[ Гравитационная сингулярность Кировского РОВД ]

Стены Кировского суда не помнят, когда ещё в процессах принимали участие «тройки судей» – Гаджимагомед Гаджимагомедов, Муртуз Мутаев и Амир Амиров.Сам процесс уже несколько раз переносился из-за неявки свидетелей. Подсудимый Зайнулабидин Мирзабеков говорит, что не причастен к хранению и сбыту наркотиков. Быть может, его подставили оперативные работники через своего агента? Ведь, как известно, такие случаи происходят довольно часто в коррумпированных структурах.

 

 

Зайнулабидин с самого начала последовательно рассказывает всё, что с ним произошло. Его показания совпадают во всех следственных документах.

18 апреля 2010 г. на ул. И. Казака г. Махачкалы он случайно встретил давнего знакомого – Тагира Джамалутдинова. В ходе разговора сказал, что хочет купить машину для частного извоза. Тагир ответил, что у него есть машина (ВАЗ-21099), которую бы он продал за 60 тыс. рублей. Они обменялись номерами телефонов и разошлись. В роковой для Зайнулабидина день – 20 апреля – он встретился с Тагиром в районе махачкалинского ж/д вокзала. После осмотра «девяносто девятки», в первом часу дня, Тагир, Зайнулабидин и его одноклассник Ахмед поехали в нотариальную контору на ул. М. Ярагского, где нотариус Багдасарян удостоверила сделку по генеральной доверенности. Там же Зайнулабидин отдал Тагиру 60 тыс. рублей за машину. Но чтобы снять её с учёта, как им объяснили, нужна доверенность на самого Зайнулабидина от первого владельца автомобиля. Тагир сказал, что она хранится у него дома, и предложил поехать к нему в пос. Семендер. Они поставили машину перед домом и вместе зашли к Тагиру, который начал искать доверенность, но так её и не нашёл. Все трое находились в доме примерно 15 минут, после чего Тагир отдал ключи от машины, сам остался дома, а Зайнулабидин вместе с Ахмедом вышли на улицу. Ему осталось забрать машину и уехать.

 

 

Когда Зайнулабидин хотел открыть дверь машины, к нему подошли трое ранее не знакомых ребят. Один из них сказал: «Стоять». Затем из дома вышел Тагир и сказал, чтобы Зайнулабидин вернул ему ключи от машины. «Я не понял, что происходит, так как я за машину отдал 60 000 рублей, а он у меня обратно требует ключи от машины», – вспоминает Зайнулабидин. После этого подъехавшие представились сотрудниками милиции, хотя никто не предъявил удостоверение, посадили Ахмеда в свою машину – «приору» белого цвета. Двое работников посадили Зайнулабидина в машину, которую он только что купил у Тагира. Туда же сели сами милиционеры и Тагир. «Я с одним работником сели на заднее сидение, а другой работник и Тагир сели впереди, – поясняет Зайнулабидин. – Тагир передал милиционеру, который сидел на переднем сидении, полиэтиленовый пакет. Работник взял пакет у Тагира и спросил у меня: «Ну что, ты попался?» После этого я спросил у Тагира, что происходит, что они делают? Тагир ответил, что я увижу, что будет. Потом сидящий рядом со мной работник милиции спросил у меня, будем ли договариваться, на что я ответил, что мне не о чем с ними договариваться». После этого все они на двух машинах приехали к зданию ОБНОН на улице Атаева. Одноклассников завели в один из кабинетов, а Тагир перемещался по ведомству свободно, то есть его никто не контролировал.

Затем их доставили в Кировский РОВД.

 

 

По мнению защиты, подробности, направленные на установление объективно-фактических обстоятельств дела, либо забыты свидетелями-оперативниками и не фигурируют в их показаниях, данных на суде, либо вообще не принимались в рамках предварительного следствия.

По протоколу Мирзабеков был задержан лишь 22 апреля. То есть что с ним происходило двое суток: между 20 и 22 апреля – не установлено, и вообще не интересует следствие. Поскольку в протоколе – 22 апреля, а фактическое задержание Мирзабекова – 20 апреля, то все следственные действия, производимые до 22 апреля, должны быть признаны недействительными.

Вместе с обвиняемым в камере для задержанных Кировского РОВД находился Даниял Танашов. Он был задержан ранее. В ходе опроса Танашов подтвердил, что Зайнулабидина доставили 20 апреля. Он также рассказал о неправомерных действиях сотрудников ОБНОНа по отношению к нему, которые работали примерно по той же схеме, что и в деле Мирзабекова, но чуть-чуть грубее: по словам Танашова, находясь с ним в кабинете, оперативный работник ОБНОНа Марат «вытащил из ящика стола два полиэтиленовых свёртка, положил их на стол и сказал мне, что теперь будут твои. После чего положил их в бумажный конверт».

Надо сказать, такие показания дают многие заключённые под стражу граждане. И подбрасывание наркотиков работниками правоохранительных органов давно не является секретом. Если гражданина посадили в КПЗ, а ему удалось сообщить об этом родственникам, и они подоспеют с деньгами до 8 утра, – это 25 – 30 тыс. рублей. В восемь утра происходит смена сотрудников, факт задержания отмечается в журнале. И теперь ставки резко возрастают. Разговор идёт уже о том, чтобы изменить вес наркотика ниже особо крупного и крупного размеров, по достижении которых наступает уголовная ответственность.

Вместе с тем проблема может коснуться каждого. В одном только Кировском районном суде больше всего дел рассматриваются по 228-й статье УК РФ. В данном случае – от 8 до 20 лет тюрьмы (за разбой дают 7 – 8 лет...).

 

 

Все свидетели, оперативные работники, которые участвовали в задержании Зайнулабидина, подтверждают, что при вменяемой ему передаче пакетов с наркотиками и получении им денег он не использовал перчатки или иные защитные средства.

Любой, даже малоопытный следователь знает, что в первую очередь необходимо произвести экспертизу вещдоков на наличие потожировых выделений – отпечатков пальцев. Тем не менее следствием не назначалась и не производилась дактилоскопическая экспертиза вещественных доказательств – пакетов с деньгами и наркотическим веществом. Ведь если Зайнулабидин не брал в руки пакеты, это подтвердит экспертиза. Если же на вещдоках найдут его отпечатки, то все показания самого Мирзабекова и сомнения адвокатов вместе взятые не смогут отменить результатов объективной экспертизы. Настойчивое игнорирование следствием ходатайств о назначении экспертизы ещё раз указывает на предвзятое отношение следствия к этому уголовному делу. Сторона защиты полагает, что следствие, возможно, нацелено оправдать действия сотрудников милиции, как говорится, «защитить честь мундира».

Но и это ещё не все вопросы. Оказывается, следствие не затребовало распечатку звонков между участвовавшим в задержании оперативным работником Рашидом Кандалаевым и Тагиром Джамалутдиновым, который проходит по делу в качестве свидетеля. Так называемый биллинг звонков мог бы прояснить, были ли эти двое ранее знакомы.

Фактом является и то, что понятые, чьи подписи стоят на протоколах задержания, – жители города Буйнакска, и оба 1981 года рождения, учились и окончили 10 классов средней школы № 2 в 1999 году. Понятно, что Буйнакск – город небольшой, и одногодки из одной школы, скорее всего, должны знать друг друга. Но на суде понятые отрицают, что ранее были знакомы.

Это далеко не полный перечень всевозможных упущений, ошибок и нарушений предварительного следствия, при которых дело разваливается на глазах. Журналистам известны случаи, когда из-за орфографических или иных ошибок в одном только протоколе задержания разваливались очень громкие уголовные дела против работников милиции. Но Зайнулабидин Мирзабеков и его адвокат Магомед Дахдуев – бывшие работники правоохранительных органов – теперь задумались над справедливостью этой системы и над тем, какие кадры, уходя из службы, оставляют после себя милиционеры.