[ Пузо нашего вуза ]

Итак, абитуриенты и их родители встали перед выбором, какому из учебных заведений отдать предпочтение. В Махачкале это напоминало броуновское движение: забрать – оттуда, принести – сюда. «Родители крутились, как белки в колесе», – говорит президент ДГИНХ Гамид Бучаев.

За абитуриентов велась настоящая холодная война. Ведь ЕГЭ стал тяжёлым испытанием не только для выпускников, но и для вузов республики. Для того чтобы понять это, достаточно заглянуть на сайты основных учебных заведений Дагестана. Вы не найдёте там единой и простой схемы подачи информации, а столкнётесь с кучей запутанных ссылок на списки «рекомендованных», «зарезервированных», «льготных» и т. д. Самым доступным и удобным, на наш взгляд, в этом году стал сайт ДГУ, в котором можно найти всю необходимую информацию.

Поэтому в качестве критерия для оценки уровня прозрачности и доступности информации на сайтах вузов возьмём за образец сайт университета. Например, по нему можно отследить статус документов, подаваемых абитуриентом: по количеству копий или оригиналов можно строить выводы об уверенности поступающего в выборе факультета и вуза. Практически во всех дагестанских вузах количество копий документов примерно в пять раз выше количества подаваемых оригиналов.

По словам руководителя пресс-службы ДГУ Магомеда Курбанова, такие низкие показатели по всем ведущим вузам республики связаны с тем, что поступающие направляют оригиналы преимущественно в российские учебные заведения за пределами Дагестана. В этом смысле ЕГЭ стал своего рода лакмусовой бумажкой, индикатором престижности дагестанских вузов. Выдерживая конкуренцию по республике, ДГУ сталкивается с серьёзной конкуренцией со стороны других вузов России. Также в нём отмечают, что многие абитуриенты, подавшие заявления на биологический и химический факультеты, принесли копии и в ДГМА, а когда пришла пора сделать окончательный выбор, забрали оригиналы документов для того, чтобы передать их в медакадемию. При этом в главном университете Дагестана, как и в прошлом году, ожидается стопроцентное выполнение плана по набору на первый курс.

Однако тенденция, когда часть абитуриентов с наибольшим количеством баллов по ЕГЭ передаёт подлинники в другие вузы, а на их места перемещаются поступающие с более низкими результатами по ЕГЭ, формирует разношёрстный контингент приёма. Безусловно, самые успешные претенденты, которым удастся пройти конкурс в центральные вузы страны, уедут из Дагестана; отучившись, многие наверняка будут там жить и работать на экономику других регионов. Оставшиеся же середнячки и двоечники заполнят собой нишу дагестанских первокурсников, как в самых престижных вузах, так и в сомнительных филиалах.

 

 

Если оценивать транспарентность приёмной комиссии вуза по информации, которая размещена на сайте, можно составить некий рейтинг прозрачности работы, проводимой внутри заведения.

На сайте ДГТУ, ДГСХА и ДГМА в списках рекомендованных студентов нам не удалось обнаружить указаний на статус подаваемых документов.

На сайте ДГИНХ не оказалось списка общего количества выпускников, подавших документы в вуз. Со слов его президента, в ДГИНХ подали документы порядка трёх тысяч человек. Выходит, что претендент может оценивать свои шансы лишь по списку рекомендованных, но не по общему списку всех своих соперников.

Наихудшие отзывы редакции получил сайт ДГМА, где, помимо отсутствия данных о статусе документов (оригинал или копия), мы не смогли найти и баллы каждого абитуриента по всем трём предметам. Эта картина наблюдается лишь в нескольких малопрестижных вузах республики. И, можно полагать, создаёт удобную лазейку для коррупции и нечестной игры. Кроме того, в протоколе № 40 от 5 августа 2010 года приёмной комиссии ДГМА о зачислении студентов на первый курс из 183 зачисленных 68 поступили вне конкурса, то есть одна треть всех зачисленных в первом потоке. 
 

 

По целевому набору в ДГМА зачислено 92 абитуриента. Это фактически люди, миновавшие конкурсный отбор. Как правило, родители этих детей договариваются с ЛПУ на местах об оплате за обучение их детей. Согласно правилам приёма, количество целевиков не должно превышать 20 % от общего числа бюджетных мест, однако превышает этот показатель и составляет 24 % от 384 бюджетных мест. Помимо целевого набора, на бюджетные места в ДГМА были зачислены 68 человек вне конкурса. Таким образом, в сумме реальное количество внеконкурсников – 160 человек, что составляет уже 42 % от 384 бюджетных мест. Оставшиеся свободными бюджетные места ещё больше концентрируют на себе конкурсное давление. В итоге, как это видно и из таблицы, в ДГМА самый высокий конкурс в целом по вузам. Такова политика приёмной кампании ДГМА.

В данных о целевом приёме в ДГМА также бросается в глаза большой разброс по суммарным баллам. Например, в протоколе № 39 от 30 июля 2010 года приёмной комиссии ДГМА о зачислении поступающих на места, выделенные для целевого приёма, абитуриент из Южно-Сухокумского района в сумме набрал лишь 165 баллов, и рядом с ним расположен другой поступающий из Кизлярского района, у которого 239 баллов. Если самый высокий балл абитуриента, рекомендованного для целевого набора, почти в полтора раза ниже суммарного балла другого целевика на том же факультете, выходит, что в Южно-Сухокумском районе менее образованные выпускники? С другой стороны, есть вероятность того, что претенденты, имеющие более высокие баллы по ЕГЭ, и не думали идти в ДГМА, а направили свои документы в какой-нибудь другой – недагестанский мединститут, например в Московскую медицинскую академию имени Сеченова. Также, по-видимому, поступили и претенденты из Чеченской Республики, у которых в среднем 139,37 баллов. Для сравнения: поступающие в ДГМА по целевому приёму из Ингушетии имеют в среднем твёрдые 189 баллов. То ли коррупция на стадии ЕГЭ там выше, чем в ЧР, то ли ДГМА пользуется авторитетом в Ингушетии.

Самый низкий средний балл среди рекомендованных абитуриентов в ДГУ на эколого-­географическом факультете – 174 балла – и факультете физической культуры и спорта – 177,4 балла; кроме того, в нём самый высокий рейтинг по количеству предоставляемых оригиналов – 100 %. Не отстаёт от него и факультет культуры. Самый большой конкурс на факультете психологии – 17,5 человек на место; на ближайшем экономическом факультете – 9,6, что почти в два раза ниже. Судя по среднему баллу, больше всего «отличников» принимали на юридическом факультете ДГУ – 222,11, а по коэффициенту волатильности юридический переплюнул в три раза все остальные имеющиеся в таблице факультеты.

Однако, по информации на сайтах, ДГИНХ показал коэффициент волатильности выше, чем у ДГУ – 0, 245. Больше всего среди факультетов ДГИНХ коэффициент волатильности на факультетах, не связанных с экономикой и юриспруденцией. Хорошая тенденция в свете долгоиграющей лихорадки на рынке экономических специальностей.

ДГТУ всё-­таки удивил: несмотря на самые смелые ожидания, конкурс на непрофильные экономические специальности в этом году в 7,32 раза выше, чем конкурс на технические специальности в ДГТУ. Для сравнения: в ДГСХА – в 4 раза, а в ДГУ – всего в два раза. Безусловно, это связанно с сокращением количества мест под давлением Министерства образования по непрофильным экономическим специальностям. Вуз снижает бюджетные места по непрофильным специальностям под давлением Министерства образования, но народ по старой памяти прёт и прёт в экономисты, что, разумеется, создаёт неоправданно высокий конкурс. Но факт остаётся фактом. Как сказал бы харизматичный читатель, страна разваливается, заводы стоят, считать уже нечего! А счетоводов хоть отбавляй.

ДГПУ благополучно сокращает все непрофильные специальности (см. «ЧК» № 20 от 28 мая 2010 года), сохраняя разве что неоднозначные юриспруденцию, технологию и предпринимательство, а также социально-экономическое образование; однако все эти специальности не выбиваются по числовым показателям из общей картины вуза. На сайте университета указаны даже статусы документов. Невероятно, но, судя по информации сайта ДГПУ, абсолютно все подаваемые документы являлись копиями – и ни одного оригинала. Такие данные могут говорить только о двух вещах. Либо абсолютное большинство абитуриентов не были нацелены поступить в ДГПУ и подали лишь копии своих документов, как запасной вариант (в таком случае вуз предстаёт в чрезвычайно дискредитированном свете, что тоже вероятно с учётом сложившейся здоровой конкуренции за баллы по ЕГЭ между всеми российскими вузами), либо это тривиальное попустительство работников ДГПУ, ответственных за точность предоставляемой информации.

 

Часть информации на вузовских сайтах с течением времени могла «устареть», а также быть «неточной». Но всё же на основании этих данных можно сделать определённые обобщающие выводы, чтобы заключить ими современное положение дагестанской системы высшего образования.

Честные игры в ЕГЭ могли бы создать значительные проблемы для крупнейших вузов республики. В целом по стране они не справились бы с конкуренцией. Вряд ли кто-нибудь из Новосибирска или Екатеринбурга пришлёт в наши приёмные комиссии хотя бы копии своих документов. Теоретически это могли бы сделать только самые отчаявшиеся абитуриенты России. Но внутри коррумпированной и клановой системы удобно приживётся такой же недобропорядочный институт высшего образования. А честный и прозрачный вуз просто не появится, пока не реорганизуется сам институт. В этом смысле Республика Дагестан теряет не показатели своих крупнейших вузов. Она теряет хороших абитуриентов, выпускников, специалистов. Умных, порядочных и честных жителей, которые едут учиться в иные вузы иных областей. Приедут ли они назад? Это не вопрос образования – вопрос привлекательности нашей республики.

Говоря о «неточности» информации на сайтах, достаточно упомянуть три фамилии из списка двадцати прошлогодних абитуриентов, зачисленных на высшее сестринское дело ДГМА, чьи имена указываются в списке зачисленных на первый курс в 2009 году: Гусейнова Умукусум Гусейновна (120 баллов), Магомедова Ада Алиевна (124 балла), Гульмагомедова Заира Гульмагомедовна (124 балла). Ни одно из этих имён не значится в базе данных Минобра РД, сдававших хотя бы один экзамен по ЕГЭ. Самое настораживающее в этой истории – что все 20 (!) человек, зачисленных на факультет сестринского дела в ДГПУ в 2009 году, не значатся в списках ЕГЭ. В редакции имеются ещё фамилии лиц, которые были зачислены в ДГМА, но также не значатся в списках сдавших ЕГЭ либо сдавших ЕГЭ только по одному или двум из трёх предметов обязательных для приёма в медицинский вуз.

Все эти неточности, неурядицы и мутность некоторых дагестанских вузов, таких как ДГМА, приводит к пониманию одной простой истины: лживое руководство, фиктивная учёба и неграмотные «специалисты» продолжают разваливать дагестанское общество и республику.

 

Во времена расцвета СССР в Дагестане было 22 тысячи студентов вузов, а сегодня – 120 тысяч! Губительная тенденция системы образования республики требует кардинальных изменений. Так, с уверенностью можно заявить, что для сохранения жизнеспособности образования в республике необходимо снизить количество мест на бюджетной форме обучения, значительно уменьшить количество внебюджетных мест в высших учебных заведениях Дагестана, и сделать это следует за счёт увеличения стоимости платного обучения. Из почти тридцати тысяч ежегодных выпускников школ вузы должны сократить количество мест до трёх тысяч, т. е. 10 % от всех выпускников. А количество принятых в среднеспециальные и технические учреждения (ссузы) должно составлять 25 % от всех выпускников школ. Это создаст здоровую конкуренцию в вузах и ссузах, повысит требования к конкурсным баллам и вернёт диплому о высшем образовании надлежащий кредит доверия, а неучей и потенциальных оборотней заставит обратиться к другим сферам труда.

«ЧК» неоднократно писал о том, что приоритетом для Республики Дагестан являются технические и сельскохозяйственные специальности как наиболее отвечающие интересам развития экономики Дагестана (см. № 29 от 20 июля 2007 г., № 31 от 3 августа 2007 г., № 4 от 32 января 2008 г., № 13 от 9 апреля 2010 г., № 25 от 2 июля 2010 г. и др. – Прим. ред.). Об этом же на встрече в Сочи фактически сказал президент Дмитрий Медведев (см. 5 стр. «ЧК». – Прим. ред.).