[ Ловушка из страхов ]

Когда я увидел листовку, а в расстрельном списке – свою фамилию, я не испугался – как любой верящий в Бога, я уверен, что наши судьбы написаны на небесах и никто ничего не сможет изменить. Но мне стало больно за людей, которые это написали.

Я ведь тоже не раз стоял на грани, и это состояние безысходности мне знакомо! На самом деле я почувствовал отчаяние и страх человека, написавшего это, человека, потерявшего опору. Он сознаёт свою неправоту, и от этого его злость только крепнет, ширится: он как волк, который, оголтя, режет стадо. Только кровь, кровь, кровь… Этот запутавшийся человек уже краем сознания начинает понимать, что масса неправедных дел сработана им, а прошлого не вернёшь и невозможно ничего исправить. Боль-кровь, кровь-боль.

Не покупайтесь на браваду и пафос этого текста, за ним стоит нечто другое – прямо противоположное. Там обиды, которые разъедают сердце похуже любого яда! Обиды на себя за неверно принятое решение, отказаться от которого сейчас уже нет никакой возможности. Обиды на народ, который в большинстве своём ненавидит милиционеров. Обиды на начальство, которое продажно и коррумпировано и для которого цена жизни простого милиционера так же ничтожна, как и цена жизни любого дагестанца. Мой друг, какое-то время проработавший в милиции, рассказал, как только что заступивших ребят (неделю не проработали) без оружия отправили проверять предположительное место засады боевиков. И никто из них с задания не вернулся! Их всех положили – одного за одним! Старшему из них было 24 года, младшему – 20! Кто посылал безоружных людей? Кто бросил их, как живые мишени, сейчас? Тот же, кто и заставлял их пытать, истязать и совершать другие богомерзкие вещи! Сейчас эти милицейские начальники получили награды, погоны, звания, деньги. Они спецы в борьбе с терроризмом. Они произносят бодрые речи и кичатся цеховой солидарностью, но посылают простых ребят на смерть без жалости и сострадания.

И всё это в Дагестане хорошо известно, поэтому, читая эту листовку, гнева я не испытывал. Я по-людски сочувствую этому заблудившемуся человеку, который не знает, ради чего он погибает. За государство, которое платит ему копейки и за это требует быть нелюдем? За Дагестан, которому уже безразлично, кто его насилует? За Всевышнего? Но там ещё больше вопросов. И вот этот запутавшийся человек садится и пишет текст, в котором обвиняет тех, до кого он может дотянуться, тех, кто говорит о главенстве Закона, праве, гуманности. Он обвиняет правозащитников и журналистов. Честно говоря, хотелось бы просто подойти и по-человечески посочувствовать ему, взять часть его боли на себя, как это принято у нас, у дагестанцев, когда мы приходим на соболезнование или проведать больного. Ведь на самом деле этому человеку очень плохо. Его тоже создал Всевышний, и у него тоже есть право жить, как человек. Но для начала ему нужно навести порядок в своей душе: раскаяться и вернуться к основополагающим для нормального человека вещам. Ему нужно разобраться, чем добро отличается от зла и в какой момент человек, наказывающий зло, сам превращается в злодея. Ему предстоит узнать, что ислам отрицает институт кровной мести – это наследие нашего языческого прошлого. А ещё стоило бы понять, что человеческая жизнь бесценна – кровь не смывается кровью, как бы красиво это ни звучало! Нет такого убийства, которое могло бы сделать человечество счастливее! Ему нужно будет проделать тяжёлую внутреннюю работу, без которой вернуться к людям невозможно.

Я сочувствую этому несчастному человеку, потому что ему нужно лечить свою больную душу. А когда душа болит – это очень больно. И здесь не только афганский синдром, здесь наша даговская малообразованность и полный нравственный надлом. На самом деле сейчас этого человека держит на ногах только злость и инстинкт охотника. Сейчас им движет моторика: если он начнёт трезво анализировать свои поступки, его психика не выдержит. Не может нормальный человек раскалёнными штырями прожигать уши, срывать ногти живому человеку или сдирать кожу со спины, взрывать и сжигать в машине. А всё это было! По нашей земле ходят люди, считающие эти действия нормой и даже некой очистительной мерой. Мы имеем дело с огромной социальной группой с психическими деформациями! У них отключены аналитические центры мозга, и нам нужна армия психологов, которые займутся перепрошивкой насквозь милитаризованного сознания.

В последний раз пришлось в этом убедиться, когда на полном серьёзе вменяемые, казалось бы, дядьки из Советского РОВД убеждали Фатиму Тарасову, что Надыр Магомедов – «какой-то придурок, подавился пакетом, а нас обвиняют в пытках», при этом предпочитали не вспоминать, что тело Надыра было со следами пыток и истязаний. Вывод здесь один: правду знать они не хотят – она их пугает. На уровне подсознания у них стоит надёжный фильтр. Они не дадут себе поверить в то, что и так все знают, потому что после таких злодейств ты сам не позволишь себе называться человеком.

Эти люди угодили в застенок самой страшной из тюрем – тюрьму собственного страха, страха сказать себе правду.

Нас, журналистов и правозащитников, убить можно. И Дагестан этого даже не заметит: пока нашего гражданина не замучают проблемы, он воспринимает нас, как клоунов. В конце концов можем и уехать из Дагестана. Но вот решатся ли проблемы того, кто писал эту листовку? До каких пор и сколько лет нужно убивать людей, чтобы понять – проблемы такого рода решаются только переговорами.

На самом деле мы все устали от войны, от несправедливости, что окружает нас каждый божий день. Может, настало время остановиться и подумать: нет ли какого-то нормального выхода из ситуации, в которой оказался Дагестан? Нужно возвращать людей из «леса», нужно лечить людей, волею злого рока сделавших кровавый выбор. Нужно мирить людей. Нужно понять, что в Дагестане нет ни одного лишнего человека, чьей жизнью можно было бы пожертвовать. Нужен Договор общественного согласия. Нужен хоть какой-то работающий Закон. Если ничего не делать, мы увидим, что война гораздо ближе, чем кажется. Я всё ещё жив!