[ Смерть по имени «ахтынка» ]

Лукавят те, кто утверждает, что Дагестан не в состоянии выжить без России. Исходя из маршрута наркотрафика из Азии в Европу, можно сделать вывод, что Дагестан чуть ли не единственная точка, связывающая два континента. Поэтому на одних только таможенных пошлинах республика могла бы неплохо зарабатывать. Хотя, с другой стороны наркодельцы выбирают Дагестан не только за удобное географическое положение, но и за лёгкую возможность договориться с представителями контролирующих органов.

 

 

В работе любой правоохранительной структуры главное де­факто – это не преду­ преждение и расследование преступлений, а показатели раскрываемости, так называемые галочки. Молодые оперативники, приходящие на работу в правоохранительную структуру, будь то УФСКН или МВД, искренне пытающиеся бороться с преступностью и показывающие высокие результаты, сразу становятся изгоями для сослуживцев, чьи показатели не превышают установленный начальством уровень. Видя такое неблагодарное отношение к своей работе и ощущая её ненужность, энтузиасты превращаются в таких же статистов.

При подготовке материала нас интересовало: существует ли некая теневая сеть из высокопоставленных чиновников и офицеров различных структур, которая курирует этот бизнес. В беседах с нами работники наркоконтроля не стали ручаться за то, что крышеванием наркобизнеса заняты сильные мира сего, хотя и не исключили того факта, что каждый чиновник на вверенном ему участке работы за солидную плату может закрывать глаза на наркораспространителей. Например, начальник ОВД какого­нибудь района может гарантировать сельчанину, культивирующему марихуану, что никто из районных стражей порядка его не тронет, но если приедут правоохранители­варяги, то он ничем не сумеет помочь.

Мы не можем утверждать, что сотрудники какого­либо ведомства курируют наркопоставки. Однако, зная о примерных путях поступления зелья, мы можем сказать, что работники того или иного ведомства либо плохо осуществляют свою работу, либо закрывают глаза на наркотрафик.

Изрядная доля наркотических средств поступает из­за рубежа, поэтому первыми их должны встречать таможенники и пограничники. Сотрудникам наркоконтроля до последнего времени не позволялось контролировать таможенные пункты пропуска. Однако, судя по данным, озвученным «ЧК» начальником отдела по борьбе с контрабандой наркотиков Таможенной службы РФ по РД Маллали Исаевым, в его ведомстве и так неплохо справляются с контрабандой наркотических средств. К примеру, в прошлом году структурой было выявлено и изъято 720 кг наркотиков, 196 из которых – героин. Это 50 % всехнаркотиков, выявленных российскими таможенниками за прошлый год.

По заявлению таможенников, это подтверждают и работники УФСКН, сложнее всего обнаруживать наркотики в поездах и кораблях, в силу особенностей строения этих транспортных средств. Видимо, поэтому лет пять назад Махачкалу заполонил гашиш иранского происхождения, который предприимчивые моряки доставляли на судах и продавали прямо в порту. Наличие в Дагестане зарубежных наркотиков говорит о том, что в таможенном заслоне всё же существуют свои дыры. И если известны случаи, когда через границу пропускают контрафактный товар, то почему мы думаем, что также, только за более высокую плату, нельзя пропустить партию гашиша или героина?

Дальше свою долю с трафика могут иметь гаишники, которые за определённую плату не станут досматривать машину, перевозящую смертоносный груз. Хотя если рядом с водителем такой машины уже сидит гаишник, замешанный в деле, как это было с Андреем Мальцевым – начальником ГИБДД Асбеста, Свердловской области, которого 25 мая задержали при перевозке почти двух центнеров гашиша и марихуаны, то и платить его коллегам не придётся.

Работники УФСКН признаются, что 80 – 90 % задержаний наркоторговцев или перевозчиков происходит по оперативной информации. Чтобы получать такую информацию, наркоконтрольщик бывает вынужден не трогать одного­двух «барыг», которые будут сдавать ему своих конкурентов. Работнику – галочки, наркодилеру – комфортные условия для бизнеса. Всё – по­честному.

Многие эксперты, с кем доводилось поговорить на тему эффективности работы правоохранительной системы в плане противодействия наркобизнесу, отмечали неудовлетворительную работу, в первую очередь, Управления ФСКН. Дело в том, что в 2005 году были реорганизованы местные ОБНОН (отделы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков), которые, в свою очередь, были укомплектованы из офицеров уголовного розыска с опытом оперативной работы. Сейчас их сменили бывшие работники налоговой полиции, которым проще разобраться в бюджетных махинациях и фальшивых авизо, чем понять природу оперативно­разыскной деятельности. На этой почве, например, в МРО УФСКН по Дербенту возник конфликт, после чего многие опытные работники добровольно подписали заявления об уходе.

А чтобы вырастить новые профессиональные кадры, необходимо не только время, но и наставники, которые передавали бы опыт младшему поколению. 

Кроме того, УФСКН (а в Дагестане, помимо головного управления, существует и 11 межрайонных отделов) испытывает потребность в существовании наркоманов и наркоторговцев так же, как и МВД при прежнем министре ощущало потребность в боевиках. Перелови они всех наркоманов – надобность в их существовании как структуры отпадёт.

В процесс крышевания могут быть задействованы даже участковые, знающие, что на их территории проживает наркодилер. Однако они получают деньги разве что за молчание, так как спасти от старших по званию они не в силах. Как рассказывает источник «ЧК» в МВД по РД, был случай, когда во время задержания милиционерами наркоторговца на место операции приехал полковник одной из спецслужб и ходатайствовал за «барыгу».

Говоря о мировых масштабах крышевания, можно привести слова главы ФСКН РФ Виктора Иванова, который заявил, что переброской героина из Афганистана в Россию занимаются 180 афганских наркокартелей. По его словам, «большинство из этих 180 картелей действуют в регионах Афганистана, которые лежат в зоне ответственности войск США и НАТО».

Не хочется делать каких­то выводов, но, как только у нелегальных наркотиков появляются легальные конкуренты в виде курительных смесей (типа спайс), которые открыто продаются в аптеках, государство быстро реагирует на эту проблему и пресекает продажу продукта, альтернативного марихуане и гашишу. Сейчас нечто подобное происходит в отношении дезоморфина – нового наркотика, сырьём для изготовления которого служит вполне легальные кодеиносодержащие препараты (коделак, коделмикст и пр.), свободно продающиеся в аптеках. Возможно, это связано с тем, что с продажи легальных наркотиков лица, ответственные за пресечение наркоторговли, не могут получать теневую прибыль.

 

 

Ключевым узлом распространения в Дагестане наркотиков как зарубежного, так и местного происхождения считается Дербент. В городе был даже дом, в окно которого можно было просунуть руку с зажатыми в ней деньгами за дозу и получить инъекцию героина.

В 2010 году офицеры Дербентского МРО УФСКН по РД впервые наблюдают снижение численности наркоманов. Если в 2008 году на учёте состояло 589 человек, то сегодня эта цифра опустилась до 575, то есть на 14 человек меньше. Снижение незначительное, но подобная тенденция наблюдается впервые.

Специалисты называют две причины этого спада. Первая – увеличилась смертность среди наркоманов со стажем, и вторая – в результате нескольких успешно проведённых операций из оборота изъято значительное количество наркотиков, что привело к его существенному удорожанию на внутреннем рынке – с 250 рублей за 1 грамм опия­сырца до 3000. При таком росте цен расширение рынка сбыта и соответственно увеличение числа потенциальных клиентов становится затруднительным. Ведь не секрет, что в основном этим занимаются сами наркоманы по принципу сетевого маркетинга: привлечение дополнительных клиентов в дилерскую сеть даёт возможность наркоману получать в конечном итоге бесплатную дозу для себя. А для этого сначала нужно дать бесплатно попробовать наркотик будущей жертве и только после того, как новичок окончательно «сядет на иглу», продавать ему дозу с наценкой. При нынешних ценах купить порцию «кайфа» для наркомана – проблема, не говоря уже про бесплатные угощения.

 

 

В Дербенте, по самым скромным подсчётам, суточное потребление опия­сырца достигает более двух килограммов, если эту цифру разделить на дозы и помножить на стоимость, то получается в среднем около 3 миллионов рублей. Такими среднесуточными валовыми показателями не может похвастать ни один каменный карьер. Традиционно этим бизнесом в городе промышляют преимущественно представители азербайджанских семей, около 5 – 6 группировок. Они образуют кланы, делят рынок, образуют сферы влияния и распределяют роли между членами семьи. Оперативники из МРО рассказывали нам, что семьи эти достаточно закрыты и внедрить к ним своего агента практически невозможно, хотя их имена общеизвестны. Как ни странно, руководителями наркокартелей в Дербенте выступают женщины, причём они же являются организаторами преступного бизнеса.

Гюльханум Гашимова вместе с тремя дочерьми: Лалой, Лейлой Кулиевой и Солмаз Керимовой организовали один из самых могущественных кланов на территории Юждага. По имеющейся оперативной информации, данная группа занимается контрабандой наркотиков из Азербайджана в центральные регионы России, в частности в Ростовскую область. Второй по значимости семейный клан у Анны (Сания) Салимовой; она также вовлекла в свой бизнес мужа Садретдина, свояка Алиахмеда Асланбекова, дочь Айзиру Шихалиеву, зятя Руслана Шихалиева и двух его родственников.

В 2006 году за хранение и сбыт крупной партии опия (более 2, 5 кг) были задержаны и привлечены к уголовной ответственности представители клана Эльмиры Халыговой (она вовлекла в этот бизнес даже престарелую мать). В отношении Халыговой также возбуждено уголовное дело, ведётся предварительное расследование. За Насибой Абасовой и её организованной группировкой сотрудники наркоконтроля следили давно: в течение двух лет велась её разработка. Пока однажды правоохранительным органам не удалось поймать всю банду при разгрузке крупной партии опия­сырца, около 37, 5 кг – по оценкам экспертов, на сумму 100 миллионов рублей. Груз прибыл из Ирана, пройдя четыре пограничных и столько же таможенных постов, и только в Дербенте, в районе тоннеля, где наркобароны, по всей видимости, хотели спрятать товар, они попались.

По мнению оперативников, группа Абасовой была, пожалуй, самой закрытой: она вела тайный бизнес по всем правилам законов конспирации и делала это очень профессионально. Меняла явки, пароли, звонила всегда с разных телефонов и т. д. Причём в группу входили не только члены её семьи, что, в принципе, является привычным для наркодельцов, но и граждане Ирана, Азербайджана, жители Махачкалы и Каспийска. Поэтому ей долгое время удавалось скрывать свою деятельность. Официально она занималась оптовыми поставками бытовой посуды из Ирана в Дербент, а в действительности созданная ею ОПГ реализовывала наркотики на территории всей республики. После задержания Абасовой и её банды цены на наркотики в городе подскочили сразу в 12 раз.

Надо признать и тот факт, что наркобизнес как таковой не является исключительной компетенцией лишь организованных преступных группировок. Нередки случаи, когда отдельным гражданам в частном порядке также удавалось провезти через границу небольшие партии наркотиков. Но чаще всего они­то и попадаются при досмотре на границе: сказывается отсутствие опыта.

Летом 2008 года в Дербенте поползли слухи о том, что при прохождении таможенного контроля с партией наркотиков попалась жена ректора одного из местных вузов. Чтобы вызволить жену, главе учебного заведения пришлось заложить вуз. Теперь он якобы принадлежит тому самому кредитору, у которого были заняты деньги.

К счастью, курьеры­одиночки в целом на рынок не влияют, и со второго полугодия прошлого года в Дербенте наркоманы испытывают серьёзный дефицит «белой смерти». Об этом говорит и статистика обращений наркоманов в наркологический диспансер и на станцию «Скорая помощь». Для сравнения: если в первом полугодии 2009 года для проведения стационарного лечения обратилось всего четыре человека, то во втором полугодии их число увеличилось до восемнадцати человек. То же самое наблюдают и врачи из «скорой». Так, согласно их справке, в четвёртом квартале прошлого года к ним обратилось 12 человек, один из которых умер, что в 2, 4 раза больше, чем за аналогичный период прошлого года.

 

 

Сафтар Маниев, начальник Дербентского межрайонного отдела УФСКН, рассказал корреспонденту «ЧК», что львиная доля, до 90 % представленных в регионе тяжёлых наркотиков, имеет афганское происхождение, а оставшуюся часть рынка заполняют местные крестьяне. Они всё чаще попадают в поле зрения правоохранителей на незаконном выращивании опийного мака и конопли. Кстати, дагестанцы вывели селекционным путём собственные сорта опийного мака, которые по качеству превосходят импортный аналог, что отражается в цене. То же самое и с коноплёй: местные сорта «ахтынка» и «гоцатлинка» в большем почёте у наркоманов, чем привозной дурман.

Нельзя сказать, что руководство РД остаётся безучастным к данной проблеме. 121 млн рублей выделит республиканский бюджет на реализацию четырёхлетней целевой программы «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту», закон, которой был принят на мартовской сессии НС РД.

Сама по себе программа хороша: согласно ей предусмотрено строительство наркодиспансеров и профилакториев. Однако плохая реализация (о чём заявляет Правительство РД) предыдущей аналогичной программы и возложение реализации новой программы на тех же исполнителей говорит о том, что руководство республики допускает формальное исполнение этой РЦП, несмотря на реально заявленные цели.

Вот некоторые заметки по новой РЦП. На изготовление и размещение наружной антинаркотической рекламы в городах и районах республики в программе предусмотрено 90 тысяч рублей в год. Этих денег хватит разве что на размещение в течение пары месяцев трёх­четырёх баннеров в Махачкале. Непонятно, какой эффект в противодействии употреблению наркотиков будут иметь такие проекты, как республиканский праздник детского творчества «Мир начинается с детства», на который планируется тратить по 266 тысяч в год, и телевизионная детская передача «Планета “Спорт”», на которую заложено 350 тысяч в год. Разве наркоманы смотрят детские передачи? И почему в рамках именно этой программы должны организовываться такие мероприятия, реализация которых – прямая обязанность Минспорта, Минобразования и Комитета по делам молодёжи? Лучше было бы раздать эти деньги школьным учителям как прибавку к зарплате и снабдить их курсом качественных лекций о пагубности наркомании, алкоголизма и курения.

Непонятно, для чего нужны деньги (35 тысяч рублей в год) на такой пункт программы, как организация в вузах круглых столов на соответствующую тему с приглашением известных спортсменов, представителей духовенства. Или Дагестан уже докатился до того, что за участие в подобных мероприятиях чемпионы и имамы требуют гонорары? Судя по тому, что большую часть финансирования по программе получает Министерство здравоохранения, именно это ведомство активно лоббировало её принятие.

Потерпев фиаско в исполнении прежней программы, можно было бы придумать что­то новое. Например, имамы всех мечетей республики могли бы провести свои пятничные проповеди на тему запретности наркотиков по шариату. Это дало бы мощный толчок к обсуждению темы и, возможно, посеяло бы в обществе зачатки неприязненного отношения к наркотикам и наркоманам.

 

На наш взгляд, власти страны и республики борются лишь с последствиями наркобизнеса и наркопотребления, оставляя без внимания профилактику. Причина кроется, скорее всего, в тех же показателях. Всегда можно отчитаться о том, что поставлено на учёт столько­то наркоманов, изъято столько­то килограмм героина, но как оценить в цифрах работу по профилактике? А если эта работа не укладывается в обычные рамки показателей и контроль вышестоящего руководства над ней затруднён, то зачем вообще этим заниматься? Надежд в этом деле на государство (в его нынешнем состоянии) возлагать не стоит. Обществу самому следует начать борьбу с этим губящим явлением.  

Муртуз, 28 лет, бывший наркоман. «У всех зависимостей принцип один – это изменённое состояние сознания, которое вызывает эйфорию и ощущение уверенности и чувство того, что ты всё знаешь, всё можешь. Та же сигарета на подсознательном уровне возвышает человека над другими людьми.

Но то удовольствие, которое мы испытали в первый раз, мы больше в своей жизни никогда не испытаем. И все попытки достичь того самого состояния, о котором ты помнишь, будут тщетны. Это бывает только в первый раз, потому что в первый раз наркотик воздействует на рецепторы, а потом они к нему уже привыкают, и чтобы испытать новые ощущения, люди переходят на более сильные наркотики. Может быть, от этого и появляются гомосексуалисты.

Самое ответственное наступает тогда, когда ты понимаешь, что эти наркотики больше не могут тебе ничего дать, ты хочешь от них избавиться, но тут появляется психологическая проблема, которая называется «зависимостью». И тут начинается борьба за здравый смысл и за здоровое существование. Но не у всех хватает сил, даже у тех же потребителей анаши, признаться в том, что это – зависимость.

Поэтому лучше не пробовать никогда никакой наркотик, чтобы не было соблазна попробовать ещё раз. Когда ты наркоман, ты не хочешь выйти из того мира, который ты себе создал, не хочешь переходить в реальный мир. Но твой мир однообразен и лишён здоровых человеческих эмоций и чувств. Особенно опасно пробовать наркотики в молодом возрасте, когда других ощущений ещё не испытал».