Путёвка в Дагестан

Пик туристического сезона в Дагестане не за горами, а значит, в СМИ всё больше материалов о наших туристических победах. Как правило, победах будущих. Проектная экономика по-дагестански – это кузнечные меха, которые раздувают жар будущих туристических проектов. О реализованных проектах практически никто не говорит (Возможно, потому что их нет?). Тем временем, по оценкам вице-президента Альянса туристических агентств Алексана Мкртчяна, рост количества заявок на проведение летного отдыха в Дагестане составит порядка 40%. А в прошлом году Дагестан посетили более 1 миллиона тури-стов.

Далеко не секрет, что самый распространенный пример попыток раскрутить дагестанский туризм – это желание реализовать туристические проекты как кластеры. Об этом, собственно, говорят с 2010 года, но ту-ристических кластеров, созданных государством/республикой как таковых до сих пор нет. Тут важно не пу-тать с кластерной экономикой частные инициативы или стихийный бизнес, который в итоге вобрал в себя всего понемногу и имеет сезонный мультипликационный эффект (самый яркий пример – Сулакский кань-он). Привыкли у нас всё, что объединяет в себе красоту природы, гостиницу, брендированную машину и ги-да называть кластером. Это далеко не так.  

В идеале, ведущим звеном в кластере является своего рода управляющая компания. Государство (а в нашем случае – республика) передаёт ей полномочия по операционному управлению теми или иными ту-ристическими территориями. А управляющая компания, в свою очередь, налаживает шестерёнки машины под названием «кластер». Под шестерёнками понимаются туристические операторы, предприятия, оказы-вающие услуги по размещению туристов (отели, гостиницы, пансионаты, санатории и т. д.), места отдыха и досуга, торговые точки и сопутствующая им сувенирка и многое-многое другое.

Всё это должно быть объединено одной идеей – коммерческой, а в основе должно лежать понимание кластера как имущественного комплекса. В Дагестане основные проблемы возникают как раз с неопреде-лённым статусом земли и со сложностью регулирования земельных отношений. Недавнее заявление главы Дагестана Сергея Меликова, в принципе, легко ложится в эту канву. Напомним, что руко-водитель республики призвал не торопиться с раздачей земель предпринимателям (в том числе в туризме), так как: «... мы выделяем землю под тот или иной объект, а после этого он возводится без каких-либо проектов, расчётов, и мы получаем очередной долгострой». Надо сказать, что это справедливое за-мечание. Но при этом не менее справедлив тот факт, что чтобы не получать таких ситуаций, должна функ-ционировать комиссия по принятию и оценке любых проектов (в том числе и туристических), под которые выделаются денежные средства, имущество либо другие материальные блага.

Правовой статус земли – один из главных минусов для потенциального туристского проекта (не говоря уже о кластере).

Есть и другие недостатки. Например, как правило, до 90% всех инвестиций идёт в объекты инфраструк-туры. А ещё сюда нужно добавить высокую стоимость проведения коммуникаций и высокий уровень марке-тинговых и дискреционных¹ расходов.

Значит ли это, что кластерное развитие туризма нам не подходит? Конечно же, нет. Просто чтобы кла-стеры в туризме выстрелили, это должно стать одним из приоритетных направлений экономики республи-ки, с соответствующим к нему отношением и контролем за расходованием средств. 

Откуда взять средства?

Все проекты, которые мы видим в публичном пространстве, ждут софинансирования. Проектов, за кото-рые под ключ готов взяться условный бизнесмен – раз-два и обчёлся (по сути, их нет). Республика сейчас мало того не в состоянии адекватно финансировать туризм, так и имеющийся функционал собирается «рас-ходовать» с осторожностью (отсюда и заявления Меликова о бережном распоряжении землёй). Но помимо надежды на богатого инвестора есть и другие способы найти деньги под проект.

ФЦПФ – федеральный центр проектного финансирования (сейчас – ВЭБ структура) – финансирует разра-ботку проекта, бизнес-плана, рабочей документации. В основном миссия компании – это инфраструктурные проекты, то есть то, в чём Дагестан исторически страдает. При этом в финансовом плане ФЦПФ участвует в части предоставления коммерческого кредита по услугам инвестиционного консультирования (в том числе с возможным принятием рисков по успешному завершению коммерческого и/или финансового закрытия); участие в капитале организации, осуществляющей подготовку проекта; предоставлении займа организации, осуществляющей подготовку проекта.

РФПИ – российский фонд прямых инвестиций. Занимается тем, что соинвестирует в проекты туристско-рекреационного плана. Требование – коммерческая привлекательность проекта (IRR – на уровне не менее 30%). Для понимания, IRR – это внутренняя норма доходности, один из главных показателей, используемых при оценке привлекательности того или иного инвестиционного проекта. Если говорить ещё проще, то это определённая граница окупаемости инвестиций (по аналогии с безубыточностью предприятия), при кото-рой инвестор может гарантированно вернуть свои вложения с нулевой прибылью. В памяти всплывает только один дагестанский проект, который получил поддержку РФПИ – проект по созданию Самурского энергетического кластера возобновляемой энергетики в Дагестане. Общий объём планируемых инвести-ций оценивался в 10 млрд рублей. 

Банки. Они, как правило, заинтересованы в крупных проектах, коммерчески привлекательных и спо-собных обслуживать кредит. Кстати, Дагестан повысил свой кредитный рейтинг и занимает теперь 68 место в рейтинге регионов по доле просроченных кредитов, составленном РИА «Новости» – рост составил 4,8%.

Фонды и ГЧП – государственно-частное партнёрство (как правило, в формате программ и концессий) – коммерчески привлекательные проекты, финансируется инфраструктура.

Мы сознательно тут не указали профильные ФЦП и соответствующие региональные программы, так как это, в принципе, направление основное и всем известное.

Болезнь роста

Несмотря на то, что «статистика – это узник под пытками, у которого нужными приёмами можно добить-ся любых показаний» (слова британского инвестиционного банкира Джона Ротшильда), она всё же даёт некоторое представление о состоянии отрасли и её краткосрочных перспекти-вах. 

Возьмём, для примера, официальные статистические данные.

Статистика по въездному и внутреннему туристическому потоку в 2010 году (см. таблицу 1) была на уровне 219,2 тыс. человек, а в 2021 году она возросла до 1,085 млн человек. При этом число занятых в туристической отрасли Дагестана в 2010 году составляло порядка 6,5 тыс. человек, а в 2021 году уже 10,201 тыс. человек.

Таблица 1. Динамика основных показателей туристской отрасли и народных худо-жественных промыслов Республики Дагестан в период с 2010 г. по 2021 г. (источник – Минтуризма РД)

Немного математики: 219 200 : 6 500 = 33 700 туристов на одного работника туротрасли в 2010 году и, соответственно, 106 362 туристов на одного работника туристической отрасли в 2021 году (1 085 000 : 10 201 = 106 362). Мы понимаем, что это официальные цифры и в реале они наверняка выше. Тем не менее, с учётом растущих объёмов – этого явно недостаточно.

Кстати, Олег Асваров, директор компании «МегаФон» в Республике Дагестан, в разго-воре с корреспондентом «ЧК» отметил, что в 2022 году «МегаФон» в партнёрстве с Министерством туризма Республики Дагестан создал сервис для аналитики, прогнозирования и стратегического планирования тури-стических потоков в регионе. В основе проекта - анализ обезличенных данных big data, в числе которых ко-личество туристов, приезжающих в регион, демографические показатели, период нахождения гостей в ре-гионе, самые посещаемые маршруты, предпочтительный тип проживания – (отель, гостиница, квартира) и некоторые другие.  Все эти данные активно применяются для развития комплекса услуг курортного направления, оптимизации работы гостиничного бизнеса, ресторанной среды, торговли, спорта и транспор-та. Редакция «ЧК» планирует запросить у компании промежуточные и итоговые данные, собранные «Мега-фоном» за 6 и 12 месяцев 2022 года соответственно.

Глава Федерального агентства по туризму Зарина Догузова тем временем назвала Да-гестан самым популярным туристическим направлением в текущем году, но квалифицированных кадров у нас для того, чтобы качественно осилить этот объём, не хватает. Более того, даже те, кто есть, ментально и эмоционально ещё не готовы к большим туристическим потокам. Да, можно сказать, что всё возрастающее количество туристов медленно, но верно, меняет менталитет. Но нужно не забывать и учитывать в расчёте самовоспроизводящуюся экосистему «дагестанского бычья» и неумение персонала общаться с туристами. И, соответственно, несильно тешить себя большими на этот счёт иллюзиями. 

Тем более, что, даже получив большой информационный отклик, менять ситуацию никто не спешит. Помните истории с публичными призывами очистить от загрязнения Андийское и Аварское Кой-су², реки Сулак и Терек, а также Нижне-Терский и Аракумский водоёмы? Список этот можно продолжать. Экологическую составляющую дагестанского туризма нужно было решать ещё вчера – сегодня она в критическом состоянии (см. таблицу 2). К слову, накануне глава Дагестана Сергей Меликов проинформировал президента РФ Владимира Путина о корректировке проекта Махачкалинского канализационного коллектора. Впереди нас ждёт корректировка проектно-сметной документации проекта, после чего нужно будет найти источник финансирования для того, чтобы уже приступить к работам по установлению Махачкалинского коллектора. В общем, ждём!

Таблица 2. Основные показатели, характеризующие воздействие хозяйственной деятельности на окружающую среду и природные ресурсы в Республике Дагестан (источник – Дагстат)

Кабаковщина

Всё это вкупе иногда напоминает печально-известную арт-инсталляцию советского, а потом и амери-канского художника Ильи Кабакова – знаменитые «кабаковские туалеты». Благо, прошло-годний сюрреализм под названием «Рудова³ и дагестанский туалет» ещё не стёрся из памяти, а наоборот, свеж и отчётлив в своей гротескности. Допустим небольшой экскурс в культурную жизнь постсо-ветской России, чтобы было понятно, о чём, собственно, речь. 

В 1992 году Кабаков построил копию провинциального туалета – того самого, где не было кабинок с две-рями (в моей школе, кстати, был такой) и все могли видеть, как человек «в позе орла над чёрной дырой от-вечает на зов природы». Суть инсталляции сводилась в том числе к тому, чтоб показать, что в нашем (совет-ском и постсоветском) обществе развилась противоположная вуайеризму привычка: не подсматривать, а закрывать глаза. Отсюда, по Кабакову, сакрализация нашего общегосударственного лозун-га/девиза/руководства к действию, а именно – материализация пословицы «Не выноси сор из избы». Про-стите, но тут опять вспоминается реакция дагестанского общества на эмоциональный порыв Рудовой.

Кстати, пословица восходит к древнему крестьянскому обычаю заметать мусор в угол дома, под кровать, прятать внутри своего жилища, вместо того чтобы выметать его на улицу. Это пережиток древнего предания о том, что лихие люди могут использовать ваш домашний мусор для наложения магических заклятий.

На дагестанский туризм никто не накладывает заклятий, наоборот, сейчас для него самое время, но ра-боту над ошибками проводить нужно. Сейчас Дагестан оценивается как регион с низкой инвестиционной привлекательностью. По оценкам raexpert.ru (данные по итогам 2021 года), наша республика в рэнкинге топ-10 аутсайдеров по интегральной оценке инфраструктурных ресурсов и находится на предпоследнем месте с индексом – 3,4. Обнадёживает тот факт, что Дагестан входит в топ-10 регионов-лидеров по инте-гральной оценке экономических ресурсов (7 место с индексом 5,3). Это говорит о том, что потенциал есть – просто мы его не используем. Глава Дагестана Сергей Меликов, по сути, резюмировал факт того, что работа идёт не в том направлении, на крайнем совещании, посвященном развитию туристической отрасли: «Хватит ездить по выставкам и показывать то, чего нет! Вы о хабах туристических говорите, тогда как нормальных туалетов нет на местах».  

На выходе кажется, что проекты проектами, «деревни» – деревнями, ГЧП – вообще классная штука, но туризм в Дагестане нужно развивать с акцентом на помощь туроператорам, мелкому бизнесу и не склады-вать все яйца в одну корзину, надеясь, что выстрелит крупный проект. Они в Дагестане, как правило, слиш-ком долго реализуются, и на длинной дистанции частенько выпадают из повестки (по сути, не рентабель-ны). Но если, конечно, задача только лишь освоить деньги, то это другое дело. Турпроекты и попкорн – ве-щи, которые всегда идут вместе. Комбо – одно без другого не работает. ]§[ 

____________________________________

¹Дискреционные расходы – расходы фирмы, производимые по усмотрению фирмы, её собственников, а не по нормативу, правилам, принятым обязательствам (например, покупка вертолё-та).

² Накануне министр природных ресурсов и экологии Дагестана Ибрагим Ибраги-мов сообщил, что после окончания месяца Рамадан на реках Андийское и Аварское Койсу для их очистки будет проведён субботник с привлечением актива 16 районов республики и региональных опера-торов. Будут приобретены 4 специальные машины для уборки мусора с водоёмов.

³ Российская артистка Наталья Рудова, посетившая в прошлом году Дагестан, осталась от него в восторге, но раскритиковала состояние общественных туалетов в республике. После этого на неё об-рушилась масса хейта в соцсетях со стороны дагестанцев. В итоге Рудова удалила все публикации в своей социальной сети о посещении Дагестана, сообщила, что пожалела о поездке и пообещала больше никогда не приезжать в республику.