Кировский районный суд Махачкалы. Уже там судья Магомедсалам Амиров, рассмотрев материалы административного дела, не только отказался подвергать Гаджиева аресту, но и принял решение прекратить производство по административному делу.

Судя по дальнейшей реакции силовиков, такое правосудие их категорически не устроило: они (официально мероприятия проводились сотрудниками ОБОП УУР МВД по РД при неофициальном сопровождении оперативников ФСБ) хотели заехать во двор суда, чтобы снова задержать Гаджиева. Как говорят очевидцы, отдельные из них даже бросились под колёса автомобиля судьи, думая, что их «жертва» может находиться рядом. Были попытки и въехать во двор суда.

Но Гаджиеву немного повезло. Охранявшие Кировский райсуд Махачкалы сотрудники Росгвардии во двор силовиков не пустили. Более того, они вывели Гаджиева из здания и сопроводили до машины, стоявшей в 15 метрах от входа в суд.

 «Нас сразу окружили люди в масках и в гражданском, говорили, кому и что делать, угрожали. Попытались заставить выйти из машины водителя, но для них всё осложнялось тем, что водитель является сотрудником органов прокуратуры (помощник прокурора Хасавюртовского района – «ЧК») и имеет соответствующий статус, о котором сообщил. Тогда люди в масках вызвали ДПС, те тоже пытались выдворить его из машины, но он показал своё удостоверение. Потом пригласили сотрудника отдела собственной безопасности и физической защиты органов прокуратуры, который стал угрожать водителю проблемами», – утверждает Сапият Магомедова.

Рядом с ней находились общественные деятели и члены ОНК, которые, в свою очередь, снимая происходящее на камеры мобильных телефонов, спрашивали как у людей в форме, так и у тех, кто был в масках и гражданской одежде, что тут происходит и могут ли они представиться. В ответ было или молчание, или же просьбы обращаться к ответственным лицам.

Затем к Сапият Магомедовой подошёл единственный правоохранитель, который представился: сотрудник дагестанского ОБОП УУР МВД по РД Магомед (Алиевич) Магомедов. Он попросил адвоката с подзащитным проехать в райотдел «для беседы», однако те попросили предъявить официальные документы, сообщить имя дознавателя и т. д. Этого не произошло.

В машину, в которой сидел Гаджиев и сотрудник прокуратуры, сели Сапият Магомедова и общественник Джамбулат Гасанов. Их автомобиль тут же был заблокирован полицейским УАЗ «Патриот».

Вскоре адвокат Магомедова вышла из машины для написания жалобы, и обратно её уже не пустили. Позже Гасанов рассказал журналистам, что руководил мероприятием начальник отдела УБиТ «второй службы» ФСБ России (СЗКСиБТ ФСБ РФ) Дмитрий Коростылёв (упоминается в статье «Правила вендетты II», «ЧК» №15 от 19.04.2019 г.).

К утру примерно 500 метров участка дороги возле суда были оцеплены: вдоль оградительной ленты ходили сотрудники полиции и люди в гражданской форме и в масках. Время от времени туда подъезжали их коллеги по силовому блоку, отдельные из которых надевали маски (коронавирус, как-никак!) и походкой вразвалку, которой мог бы позавидовать и Конор МакГрегор, проходили за натянутую ленту. Выяснив что-то для себя, они уезжали.

Отметим, что место для этих мероприятий силовиками было выбрано крайне неудачное: на одной линии со зданием Кировского райсуда находится Арбитражный суд РД, прямо напротив – администрация Кировского района Махачкалы и следственного отдела СУ СКР по данному району, сбоку – здание прокуратуры Кировского района.

Сотрудники последней (прокуратуры) в происходящее не вмешивались, а послушно, чтобы попасть в родное служебное кресло, шли в обход оцепленной территории.

Пытающимся проехать, кто на работу, кто к себе домой, приходилось разворачиваться и искать пути объезда. На их вопросы, что происходит, никто не мог дать короткого и ясного ответа. Эти ответы не могли услышать и находившиеся у оцепления журналисты, правозащитники и просто очевидцы.

Звонки представителей СМИ в МВД по РД и республиканскую прокуратуру с попытками выяснить, как называется то, что они наблюдают у здания суда, и есть ли этому какое-то законное название, окончились ничем. В МВД по РД молчали, а ответственные лица прокуратуры РД сначала заявили, что находятся в отпуске, а потом дали остроумный совет: отправить им письменный запрос. (Существующая практика ответов на запросы показывает, что сроки ответов на них составляют от 7 дней до бесконечности.)

Единственной реакцией на происходящее было то, что МВД по РД разместило на своём сайте сообщение о задержании некоего лица с пистолетом и наркотиками. Там же сообщалось, что министерство «в ходе мониторинга в сети Интернет» выявило информацию о «якобы неправомерном применении полицейскими физической силы и специальных средств при задержании злоумышленника».

«По данному факту руководством МВД по Республике Дагестан назначена проверка, по результатам которой будет дана правовая оценка действиям сотрудников полиции», – обещал ответственный за сайт полковник.

Единственный, кто хоть как-то отреагировал на происходящее, был аппарат Уполномоченного по правам человека в РД. Там сообщили, что омбудсмен Джамал Алиев «направил обращение в СУ СКР по РД для проверки в установленном порядке и принятия решения о возбуждении уголовного дела по данному факту (информацией о незаконном удержании Ибрагима Гаджиева у здания Кировского районного суда Махачкалы)».

На фоне молчания силовых структур отдельные полицейские стали самостоятельно проявлять фантазию: то они говорили, что оцепление связано с обнаружением подозрительной машины (указывая не на ту, в которой был Гаджиев, а на рядом стоящую), то заявляли, что оцепление – это меры безопасности, связанные с судебным процессом по продлению меры пресечения экс-начальнику ГУ ФСИН по Ростовской области Муслиму Даххаеву. (В тот день суд на самом деле рассматривал этот вопрос, а сам генерал заехал во двор суда в тюремном «бобике».)

…да день продержаться

2 апреля, к 12:00, на место событий подъехал бронированный КамАЗ, принадлежащий силам УФСБ РФ по РД. Он стал поперёк дороги, перекрывая обзор любопытным и журналистам, а также препятствуя возможному (?) прорыву прокурорского автомобиля с Гаджиевым. Поэтому все зрители, адвокаты и общественники перешли в небольшой сквер перед зданием Кировской райадминистрации и наблюдали за происходящим уже с расстояния 20 метров.

КамАЗ, принадлежащий ФСБ, должен был показать всю серьёзность ситуации 

Спустя какое-то время силовики разрешили передать заблокированным воду и немного еды. В свою очередь, Гаджиев заснял в автомобиле видео, где в очередной раз сообщил, что причиной его задержания является попытка добиться от него нужных показаний, а также продемонстрировал на ногах и лице ранки, которые, с его слов, образовались после пыток его током.

Через какое-то время подоспели две бронированные «газели», которые заблокировали машину с Гаджиевым и другими пассажирами с боков.

Где-то к двум часам дня КамАЗ спецназа подогнали к задней части автомобиля, таким образом, окружив его сразу с трёх сторон. Спецназ ФСБ стал выкручивать из КамАЗа специальный тент и натягивать его поверх машины с Гаджиевым. Целью было закрыть обзор присутствующим для, возможно, перехода к фазе силового задержания. Предполагалось, что спецназ выломает заднее стекло и уже оттуда вытащит Ибрагима Гаджиева…

Работа с тентом продолжалась около часа. Сам Гаджиев по телефону передал правозащитникам, что добровольно выйдет из машины, если к нему пропустят адвоката и представят правовые основания его повторного задержания.

Когда тент уже почти натянули на машину, Гаджиев вместе с Гасановым и прокурорским работником всё же вышел из неё. К ним тут же подошли силовики в гражданском и стали о чём-то говорить. Стоявшие в сквере люди видели, как идёт разговор.

Видимо, это не совсем устраивало силовой блок, поэтому в руках у одного из правоохранителей появилась мешковина. Вместе со своим коллегой он растянул её так, чтобы скрыть всё происходящее внутри периметра от глаз собравшихся свидетелей. В этот момент из толпы стали кричать: «Позор!»

Мешковина должна была скрыть от общества грубые методы силовиков

Адвокат Сапият Магомедова, которую не подпускали к подзащитному, наблюдая за тем, что происходит, встала на небольшой забор, огораживающий сквер райадминистрации, и стала снимать на телефон.

Один из людей в маске крикнул: «Снимите её оттуда!», и полицейские последовали этому приказу, грубо сорвав адвоката вниз на асфальт. Затем силовик в маске стал кричать: «Где адвокат? Где Сапият?» Те же полицейские тут же дали ей возможность пройти в закрытый мешковиной периметр.

Спустя какое-то время собравшиеся услышали крики и возмущения Сапият Магомедовой. Как оказалось, когда она вошла в периметр, один из находившихся там силовиков силой вырвал у неё телефон и удалил отснятое. Ей с трудом удалось вернуть своё имущество.

По её словам, всё тот же сотрудник УУР МВД по РД Магомед Магомедов приехал и заявил, что Гаджиев должен быть задержан на основании возбуждённого в отношении него уголовного дела по статье 228 УК РФ. Соответствующее постановление, утверждает адвокат, ей не предоставили. Через 5 минут адвоката вновь вывели за оцепление, потребовав представить ордер. Ответ Магомедовой, что ордер находится в машине и ей достаточно 5 минут, чтобы его представить, сотрудников УУР МВД по РД не устроил…

Около 16 часов Ибрагима Гаджиева посадили в машину и увезли в Кировский РОВД Махачкалы, куда последовала и Сапият Магомедова. Как только Гаджиева доставили в РОВД, в райотделе был объявлен план «Крепость». А это значит, что ни адвокат, ни другие лица не имеют возможности увидеть задержанного и защищать его права…

Злополучное письмо

Отметим, что до задержания Ибрагим Гаджиев разыскивался УФСБ как свидетель по делу экс-начальника Службы безопасности дагестанского филиала РСХБ Раипа Ашикова, задержанного 31 марта 2019 года.

По официальной версии, 1 декабря 2018 года Ашиков дал 160 тысяч рублей своему знакомому Омару Абдурашидову (бывший руководитель организации по доставке пенсий в Тарумовском районе) для  передачи их боевику Марату Алинчиеву (убит в спецоперации 7 декабря 2018 года). Абдурашидов якобы добавил к этой сумме ещё 40 тысяч рублей. (Подробно – в статье «Правила вендетты», «ЧК» №13 от 5 апреля 2019 г.)

Абдурашидов был задержан 28 марта и обвиняется по той же статье – финансирование терроризма. На основании его показаний, от которых он впоследствии отказался, был задержан Ашиков. А 1 апреля 2019 года задержан был и врио начальника ОМВД Каспийска Зиявудин Ашиков. Его обвиняют в организации покушения на своего коллегу Анвара Шамхалова в марте 2012 года. С 10 марта дело о терроризме находится в прокуратуре Дагестана.

Выйти на Ибрагима Гаджиева у спецслужбы получилось через Адвокатскую палату РД. Как оказалось, Гаджиев хотел стать адвокатом и связался с палатой, чтобы узнать нюансы обретения адвокатского статуса.

То, что преследование Гаджиева напрямую связано с делом Ашиковых, подтверждает Сапият Магомедова.

«Сотрудники второй службы, похитив Гаджиева, требовали от него дать показания о том, что Ашиков участвовал в составлении письма за подписью якобы Сагида Муртазалиева (экс-глава ОПФР РД, находящийся в международном розыске по обвинению в терроризме – «ЧК»), обнародованного на различных интернет-площадках в октябре 2018 года. Преследование Ашиковых как раз связано с этим письмом. Вот эти сотрудники второй службы доложили в Москву, что к этому письму причастны братья Ашиковы, поэтому, когда федеральному центру преподносят вот такие сведения, они закрывают глаза на тот беспредел, который их сотрудники тут творят. Как мне известно, директор ФСБ Бортников дал указания найти и привлечь к ответственности виновных. Вот они и ‘‘отчитались’’», – считает Магомедова.

Напомним, что объёмный документ (40 стр. текста формата А4), называемый «Письмо Сагида Муртазалиева», появился в Интернете в конце октября 2018 года и, не побоимся этого слова, стал бестселлером.

Автор письма, представляющийся Сагидом Муртазалиевым, начинает свой труд с утверждения, что уголовное дело в отношении него было сфабриковано целым рядом сотрудников ФСБ (как дагестанских, так и командированных). И именно это является причиной его нахождения «в вынужденной  иммиграции» и лишения возможности смотреть на «милые сердцу горы Цумады», а также «в светлые и улыбчивые лица друзей и соседей из Кизляра». Ну, а после…

Скрупулёзно перечисляя должности и имена высокопоставленных сотрудников УФСБ, а также целого ряда представителей дагестанского бизнеса и чиновничества, автор рассказывает об их участии в преступных схемах, связанных с незаконным обогащением (называются миллиардные суммы), превышением должностных полномочий, покрывательством убийств и прочих тяжких преступлений. Там же указываются даты, приводятся ИНН, описываются взаимоотношения в коллективе спецслужбы. Всё это письмо богато иллюстрировано фотографиями и скриншотами…

Мы, «Черновик», не можем судить, изложена ли в этом письме правда, или каждая строчка в нём – ложь, но, по нашим данным, этот слив вызвал гневные эмоции руководства ФСБ, которое в ёмких и запрещённых Роскомнадзором выражениях потребовало в короткие сроки найти автора (-ов).

Говорят, что сам Муртазалиев, когда увидел это письмо, хмыкнул, заявив, что «я в жизни столько не читал, сколько тут написано». А вот силовики… Версию о том, что автор этого письма – Муртазалиев, они, по данным «ЧК», отвергли сразу. Было очевидно, что фактура, изложенная в письме, могла быть известна лишь небольшому кругу работающих в самом УФСБ лиц.

Служба занялась самоочищением, и спустя относительно небольшое время было выявлено 6–7 человек, как действующих, так и бывших сотрудников УФСБ и МВД, приложивших руку к написанию этого письма…

Но спецслужба, по нашему мнению, продолжала считать, что основными интересантами в этом письме были братья Ашиковы. Ибрагим Гаджиев, как утверждает адвокат, если его дожмут силовики, должен будет указать на них…

«Я сожалею…»

В распоряжение «ЧК» попал протокол допроса Ибрагима Гаджиева от 1 апреля 2019 года, на тот момент он был подчинённым Раипа Ашикова – ведущим специалистом службы безопасности дагестанского филиала Россельхозбанка. Согласно документу, Гаджиев был допрошен следователем УФСБ РФ по РД Мустафаевым в рамках уголовного дела, возбуждённого на Омара Абдурашидова, а затем и на Раипа Ашикова по статье о финансировании терроризма.

Гаджиев свидетельствует, что Раипа Ашикова узнал в 2005 году, когда работал в ОРЧ СБ МВД по РД. В зону ответственности Гаджиева входило кураторство отделов внутренних дел Хасавюртовской зоны, а также выявление связей сотрудников ОВД с участниками ОПГ и диверсионно-террористических групп.

Раип Ашиков, на тот момент замначальника криминальной милиции Хасавюртовского ГОВД, оказывал ему «посильную помощь информационного характера». В 2013 году Ашиков стал фигурантом уголовного дела за причинение вреда сотруднику УУР МВД по РД Магомеду Ибнухажарову и объявлен в розыск.

Далее следователь спрашивает, располагает ли свидетель сведениями о том, совершал ли Ашиков вменяемые ему преступления (речь о финансировании терроризма), на что Гаджиев отвечает, что ему об этом ничего не известно. Однако на этом ответ не заканчивается, и Гаджиев вдруг начинает рассказывать другую историю.

Согласно протоколу, в июле 2015 года он лишился работы в ОРЧ СБ МВД по РД из-за сокращений, проведённых начальником ОРЧ СБ МВД по РД Магомедом Хизриевым (задержан в июне 2018 года по подозрению в даче взятки, приговорён к 8 годам лишения свободы – «ЧК»). На равнозначную должность он, подполковник полиции, устроиться не смог (Хизриев, с его слов, блокировал дальнейшее карьерное продвижение Гаджиева), поэтому стал оперуполномоченным отделения противодействия экстремизму в Хасавюртовском районе.

Увольнение стало причиной неприязни к Хизриеву, на которого Гаджиев стал собирать и отправлять в правоохранительные инстанции справки о противоправных действиях. Эти же справки он отправлял и Раипу Ашикову (по его просьбе).

Помимо него справки отправлялись майору полиции в отставке Ахмеду Абакарову и сотрудникам ФСБ (их он называет только по именам – Алексей, Семён, Денис, Дмитрий).  В 2017 году он стал обращаться в правоохранительные инстанции с заявлениями на основании собранных справок. Какие-то материалы он, находясь в Санкт-Петербурге, лично передал некоему Алексею, который, по его сведениям, является сотрудником УСБ ФСБ. Неприязненные отношения с Хизриевым на фоне увольнения сложились и у его бывшего сотрудника Ахмеда Абакарова.

Вместе с Гаджиевым они решили собрать на него справку-фактуру. Гаджиев объясняет следователю, что Абакаров сказал ему, что «нужна она также для другого знакомого ему сотрудника ФСБ». К работе оба приступили в кабинете у отца Абакарова – Магомедхана Абакарова, полковника ФСБ в отставке (на тот момент куратор ДГМА – «ЧК»),  в общежитии Медакадемии.

В 2017 году, после того как суд реабилитировал Раипа Ашикова по уголовному делу, Гаджиев снова стал скидывать ему справки, в которых фигурировал, в том числе, находящийся в международном розыске экс-начальник ОПФР Дагестана Сагид Муртазалиев.

Передачу Ашиковым справок Гаджиев объясняет так: Раип уверял его, что все его справки передаёт высокопоставленным сотрудникам ФСБ. Гаджиев верил этому, так как знал, что Ашиковы в период работы в полиции всегда тесно «взаимодействовали с сотрудниками ФСБ в борьбе с НВФ».

«Однако в последующем в Интернете стали появляться анонимные статьи, а также идентичные по содержанию, словарным оборотам и фактуре справки, но с изменениями и наличием фотографий, а также добавлением некоторых сведений, о которых мне известно не было», – сказано протоколе допроса свидетеля. Он подозревает, что сделано это было кем-то из тех сотрудников спецслужб, кому Абакаров тоже предоставлял информацию.

В допросе утверждается, что после задержания Хизриева Гаджиев с Абакаровым общаться прекратил. Там же Гаджиев сообщает, что он якобы по просьбе Ашикова и для передачи в ФСБ собирал информацию и на депутата Госдумы Ризвана Курбанова, а также на экс-руководителя филиала Россельхозбанка Гаджимагомеда Гитиномагомедова.

Гаджиев, отвечая на вопросы следователя УФСБ, утверждает, что не входил в число авторов «Письма Муртазалиева», но видел, что в нём вставки из его справок, которые он составлял на Магомеда Хизриева. Он подчёркивает, что в письме приводятся личные данные сотрудников ФСБ, которые он не знал. Он же уверен, что причастен к письму может быть только сотрудник ФСБ.

«О том, что составлял справки на Хизриева, сожалею», – говорит Гаджиев, но в то же время удивляется, почему информация, на его взгляд, о противоправной деятельности тогдашнего начальника ОРЧ СБ МВД по РД и предоставляемая им сотрудникам ФСБ и их окружению, не была принята во внимание и «не была реализована»…

Спустя два года после этого допроса Гаджиев, уже как «владелец незаконного оружия и наркотиков», находится в СИЗО…

«Это наша победа!»

5 апреля в своём штабе в Махачкале ситуацию обсудили представители общественного совета «Солидарность и свобода», которые выполняли функции правозащитников, пытаясь вызволить Ибрагима Гаджиева из злоключений.

 «Если правоохранительные органы будут так поступать с гражданином России, – начал председатель Совета Магомед Курамагомедов, – это очень плохо. Сколько ребят так же беззаконно были уведены из дома! Просто этот последний случай  получился более резонансным. Подкидывание оружия, наркотиков – все мы знаем, что и невиновные люди сидят в тюрьмах».

Территория Кировского райсуда в день противостояния общественников и силовиков была названа рискованным очагом. Имелось в виду рискованным для Гаджиева и пришедших его вызволить.

«Машина, в которой находился Гаджиев, была в центре четырёх административных объектов: это прокуратура, администрация Кировского района, Кировский суд, Арбитражный суд!  В этих учреждениях вершат судьбы людей, но никто не решился объективно отреагировать на ситуацию. Этот вопиющий факт говорит о том, что в любое время, нарушая закон, к нам в дома могут ворваться какие-то силы, которые грозят нашей жизни и свободе», – выступила зампредседателя ОНК Дагестана Ума Аскерханова.

Общественники рассказали о встрече в Фонде Имама Шамиля, на которой также затронули тему Гаджиева.

Член Общественной палаты РД и экс-депутат НС РД Айдемир Сатираев, отметили общественники, заявил, что «это удар по народу и неизвестно, что будет завтра».

«Самое страшное, что те, кто туда приходил из начальства: там был полковник МВД, там была прокуратура, судьи – все всё видят и знают, но ждут звонка «сверху». Кто там ими руководил, я не знаю», – отметил Курамагомедов. Также общественники кольнули государственные СМИ, которых «на таких мероприятиях не бывает».

«Мы сделали то, чего в Дагестане до сих пор не делалось: узаконили задержание человека, если бы мы этого не добились, естественно, его бы снова похитили, и неизвестно, чем бы это кончилось. Скорее всего, его пытали бы дальше и добивались от него признательных показаний. Это маленькая-большая, но победа», – заявил Джамбулат Гасанов.

К середине совещания в штаб пришёл президент Фонда Имама Шамиля Алиасхаб Хархачаев.

«Молодцы, что вы его смогли защитить, но, тем не менее, они нашли к чему придраться и заключили под стражу на два месяца. Я с вами и в дальнейшем, если помощь нужна будет от меня, я рядом», –  отметил Хархачаев. Он подчеркнул, что тоже пришёл бы к Кировскому райсуду, но не мог – находился в это время на соболезновании.

По отношению к Гаджиеву, как было отмечено, были нарушены не только его права, но и права представителей ОНК. По этому поводу Комиссия намерена подготовить обращения в органы власти. Хотя, предположили участники собрания, скорее всего, на них ответят отписками…

«Яма» или «бумеранги»?

«Не рой яму другому, иначе сам в неё попадешь»; «Жизнь – это бумеранг. Бумерангом зло возвращается» – эти высказывания, которыми пестрят статусы в Instagram* (с 11 марта 2022 года данная соцсеть запрещена в России и заблокирована как экстремистская) и «Одноклассниках», приходят на ум, когда видишь, как складывается судьба Ибрагима Гаджиева и целого ряда других сотрудников силовых структур, как действующих, так и бывших.

Ашиковы, Хизриев, Исаев, Ибнухажаров – это те, кто на свету. А тех, кто попал под каток своих коллег и про которых мало что известно, думаем, ещё больше.

«Работал в Системе, шёл по карьерной лестнице, не думал о последствиях, входил в соглашения с влиятельными коллегами, вербовал, сам вербовался, кидал завербованных… Мало думал о законе. Знал, что есть куратор или иной влиятельный персонаж, который придёт на помощь. Он же обещал» – это примерный и обобщённый портрет «пострадавшего силовика».

Был нужен до поры до времени, считались с тобой и уважали. Посчитала Система, что замахнулся (под)полковник не по чину – сносит с корнями, не глядя на былые, в том числе и кровавые, заслуги. И те, кто вчера отдавал тебе честь, сегодня надевают на тебя наручники… А всё почему? Надо было служить Закону, а не Системе.

История с Ибрагимом Гаджиевым для нас обернулась интересным образом. Когда наша редакция писала статью «Кошмары Кошматова» («ЧК» №7 от 26.02.2021 г.), мы и не подозревали, что фигурант статьи – «сотрудник полиции из Махачкалы Ибрагим Гаджиев», который, по словам бизнесмена Кошматова, зимой 2018 года затолкал его в машину в Москве, а потом вынудил писать расписку, что Кошматов должен его родственнику пару десятков миллионов рублей, и Ибрагим Гаджиев, чью пятничную блокаду мы оперативно и детально освещаем в «Черновике», это одно и то же лицо.

Когда вышла статья про Кошматова, то Гаджиев вышел на связь с редакцией с украинского номера телефона. Он заявил, что всё написанное про него – ложь, а газета исполнила заказ его оппонентов. На просьбу прийти в редакцию и изложить свою точку зрения Гаджиев ответил: «Я на Украине», а беседу с «Черновиком» завершил на высокой ноте: «Я понимаю, что ваша профессия одна из древних, но... Всевышний всё возвращает бумерангом…»

«Што ж…» – устало вздохнули мы и стали ждать «свист бумеранга». Бумеранг прилетел.

Тот же Ибрагим Гаджиев. 25 лет в органах. Многое видел, многое знает. Жалко нам его? Нет. Нужно ли за него заступаться? Да. И ещё раз да! Ровно в той части, что касается соблюдения его прав и свобод. В праве на защиту, в праве не быть пытаемым, не быть избитым и битым током, не быть принуждённым подписывать то, что не совершал. В праве не быть заблокированным без объяснения причин в автомобиле или ещё где-то. В праве предстать перед справедливым и объективным судом.

Об этом сейчас мечтают все те полковники и подполковники, кто подбрасывал наркоту и пистолеты неугодным им лицам, избивал задержанных, пилил им зубы напильником, чтобы те поставили закорючку в протоколе допроса и униженно кивнули на вопрос «слепого» судьи, его ли это подпись и показания.

Они же не думали, что сами окажутся ровно в таком же положении. И как они сами давили на прокуроров и следователей, требуя обвинительного уклона для своих задержанных, точно так же теперь их бывшие коллеги и, возможно, собутыльники, давят на те же самые механизмы, с лёгкостью «доказывая» их вину.

«Ты воевал с террористами? Ну и что? Сядешь как финансист террористов. Абсурд? Ну, тогда сядешь как шпион японской и германской разведок. Любой судья с этим согласится! Особенно если судья – военный!» – примерно такой ответ может услышать арестованный силовик от действующего оборотня в погонах.

И это будет ровно до тех пор, пока государство не начнёт бороться с преступными кланами внутри силового блока, уничтожать условия их укрепления и формирования. И уничтожит практику, когда выявивший преступления своего начальства силовик будет вынужден искать контакты в центральном ФСБ, чтобы победить в своей мутной борьбе… ]§[