Советский районный суд продлил арест Абдулмумину Гаджиеву, Кемалу Тамбиеву, Абубакару Ризванову до 13 января 2020 года. Рассмотрение ходатайства следователя Надира Телевова длилось около четырёх часов, на вынесение решения судье понадобилось более часа.
Впервые на судебном заседании обвиняемые Абдулмумин Гаджиев, Кемал Тамбиев и Абубакар Ризванов оказались в одной клетке.
У здания суда собрались их родственники и друзья, представители СМИ, но на процесс запустили максимум восемь человек и одного журналиста «Черновика», так как свободным оказался самый маленький зал. Обвиняемые и их защита ходатайствовали о проведении процесса в более просторном зале, который к этому времени освободился, но судья не согласился. Также он отклонил ходатайство защиты о фото- и видеосъёмке, ссылаясь на безопасность участников процесса, посчитав, что аудиозапись обеспечивает гласность процесса.
Ризванов заявил, что 11 ноября объявил голодовку, так как администрация СИЗО-1 продолжает оказывать на него давление и насильно его бреют, а прокуратура и СУ СКР по РД не реагируют на его жалобы. По его словам, после публикации его жалоб в СМИ стали оказывать давление на его сокамерников. Из камеры сотрудники СИЗО-1 вынесли холодильник и телевизор, приобретённые на их средства, со словами: «Успокойте Ризванова».
Тамбиев заявил, что на его жалобу в ОСБ УФСИН о содержании его в спецблоке ответили об отсутствии такого помещения: «Почему мы тогда находимся в спецблоке, и чем это объясняется? 27 сентября следователь направил ко мне людей, которые назвали себя представителями правоохранительных органов. Они сказали мне, что я должен пойти на досудебку, тогда меня выпустят из спецблока, разрешат свидания с родственниками. Если я откажусь, они грозились сделать что-нибудь с моим дядей, а если я об этом расскажу, то сделают что-нибудь со мной».
Абдулмумин Гаджиев также заявил, что он и Тамбиев находятся в спецблоке – в камере для осуждённых на пожизненный срок. По его словам, только им ограничивают время свидания с адвокатами до 10 минут, а доводы администрации СИЗО о том, что проводится реконструкция и нет больше помещений – неправда.
«Все остальные видятся с адвокатами час и больше, а когда приходит следователь Телевов, ему предоставляется неограниченное время. Это связано с давлением на нас и на администрацию СИЗО, которая сама в этом признаётся», – отметил Гаджиев.
Ризванов и Тамбиев также сообщили, что перед встречей с адвокатами у них изымают написанные ими жалобы, которые они планировали передать защитникам, а за отведённое время не успевают написать новые. Поэтому вынуждены об этом заявлять в суде, чтобы судья направил их жалобы в соответствующие надзорные органы. Судья на эти просьбы не отреагировал.
«Не ходатайство, а суррогат…»
Надир Телевов заявил, что срок предварительного следствия продлён на 2 месяца, за это время необходимо провести ряд следственных и процессуальных мероприятий, не уточнив, какие именно.
Адвокат Асад Джабиров сравнил происходящее на судебном заседании с произведением Франца Кафки «Процесс», в ходе которого соблюдаются неведомые и неосязаемые законы.
«Следствие представляет в суд не ходатайство, а его суррогат в процессуальном обличии. Оно не в силах обосновать шаблонное и противоречащее закону ходатайство», – сказал Джабиров.
Адвокат Ахмед Ахмедов обратился к судье: «Когда сказали, что заседание будет вести судья Джалу Джалалов, у меня появилась надежда, что Гаджиева освободят. Надеюсь, вы будете принципиальным и справедливым при вынесении решения. Срок следствия пусть продлевается сколько угодно. Это как связано с заключением под стражу Гаджиева? Пройдёт ещё 2 месяца, будет очередное продление. Хочу, чтобы вы остановили этот процесс».
Абдулмумин Гаджиев сказал, что его обвинение в причастности к террористической организации ИГИЛ – сущий бред.
«Я небезызвестный человек. У меня есть позиция, которую я выражал в своих статьях и соцсетях, отвечая на вопросы. Вчера я спросил у следователя Телевова, читал ли он мои статьи про ИГИЛ? Он ответил, что ему это абсолютно неинтересно. А он хочет установить истину», – пояснил Гаджиев.
Он прокомментировал и довод о его скрытном образе жизни: «На протяжении 10 лет печатаюсь в газете, активно веду соцсети. Я в хороших отношениях с соседями. Я могу себе позволить выпить чай у соседей в пять утра. Это ещё больший вопиющий бред, чем моё обвинение».
Он напомнил, что показания Тамбиева, добытые под пытками, появились после его задержания: «Я, в отличие от следователей, отвечаю за свои слова. Даю слово, что даже если мне грозит пожизненный срок, не буду скрываться».
Ризванов заявил о неэффективности проведения предварительного следствия, так как следствие просит 2 месяца, чтобы произвести осмотры, допросы и установить телефонные соединения фигурантов уголовного дела. Эти мероприятия заявлялись и при предыдущем продлении.
По его словам, в ходатайстве не указано причин, почему заявленные ранее мероприятия не смогли провести. Он обратил внимание судьи на то, что им вменяют действия, совершённые в 2013 году, на тот момент эта террористическая организация не была признана запрещённой.
«Как это возможно в правовом государстве? – вопрошал Ризванов. – Следствие не указывает, совершал ли я какие-либо преступления после 5 апреля 2015 года, когда официально эта организация была признана запрещённой. Я был ранее осуждён на 3,5 года. В 2018 году освободился и переехал в село, не занимался благо-творительностью. Да, это длящееся преступление, но вопрос к следователю: если преступление длящееся, то для начала это должно быть преступлением? То есть после запрета этой организации 5 апреля 2015 года».
Он также подверг критике протокол допроса сотрудника уголовного розыска Салмана Ибрагимова, пояснив, что, согласно его рапорту, ОРМ он проводил в 2017 году, «но есть оперативная справка от ЦПЭ о проведении проверки фонда «Ансар» и причастности к финансированию Саситлинского 26 марта 2015 года, в итоге не выявлено никаких фактов, подтверждающих обвинение».
«Закинули в «газель» как будто я особо опасный преступник»
Адвокат Рашид Джафаров выразил своё недоумение по поводу доводов следствия: «Тамбиев не имеет постоянного места жительства. Он не должен проживать только в Дагестане. Подзащитный проживал постоянно в Москве в арендованной квартире, а в Черкесске у него есть собственный дом. Тамбиев не имеет официального источника дохода. Видимо, следствие подразумевает, что не имеет государственной работы. Жители Махачкалы наверняка имеют больше неофициальных источников доходов, чем официальных. Он гендиректор фирмы и обеспечивает себя и семью.
Он может создать искусственные доказательства. Что должен сделать мой подзащитный для этого: поменять фамилию, имя, пол?»
Кроме того, на Тамбиева есть положительные характеристики от соседей и депутатов, но следователь не представил их к ходатайству.
Также он отметил, что Тамбиев хотел дать показания при привлечении его в качестве обвиняемого, но следователь Шамиль Валимагомедов не вручил копии постановлений, и ему был заявлен отвод. Ответ адвокат и обвиняемый до сих пор не получили.
«Следователь Валимагомедов угрожал ему физической расправой. Тамбиев заявлял об этом в суде. Прокурор никак не отреагировал. Он не имеет претензий к следователям Телевову и Мамаеву, а именно претензии к Валимагомедову», – рассказал Джафаров.
Тамбиев в суде процитировал Бомарше: «Дайте самому судье судить своё дело, и вы увидите, как он будет толковать закон».
Он отметил, что это касается не только судьи, и обратил внимание на то, как прокурор засыпает на глазах, поэтому ему жалко на него смотреть и занимать долго время.
«Следствие не доверяет правоохранительным органам, которые должны следить за мной (в случае домашнего ареста или освобождении из-под стражи), зато эти доблестные правоохранительные органы могли избить меня на глазах моих детей. Искусственные доказательства – это что я могу взломать Сбербанк или «Мегафон», изменить переводы карт.
В 4 часа ночи лёг спать, в 6 утра взломали дверь, меня избивали, кем только не называли. Отвезли в отделение, допросили и отвезли в аэропорт, где долго дожидались рейса в Махачкалу. Встретили меня вооружённые люди в масках, закинули в «газель» как будто я особо опасный преступник.
Поздно ночью от меня требовали дать показания на каких-то преступников и подписать их. Адвокат, которого мне прислали, сказал, что по мне видно, что виновен, и нужно подписать всё. Я был без очков, ничего не видел, а следователи знали, что мне родственники наняли другого адвоката и не допускали его», – сказал Тамбиев.
После исследования письменных доказательств судья хотел удалиться в совещательную комнату, но Абдулмумин Гаджиев настоял, чтобы ему дали высказаться.
«Мало быть хорошим и добрым, обязательно необходимо мужество»
Гаджиев: «Прокурора, который хочет спать, мне не жалко. Меня под стражей пять месяцев абсолютно незаконно и безосновательно держат, так что извините, я буду говорить. Уважаемый судья, я думаю, у вас большой опыт проницательности, вы со многими людьми сталкивались, много разных людей в клетке видели. И думаю, что сейчас вам внутренний голос говорит, что на самом деле эти три человека, которых вы перед собой видите, абсолютно невиновны. Нас обвиняют в финансировании ИГИЛ. Вы примерно знаете, что такое ИГИЛ? Они примерно в такие клетки сажали людей и бросали их в океан. Мы похожи на таких людей? Тамбиев – победитель многих региональных и федеральных конкурсов по программированию и бизнесу. У него серьёзные проекты, за которые он получал премии. Вы слушали около 40 минут (показывает на Ризванова) очень тонкую и юридическую речь этого человека, причём он 2 дня не кушал, так как на голодовке. У него уровень юриста не хуже чем у присутствующих адвокатов, при всём уважении к ним. Я являюсь журналистом, общественным деятелем, преподавателем ДГУ, преподавал эконометрическое моделирование, эконометрику, высшую математику, программирование – самые сложные предметы. Я не имею к террористической деятельности абсолютно никакого отношения.
За последние пять месяцев я не устаю поражаться полной недееспособности судейского корпуса Дагестана. Такое ощущение, что судебная власть исчезла, осталась только законодательная и исполнительная. Вчера ко мне забегал следователь Телевов в СИЗО, в суждениях и планах по поводу следствия вообще нет места судьям.
На заседаниях что-то бурчит под нос, у него абсолютно ничего нет. Но при всём этом он даже теоретически не допускает, что судья может в его планы как-то вмешаться и что-то изменить. У него есть сценарий: продлёнка, при том, что прекрасно понимает, кто находится на данный момент под следствием. Когда в последний раз Советский суд продлил нам меру пресечения, Верховный суд Дагестана отменил это постановление, подверг его жесточайшей и конструктивной критике. Уже судья ВС РД не выдержал и сказал: «Это что такое? Кроме голословной тяжести обвинения вообще ничего нет». Само обвинение пустое, адвокаты юридическую часть полностью разложили. Голословной тяжести обвинения бывает достаточно, когда человека только задерживают, заключают на два месяца, типа дыма без огня не бывает. Никак не может служить обоснованием для продления меры пресечения, когда прошло больше полугода. Что после этого делает следователь Телевов? На каждом заседании он перечисляет один и тот же перечень действий, который ему надо сделать в течение 2 месяцев. Например, он хочет просмотреть страницу Альбины Трамовой. До сих пор не успел просмотреть.
Пять месяцев нахожусь в СИЗО. За всё это время произведено одно следственное действие – взяли кровь для постановки на профучёт. На это у следователя ушло три месяца. Второе действие, на которое понадобилось 2 месяца, дать мне ознакомиться с информацией, что кровь отправляют на генетико-молекулярную экспертизу для проверки в причастности к другим преступлениям. В последний день продления Телевов пришёл ко мне, чтобы сегодня сказать, что какое-то действие провёл. Боюсь представить, сколько понадобится времени, чтобы провести эту экспертизу, потом нужно 2 месяца, чтобы ознакомить с результатами экспертизы. Так он будет до конца жизни этим заниматься. Абсолютные бездельники эти следователи, чем они занимаются, не знаю.
Справедливости ради хочу отметить, что не только кровью он занимался. Они провели обыск в редакции «Черновика», пытались найти там моё рабочее место. В последний раз я за рабочим местом в редакции находился в 2010-м или 2011 году. Вчера следователь принёс мне документ, чтобы я ознакомился… В ходе обыска обнаружены и изъяты системный блок, используемый Магомедом Магомедовым, необходимо назначить техническую экспертизу, поставить перед экспертом вопросы: какие операционные системы и программные обеспечения установлены на жёстком диске, кто является правообладателем программного обеспечения, является ли установленная операционная система и программное обеспечение лицензионными, какова стоимость лицензионных образцов аналогичных программных обеспечений.
Вот эти вещи он собирается выяснять, пока я буду находиться в тюрьме. Какое отношение имеет лицензионность программного обеспечения журналиста газеты «Черновик» к тому, что я должен сидеть в тюрьме?
Это ещё не всё. Самое смешное. В ходе обысков в кабинете учредителя газеты «Черновик» обнаружен нож в футляре. В связи с этим поставлены перед экспертом вопросы: относится ли нож к холодному метательному оружию, какому виду, типу холодного метательного оружия он относится, каким способом – промышленным или самодельным – изготовлено оружие, где и когда изготовлен нож, проходил ли он обязательную сертификацию, не внесены ли изменения в конструкцию представленного на экспертизу ножа, каким способом.
Уважаемый судья, всё это дело – абсолютно пустое, через два месяца он придёт и скажет ровно то же самое. Вчера они передо мной говорили, что у Следственного комитета меньше 10 месяцев дело не идёт, а если тяжесть по такой статье, человек должен сидеть в тюрьме. Так установлено. До следователя ко мне заходил адвокат, он сказал, что завтра будет судья Джалалов. Адвокат сказал, что этот судья известен тем, что хороший и добрый человек. У меня невольно возник вопрос: а известен ли он тем, что является мужественным человеком? Потому что сегодня в современных условиях России для должности, с которой связаны судьбы людей, мало быть хорошим и добрым, обязательно необходимо мужество. Вот сейчас вы удалитесь в совещательную комнату, я вас призываю к ответственности перед самим собой, перед своей совестью, перед общественностью, перед журналистским сообществом и перед Богом. Это будет на вашей совести до конца ваших дней. Вы здесь сидите, общество вам дало такие полномочия и регалии, чтобы вы могли выносить справедливые решения. Мы ждём от вас справедливого решения. Нас всех троих освободите хотя бы под домашний арест».
Судья, посовещавшись более часа, огласил своё решение в десятом часу ночи. Он продлил арест обвиняемым, ссылаясь на тяжесть статьи и на то, что нет данных о состоянии их здоровья для избрания более мягкой меры пресечения. ]§[
- 24 просмотра