[ Время сдирать маски ]

Удивительно в этой истории то, как коллеги Сатираева квалифицировали это преступление, и то, что никому из избивавших Сатыбалова не предъявлено обвинение. Статья 286, по которой возбуждено дело, предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от трёх до десяти лет. А санкция по ст. 111 (умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлёкших смерть), признаки которой налицо, предусматривает лишение свободы от пяти до пятнадцати лет. И если выбранная следствием статья аргументируется только тем, что Сатираев – должностное лицо, то мы имеем дело с фактом привилегированного отношения уголовного законодательства к людям, облечённым властью: если простой человек забил человека до смерти, ему могут дать 15 лет, если это же сделал милиционер – 10.

Другая деталь, иллюстрирующая дифференцированное отношение представителей власти друг к другу и к обществу, – это то, что дело­то возбудили, но обвинение никому пока не предъявлено. Хотя, например, лиц, подозреваемых в участии в НВФ, сначала задерживают – могут необоснованно держать даже несколько месяцев, – а потом отпускают в связи с их полной непричастностью (об одном из многих таких случаев см. 2 стр. «ЧК». – Прим. ред.). Либо таких задержанных обвиняют по слепленным уголовным делам (подкидывают оружие, берут за основу показания подставных свидетелей и т. д.) и потом в суде, когда доводы обвинения разрушат адвокаты, всё равно дают реальные сроки заключения по статье 208, по которой у судей существует негласная установка не оправдывать подсудимых.

По некоторым данным, отпуск и отъезд Анаса Сатираева из района связан не только с проводящейся в отношении него проверкой, но и с тем, что несколько близких Марата Сатыбалова поклялись на его похоронах отомстить начальнику СОГ. Также есть разговоры, что и фармацевт, которая вызвала милицию (когда ей показалась подозрительной группа бородатых людей, в числе которых был и Сатыбалов), опасаясь преследований, уехала из Казбековского района.

Ненависть этих людей к Сатираеву подогревается не только горечью утраты товарища, но и подробностями того, как происходило избиение задержанных. По рассказам молодых людей, которые были доставлены в ОВД вместе с Сатыбаловым, милиционеры, слыша, как их жертвы читают шахаду (свидетельство исламской веры), продолжали их бить с ещё большим остервенением, таскали за бороду (у Сатыбалова, по словам его вдовы, был выдран клок волос из бороды). Напомним, что право­ охранители даже не намекали на причастность Сатыбалова к подполью и на оперативном учёте он также не состоял.

 

 

Очевидно, что у некоторых дагестанцев, особенно работающих в милиции, сложилась стойкая неприязнь к людям, старающимся соблюдать предписания ислама и призывающим других к их соблюдению. Теперь такие силовики начинают крепко сжимать автомат при виде не только мужчин с бородой, но и женщин в хиджабах.

Скорее всего, подобная ненависть некоторых милиционеров простимулирована не только жалованьем от государства, но и определёнными личными мотивами. Их иначе, как исламоненавистническими, не назовёшь. Люди, привыкшие брать взятки, в том числе закрывая глаза на преступления, воспринимают мусульман, выступающих против этого, как врагов, посягнувших на их жизненные устои. Верующие, призывающие к чистоте нравов, хуже для них, чем медведевские антикоррупционные начинания.

По всей видимости, именно из таких сотрудников, привыкших убивать, притеснять, покрывать убийц и воров, формируются «эскадроны смерти», расстреливающие «при попытке остановить автомобиль» «предполагаемых боевиков».

Есть ещё один мотив. Сегодня борьба с членами НВФ – это, пожалуй, лучший способ доказать свою преданность Системе, и, как показывает опыт коллег, отличный трамплин для повышения по службе. Из ныне здравствующих можно вспомнить примеры начальника центра «Т» по СКФО Руслана Гитинова и Сергея Ченчика, заслужившего своими командировками на Северный Кавказ пост главы ГУ МВД по СКФО. Сам Сатираев, кстати, после участия в убийстве в ноябре 2006 года беременной Саният Магомедовой тоже поднялся на ступеньку выше по карьерной лестнице. По тому факту уголовное дело возбудили совсем недавно и тоже по лёгкой статье (109), максимальный срок лишения свободы по которой – 3 года. Картина выглядит ещё ужасней, если учесть, что в правоохранительных органах приветствуется преемственность поколений, когда предпочтение отдаётся тем, чьи отцы и деды, также по указанию сверху, активно боролись против собственного народа.

Не останавливает милицейских карьеристов и высокий процент убийств сотрудников, проявляющих активность в борьбе против «джамаата». Судя по расстрелу в мае 2009 года бывшего «шестовика» Шамиля Абдуллаева, уйти от расправы им не помогает даже смена паспортных данных.

Члены расстрельных команд, скрывающиеся под масками, потихоньку начинают проявлять свои особенные качества и в текущей работе. Ведь не может быть так, чтобы человек, с жестокостью расстреливающий предполагаемых преступников, будет проявлять милосердие к другим подозреваемым только потому, что в этот момент на нём нет маски. Возможно, инцидент с Сатираевым – это тот случай, когда такой «масочник» обнаружил себя.

 

Когда кто­то говорит, что права мусульман на Северном Кавказе не ущемляют, – этот кто­то просто невежда в исламе и не знает о правах и обязанностях последователей пророка Мухаммада (с.а.с.). К числу таких невежд можно отнести даже некоторых традиционных мусульман, которые, соблюдая намаз и пост, не исполняют один из столпов ислама – не выплачивают закят. Что уж говорить о вышеуказанных милиционерах, которые тоже как бы мусульмане и готовы растерзать любого, кто посмеет попытаться разрушить их веру в их как бы ислам, по их мнению дозволяющий совершать должностные преступления.

Новое руководство республики взяло курс на искоренение гонений на верующих. Об этом свидетельствуют факты помощи президента в освобождении из милицейского плена уже двух непричастных к НВФ жителей республики (об одном из случаев см. 2 стр. «ЧК». – Прим. ред.). Однако позиция президента РД идёт вразрез с установленной уже на уровне менталитета позицией некоторых милиционеров, которые, упорно не желая отходить от них, того гляди и президента могут начать подозревать в «пролесных» настроениях.