[ Когда голод — тетка ]

Ликуйте, муслимы! Настал момент истины. Пришло время испытания нашей веры, очищения и приближения к Милосердному. Долой сытую и праздную жизнь! Да здравствует спасительный голод! Да здравствует суровый и чистый месяц испытаний! Аллагьу Акбар!

Стремление к сытости

Мы привыкли гордиться нашими вольными предками и тем, что их ничто не могло сломить — ни вражья сила, ни горести, ни лишения. Поэтому-то они и выжили. Им было сложно. Очень сложно. Они распахивали клочки своей земли на голых скалах, охраняли посевы от свирепых орд завоевателей, щедро рожали детей и радушно принимали гостей. Они не скупясь поливали окрестные горы и ущелья своей кровью, на которой взрастали новые поколения свободных горцев-мусульман. Они почти не знали, что такое отдых и что такое сытость…

И в то же время они мечтали о лучшей доле для своих потомков. Мечтали о том дне, когда хлеба и сыра будет вдоволь, когда на свадьбу сына можно будет одеть новую без прорех и заплат черкеску. Они долго шли к этим дням. Шли, сжав зубы и скрепив свои сердца, теряя лучших сыновей и взамен ушедших поднимая новых, таких же стойких и сильных духом. Они дошли…

Сытая жизнь пришла в горы Дагестана. Пришла в наше с вами время. Однако наше поколение вряд ли обрадовало бы сердца наших прадедов. Сытость привела к лености души и мысли, обеспеченность стала поводом для иждивенчества, богатство стало разрешением на притеснение бедных и слабых. Теплая жизнь ослабила наши тела и подточила наши души. Из суровых, закаленных ветрами и стихиями горцев мы превратились в подобие дрожжевого теста, постоянно нуждающегося в тепле и питательной среде. Из мускулистых и стремительных хищников мы превратились в жирных буйволов, греющих бока в теплой луже и лениво пережевывающих очередную порцию жвачки. Вряд ли наши предки стремились к этому.

Сытый голодного…

Все вышеизложенное отнюдь не означает призыва вернуться во времена горского средневековья. Но означает следующее. Сегодня у нас на вооружении есть такой мощный инструмент познания окружающего мира, как наука. А наука говорит, что сытый народ рано или поздно умирает, уступая место голодному. По причине того, что сытые народы привыкают к своей сытости и тепличным условиям жизни. Стерильная и предельно комфортная среда, которой они себя окружают, рано или поздно прорывается. Жестокие законы жизни, которая им неожиданно открывается с новой стороны и в которой требуется умение выживать, губят их как народ. А место их занимают менее изнеженные и более приспособленные к тяготам и испытаниям соседи.

Так, некогда непобедимые римляне, покорившие своими мечами всю Европу, настолько увлеклись изящной словесностью, чревоугодием и потягиванием подогретого вина в своих мраморных банях, что не нашли в себе сил остановить полчища свирепых, не знающих услад и изысков цивилизации варваров, пришедших растоптать Великий город.

Сытый народ отучается защищать себя и становится беззащитным пред лицом голодного, привыкшего выживать в схватке с более сильными врагами и с жестокой тетушкой-жизнью. Таким образом, если спасение голодного в том, чтобы стать сытым, то спасение насытившегося — уметь быть голодным, холодным и подготовленным к лишениям, чтобы дать отпор более агрессивным голодным соседям.

На голодном пайке

Наш дух, как и наше тело, нуждается в регулярных тренировках, нагрузках и испытаниях на прочность. А когда его подвергать испытаниям, если мы только тем и занимаемся, что потакаем собственным желаниям и позволяем себе «все, что только душа пожелает»? Для этого Милосердный предусмотрел специальный месяц. Месяц не для слабых духом, не для трусов и не для тех, кто боится ноги промочить или остаться на обед без горячего. Это месяц сильных и стойких. Тех, кто понимает, насколько скучно, противно и опасно постоянно жить в сытости и достатке. Одним словом, месяц настоящих мусульман.

Кроме того, воздержание от еды и всего запрещенного и сомнительного, с точки зрения шариата, учит умерять свои страсти и контролировать эмоции. Учит держать свою плоть в узде, не позволять ей одерживать верх над разумом, учит стойкости, терпимости и умению довольствоваться малым. И если для тела хорошей тренировкой являются регулярные нагрузки, то для духа — это воздержание и умение сказать «нет» своим страстям.

Вечерний жор

А какая, позвольте поинтересоваться, польза от воздержания при ежевечерних обжираловках хинкалами с домашними колбасами и акциях по уничтожению месячных запасов провианта? Разве этому учит месяц Рамазан? Если спортсмен занимается борьбой, а затем каждый вечер после тренировок уходит в запой и выкуривает пачки сигарет, вряд ли его ждет блестящее спортивное будущее. Точно так же, вряд ли принесет пользу воздержание от еды человеку, который ежевечерне срывается с катушек и нагружает свой организм таким количеством снеди, что лежит потом кверху брюхом, тщетно пытаясь все это переварить.

У большинства дагестанцев настолько извращенное понимание об исламе, что они становятся мусульманами только раз в году — в месяц Рамазан. Начинают вдруг жутко уважать женщин, о соседях своих вспоминают, грехи пытаются откупить большими пожертвованиями на мечети и милостыню. Звонок такого «месячного мусульманина» своему другу: «Пока придется в сауну без девочек пойти, Рамазан, как-никак… Потом нагоним». А как вам нравится попойка под девизом «Аллах все равно через крышу не видит»? Наивные люди, надеющиеся обмануть Всевышнего своим лицемерием и притворством.

Какое отношение к месяцу Рамазан имеет подобное поведение наших земляков? Лицемерие и бахвальство, показное благочестие и театральное позирование — «расслабьтесь все — я уразу держать изволю». Именно это стало основными признаками начала Рамазана в нашей республике. Более того, страшная беда приключилась с исламом в наши дни. Лицемерие и невежество стали основными его показателями. Формализм и внешняя, напускная, деланная религиозность стали мерилом благочестия и богобоязненности. Ислам стал пониматься исключительно как свод неких обязательных к исполнению на людях норм и правил. Некогда блистательная религия и система Милосердного в глазах людей сдулась, обвисла, поросла мхом и стала настолько непривлекательна, что людей в нее калачами не заманишь.

Напоследок

Русский путешественник Евгений Марков, побывавший в Дагестане в конце XIX века, удивительно метко описал образ истинного горца-мусульманина. Это как раз тот образ, который и стремится придать человеку ислам: «…Житель Дагестана является достойным имени человека — своей твердой волей, твердыми убеждениями, твердыми речами и поступками… Горец изумительно умерен в своих привычках, вынослив. Плоть не одолевает его до такой степени, чтобы изменить дух его. Он гораздо более, чем мы, служит своему Богу… У каждого в кармане шаровар насыпано несколько горстей просеянной муки, и это весь дорожный запас. Обстановка такая же… Такая простота и умеренность быта — страшная сила, и мы, люди сложной европейской цивилизации, менее всего способны оценить эту силу». ]§[