Счётная палата России проанализировала ситуацию с оптимизацией органов государственной власти. Глава ведомства Татьяна Голикова в конце минувшей недели поделилась своими впечатлениями с президентом Владимиром Путиным и поставила его перед фактом: сокращение госслужащих идёт полным ходом, но начальников в стране становится больше. Проблемы оптимизации госаппарата как нигде остро стоят и в Дагестане.
Это, конечно, странно звучит, но к концу третьего срока президентства в стране ещё остались вопросы, которые его могут удивить. По крайней мере, Татьяна Голикова допустила такую мысль, говоря о процессе оптимизации власти. «Вас эта статистика немножко удивит», – сказала она и начала раскладывать общую картину.
По её данным, начиная с 2012 года численность государственных служащих в России росла, а в 2016 году она сократилась на 5,6 процентов, но весьма оригинальным образом. «При этом сокращение произошло за счёт низового звена. У нас увеличивается количество руководителей. Число заместителей руководителей федеральных органов возросло на 18 процентов, состав директоров департаментов – на 21 процент, начальников управлений – на 13. И дальше можно продолжать. Численность работников в территориальных органах сократилась на 11,9 процентов, но при этом количество начальников возросло на 8,4 процентов», – сказала Голикова.
Далее она отметила, что сокращение количества территориальных органов также не привело к уменьшению государственного сектора. Их количество сократилось на 4,5%, зато сразу на 25% увеличилось число учреждений, созданных федеральными ведомствами.
«Это очень много. Новые учреждения требуют дополнительных бюджетных ассигнований, а иногда создаются для того, чтобы обойти строгие правила госзакупок. Система слишком раздута», – предостерегла руководитель Счётной палаты и пообещала внешне собранному, но внутренне раздражённому Путину подготовить к ноябрю предложения по их оптимизации.
Как было…
Почему мы начали материал с такого долгого вступления? Да потому что если где-то и есть крайняя необходимость скорейшей оптимизации власти, так это в Дагестане, где управленческая картина, как в зеркале, отражается в озвученных тезисах Татьяны Голиковой.
За последние 15 лет руководство Дагестана с разной степенью заинтересованности делало всё-таки попытки придать формированию органов исполнительной власти очертания административной реформы образца федеральной, проведённой ещё в 2004 году по указам президента страны Владимира Путина. Следуя путинской парадигме «вертикали» власти, в нашей республике были введены новые структуры органов исполнительной власти: агентства, службы и государственные инспекции. Причём структура власти в каждом субъекте федерации сейчас определяется региональной властью.
Таким образом, органы исполнительной власти в Дагестане, вернее, их количество, структура и, самое главное, персональный состав – это практически поле единоличного контроля руководителя региона. Так было и при Магомедали Магомедове, было и при Муху Алиеве, Магомедсаламе Магомедове, есть и при Рамазане Абдулатипове. В его случае пространства и возможностей стало ещё больше, поскольку политическая плоскость в силу разных причин фактически очищена от ключевых и одиозных лидеров кланов (Саид Амиров, Сайгид Муртазалиев), в своё время имевших серьёзное влияние на формирование отдельных, в том числе обособленных органов власти.
Из существовавших до 2006 года 19 министерств первый президент республики Муху Алиев, следуя своей логике реформирования, оставил 14. Однако вскоре по его личной инициативе были сформированы три новых министерства: по делам молодёжи, по делам инвестиций и внешнеэкономических связей, а также министерство природных ресурсов (было образовано на базе Комитета по лесхозу). В итоге исполнительная власть республики предстала в виде 7 вице-премьеров, 17 министерств, 6 комитетов и ещё нескольких десятков иных органов власти (управления, департаменты, инспекции). Это чуть меньше чем, скажем, в 90-е и первую половину 2000-х. Тогда-то расширением органов государственной власти в республике решалась проблема безработицы. То есть создавалось (продавалось), к примеру, новое министерство для конкретного человека. Содержание взваливалось на дотации из федерального бюджета. Поэтому дотационные потоки из Москвы увеличивались из года в год.
Всё, что в плане оптимизации структуры правительства сделал Магомедсалам Магомедов – реорганизовал министерства по делам молодёжи и инвестициям в одноимённые комитеты. Помимо этого, разделил министерство по национальной политике, информации и внешним связям, выделив из него Комитет по делам печати и присоединив к нему Комитет по делам религий. Ещё сократил количество вице-премьеров до шести.
Как есть…
Сегодняшняя исполнительная власть Дагестана – это 19 министерств, включая и МВД по РД, 4 комитета, 9 иных органов исполнительной власти, а также более 40 территориальных управлений федеральных органов.
Посудите: 19-ти нынешним министерствам и четырём комитетам подчинено свыше 260 ГУПов, ООО и около 250 государственных учреждений. Притом что половина из них – это коммерческие предприятия, а другая половина служит только для раздувания объёмов финансирования их головного министерства или комитета. Курируют их председатель правительства и аж 8 вице-премьеров, включая двух первых.
Нет нехватки служащих и в администрации главы и правительства Дагестана. Большинство документов, характеризующих её деятельность и структуру, содержится под грифом «для служебного пользования». Но даже открытые данные показывают, насколько не оправдано столь большое количество штатных служащих аппарата. Администрация президента и правительства РД, кроме четырёх управлений президента республики, состоит ещё из дюжины профильных отделов. Общая штатная численность сотрудников аппарата главы и правительства РД сегодня составляет около 500 человек. Чуть более трёхсот человек из этого числа – это госслужащие, остальные – сотрудники вспомогательных служб (технический персонал). Кстати, к последним меньше всего претензий. Они наверняка одни из немногих, кто как раз-таки добросовестно выполняет свои обязанности, хотя получают за свой труд сущие копейки.
В общем, все вместе – многотысячная чиновничье-бюрократическая армия, паразитирующая на нашем бюджете.
То есть даже если не брать во внимание кадровую сумятицу последних четырёх лет, Рамазан Абдулатипов значительно раздул государственный аппарат и, похоже, не собирается на этом останавливаться.
Не прошло и двух дней после встречи Голиковой и Путина, как глава республики подписал указ, согласно которому в структуре Администрации главы и правительства РД (АГП) появилось управление по вопросам местного самоуправления (УВМС). Пятое по счёту. Его возглавил экс-руководитель управления АГП по внутренней политике (УВП) Курбан Нажмудинов. Буквально пару месяцев назад (19 июня) он был уволен со своей должности, а на его место, причём в более солидном статусе – заместитель руководителя АГП, начальник УВП – был назначен экс-бизнес-омбудсмен Заур Курбанов.
В тот период (см. «Перекройка УВП», «ЧК» №24 от 23 июня 2017 г.) мы писали, что назначение Курбанова можно воспринимать и как отрыв полномочий у тогдашнего первого замруководителя АГП Алексея Гасанова (он курировал УВП, а 31 июля ушёл в аппарат полпреда в СКФО), и как последствие скандала, связанного с формированием Общественной палаты РД. Напомним, что 14 июня часть членов ОП РД была приглашена в АГП, где им вручили список общественников, за которых они должны проголосовать. Как сообщали информаторы «Черновика», встречу с членами ОП РД и соответствующую консультативную беседу с ними проводил Нажмудинов.
Курбанов достаточно влиятельный (благодаря хорошим связям в Росмолодёжи, полпредстве СКФО и Росгвардии) представитель дагестанской власти. Переход его с должности бизнес-омбудсмена в АГП – центр подготовки решений республиканской власти – несомненно, повышение, и, как предполагала редакция «Черновика», в числе задач Курбанова – тесная работа с молодёжью в период подготовки выборов президента страны (день выборов совпадает с днём присоединения к России Крыма) через различные публичные и массовые мероприятия.
Нынешнее создание в структуре АГП нового управления и возвращение Нажмудинова можно оценить как недостаточное погружение Курбанова при формировании внутренней политики Дагестана в проблемы органов местного самоуправления. Примерно из сорока задач и функций управления по внутренней политике, изложенных в соответствующем положении, чуть больше половины регулируют деятельность органов местного самоуправления.
К примеру, на плечах Курбанова лежит «сбор и обобщение информации о тенденциях развития общественно-политической ситуации в отдельных муниципальных образованиях», «организация оперативного информирования главы РД, председателя правительства РД о возникновении кризисных ситуаций в отдельных муниципальных образованиях», «анализ и прогнозирование развития политических процессов в отдельных муниципальных образованиях», «участие в установленном порядке в работе конкурсных комиссий по замещению вакантных должностей органов местного самоуправления», кадровые вопросы муниципальной службы и многое другое.
Теперь этот груз ответственности (после утверждения главой РД Положения об Управлении АГП по вопросам местного самоуправления), как предполагается, ляжет на Курбана Нажмудинова. То есть речь идёт об отобрании ряда полномочий, связанных с органами местного самоуправления, из УВП в УВМС. Пока же, до принятия соответствующего положения, Заур Курбанов продолжает присутствовать на встречах главы РД с главами городов и районов, как, в частности, на прошедшей 16 августа встрече Абдулатипова с мэром Избербаша Абдулмеджидом Сулеймановым и главой Каякентского района Магомедэмином Гаджиевым. В дальнейшем, как предполагается, Курбанов сконцентрируется на взаимодействии республиканской власти с полпредством СКФО, представителями политических партий, Общественной палаты РД, молодёжных организаций.
Отметим, что это не последнее структурное преобразование во власти. К примеру, в штатном расписании Совета безопасности Дагестана появилась графа «Первый заместитель секретаря Совета безопасности»…
Абсурдность тут, в первую очередь, не в количестве, а в том, что каждый из этих отделов и управлений, в которых «греют кресла» в среднем по 30–40 сотрудников, фактически дублирует деятельность отдельно взятого министерства. Вернее, не столько дублирует, сколько аккумулирует или, если хотите, подчищает наспех собранную и предоставленную информацию из министерств и ведомств.
А сами министры, помимо того что нередко подрабатывают в теневых сегментах, приторговывая запрещениями и разрешениями, своей основной задачей видят повторение на разных совещаниях и встречах тезисов главы республики, а также составление красивых отчётов для Кремля.
Портрет дорогой власти
Понятие «власть» можно рассматривать в нескольких аспектах. В широком смысле власть – это некий класс людей, подготавливающий и проводящий в жизнь решения, оказывающие влияние на других людей, политику, экономику, социальные отношения; принимающий законы, контролирующий основные государственные ресурсы. В узком смысле власть – это чиновники, то есть те, кто каждый день к определённому времени приходит на работу и выполняет поручения вышестоящих начальников. И так до пенсии…
В целом же под дагестанской властью можно подразумевать не только руководство республики, глав городов и районов, сотрудников подчинённых им администраций, начальство и коллективы всяческих ГУПов и МУПов, ОАО, где учредителями являются республика или муниципалитет, другие связанные с ними структуры. В этом случае количество людей во власти (причём только республиканской и муниципальной) будет приближаться к 10 тысячам человек. Если учесть находящиеся в республике силовые структуры, а также коллективы территориальных отделений федеральных структур, то количество людей во власти будет на уровне 15–20 тысяч человек. Для трёхмиллионной республики это означает, что на каждые 150 дагестанцев приходится по одному представителю какой-либо власти (федеральной, республиканской, местной).
Но чтобы иметь общие понятия о власти: каков её состав? какой её средний возраст? кого в ней больше: мужчин или женщин? – не обязательно подвергать анализу всех представителей «отряда чиновничьих».
Согласно Реестру государственных гражданских служащих Республики Дагестан и Реестру сведений о составе муниципальных служащих РД1, во властных структурах работают 8 086 человек: 4 137 – в республиканских органах власти, 3 949 – в администрациях муниципальных образований городов и районов. Указанные реестры не содержат в себе данных о руководстве республики, руководителях министерств и ведомств, депутатах НС РД на профессиональной основе, а также мэрах и председателях собраний депутатов городов и районов.
Итак, согласно Реестру государственных гражданских служащих РД, в дагестанской власти женщин больше, чем мужчин (на 753 человека). Мужчин – 1 692 человека, женщин – 2 445.
При этом количество мужчин из высшей группы должностей составляет 473 человека, а женщин – 248 (см. диаграмму).
В муниципалитетах соотношение мужчин и женщин как в целом (2 391 мужчина, 1 558 женщин), так и на должностях высшей группы должностей (675 мужчин и 336 женщин) примерно такое же, что и в республиканской власти.
Из сорока представленных в Реестре государственных гражданских служащих РД органов госвласти самым многочисленным по количеству служащих является Министерство труда и социального развития (1 510). В разы меньше людей работает в Управлении Судебного департамента в РД (398), Администрации Главы и Правительства РД (342), Министерстве природных ресурсов и экологии РД (149) и Министерстве финансов РД (120).
Если бы не огромное количество женщин в штате Министерства труда и социального развития РД – 1 130 из 1 510 человек – занятых в сфере социального обеспечения, опеки и попечительства, организации ухода за незащищёнными слоями населения, то разрыв между количеством мужчин и женщин или отсутствовал бы, или же показывал, меньшее количество женщин во власти. Показательный пример: 117 мужчин в Минтрудсоцразвития РД замещают должности в высшей группе должностей, а женщины только 96.
Самым молодым органом власти является Министерство по делам молодёжи РД. Средний возраст работающих там гражданских служащих составляет 33 года. 15-ти из 22-х сотрудников Минмолодёжи РД нет 35 лет, только одна сотрудница министерства старше 55 лет (см. таблицу 1).
Самый старший орган власти – Комитет по ветеринарии РД (49 лет). Постпредство Дагестана при Президенте РД (48) и Государственная инспекция РД по надзору за техническим состоянием самоходных машин и других видов техники (47 лет) немного отстают от «москвичей».
В целом, средний возраст государственных гражданских служащих Дагестана составляет 40 лет.
Власть в муниципалитетах старше на один год. Средний возраст муниципальных служащих составляет 41 год. Самым «молодым» муниципалитетом является Южно-Сухокумск (38 лет), за ним следуют Махачкала и Кизляр (39 лет), Докузпаринский и Кумторкалинский районы (40 лет), Каспийск, Магарамкентский, Карабудахкентский и Цунтинский районы (41 год).
«Старшими» муниципалитетами являются Агульский, Гумбетовский, Рутульский и Шамильский районы (48 лет).
Довольно любопытные данные в реестрах о представленности в органах республиканской власти и в муниципалитетах работников, имеющих научные степени (кандидаты и доктора наук).
В республиканской власти среди государственных гражданских служащих обладателей учёных степеней 150 человек. Больше всего их в администрации главы и правительства РД (40). 11 обладателей учёных степеней в Минсельхозпроде РД, 10 – в Министерстве образования и науки РД, по 9 – в аппарате НС РД и Минздраве РД, 8 – в Минэкономики и территориального развития РД.
Ни одного обладателя учёной степени нет в Конституционном суде РД, аппарате Уполномоченного по защите прав предпринимателей Дагестана, Министерстве физической культуры и спорта РД, Министерстве юстиции и Комитете по лесному хозяйству РД, Управлении Судебного департамента в РД и паре других ведомств.
Более плачевная картина с представленностью во власти обладателей учёных степеней в муниципалитетах. На 52 муниципальных образования всего 37 муниципальных служащих с учёными степенями. Двенадцать из них в Махачкале, 4 – в Дербенте, 3 – в Каякентском районе, по два – в Кумторкалинском районе и Кизилюрте. В администрациях 33 муниципальных образований нет ни одного сотрудника, у которого бы имелась учёная степень…
Версия «ЧК»
В ранних публикациях «Черновик» неоднократно предлагал варианты оптимизации госаппарата и структур исполнительной власти республики. И, думается, посыл федерального центра по сокращению чиновничьих рядов рано или поздно будет здесь услышан не столько потому, что так захотел Кремль, сколько по другой причине – значительного урезания бюджетной обеспеченности госаппарата в ближайшей перспективе. В любом случае, как нам кажется, вопросами оптимизации придётся заниматься уже следующему руководителю Дагестана.
Сокращение Кабинета министров, по нашей версии, должно происходить следующим образом. Самый разумный вариант – это значительно сократить количество министерств и закрепить их по блокам за тремя, максимум четырьмя вице-премьерами. Более того следует сократить штатную численность, исходя из фактической нагрузки министерств. Попытайтесь ответить себе: насколько высока сегодня социальная нагрузка того же Минимущества (55 штатных единиц) с годовым фондом оплаты труда свыше 25 млн рублей? Или же Минприроды (148 штатных единиц), на которое бюджет тратит более 62 млн рублей? Или, скажем, Министерства промышленности, транспорта и связи практически при полном отсутствии промышленности. Нет функциональной надобности содержания целого министерства для регулирования транспортных перемещений и эксплуатации. Притом что доля грузовых и пассажирских перевозок для государственного транспорта в республике составляет всего-то около 8% (!). Достаточно было бы малочисленного агентства.
Для функционирования и развития экономической и социальной инфраструктуры Дагестана нам необходимы только шесть, максимум семь министерств. Это Министерство экономики, Министерство финансов, Министерство труда и социального развития, Министерство образования и науки, Министерство здравоохранения, Министерство сельского хозяйства и МВД.
Необходимо весомо разгрузить и Минсоцразвития. Хотя бы в части функций социальной защиты населения. 95% «защитных» функций регулируется федеральным законодательством и реализуется территориальными управлениями трёх федеральных внебюджетных фондов – пенсионным (ПФР), социального страхования (ФСС) и обязательного медицинского страхования (ФОМС). Специально заниматься дагестанскими безработными без видимых результатов и на качественно ином уровне министерство не может. Пусть своими безработными занимаются по 131-му ФЗ сами муниципалитеты. Зачем тратить на министерское обслуживание безработного ещё и деньги дотационного бюджета, если всё равно принципиально решить вопрос безработных Минсоцзащиты не может? Сейчас же главы муниципальных образований прикрывают землю и сетевые коммуникации (нередко и вовсе блокируют) от предпринимателей, словно жадный голубь, прикрывающий крылом крошки от собратьев. Если преодолеть этот институциональный барьер, то через считанные годы безработицы просто не останется.
По сути, отпала надобность и в Министерстве земельных и имущественных отношений. Нет, собственность-то за государством останется. Но только военно-стратегического предназначения и ещё та, от покупки которой рачительные бизнесмены откажутся за ненадобностью.
Впрочем, и земли за республикой сохранятся. Но если землями сельхозназначения Минземимущества умело манипулирует: проще говоря, опосредует сделки по перепрофилированию сельхозугодий в земли поселений, то наделы под зданиями и сооружениями органов госвласти уж точно останутся в региональном ведении. Но для управления ими достаточно иметь небольшой специализированный орган, комитет или агентство, а не целое министерство. Впрочем, несколько месяцев назад такая реорганизация произошла, спустя короткое время созданный комитет вновь преобразовали в министерство. Абсолютно без обоснований.
Кроме того, уже настало время, когда можно смело, но гармонично слить Министерство сельского хозяйства с Министерством природных ресурсов. Плюсы от такого слияния заключаются в том, что основные курируемые Минприродой объекты, в частности, карьеры по добыче строительных материалов, расположены на землях сельхозназначения.
Минприроды же фактически участвует в выдаче разрешений на разработку, а также курирует объекты, чего делать не должно. «Курирование», заключающееся в продаже разрешений и запрещений, и есть основа коррупции: сперва создаётся дефицит полномочий и правомочий, а затем идёт подприлавочная торговля этими разрешениями. Думается, Минприроды достаточно только контролировать соблюдение лицензионных нормативов. ]§[
_________________________________________
1 Оба реестра содержат сведения по состоянию
на 5 мая 2017 года
- 30 просмотров