Диалог… Порой он происходит между людьми, которые придерживаются различных (и даже взаимоисключающих) убеждений. Одна из таких бесед и представлена в предлагаемой зарисовке.
– Ух, опоздал минут на пять. Давно ждёшь, Ахмед?
– Вот примерно эти пять минут и жду. Давай–ка, Руслан, зайдём сюда, погреемся, выпьем по рюмке… чая.
– Давай. Ты ничего крепче чая и не употребляешь, насколько я знаю.
– А здесь ничего крепче и не наливают.
– Ясно… Уютно здесь.
– Да, уютно, тихо, тепло. Можно спокойно пообщаться, не перекрикивая грохочущую музыку. И кормят вкусно.
– Хе, хе… Что, опять агитируешь за халяльные кафе?
– А что тут агитировать? Тут и так всё очевидно. Вот, кстати, распечатки, которые ты просил.
– Да, спасибо… Теперь о главном. В общем, ситуация, Ахмед, для меня очень огорчительная. И связана она с твоей родственницей.
– С Патимат? Мы не родственники, только односельчане.
– Ну в любом случае я в курсе, как вы сплочённо живёте. Вы все там один за всех и все за одного.
– И всё же тебе она ещё ближе. Мне – землячка, тебе – жена.
– Эх, жена… Да вот в том-то и дело…
– Что случилось, Руслан?
– Это произошло на днях. Я был на соболезновании, здесь, в городе, с участием ваших земляков. Ну помнишь, когда старенький дед Гамзат умер?
– Хорошо помню, мы там пересеклись с тобой.
– Да, ты был там, но вскоре ушёл. А я остался. Прошли в дом, довольно много мужчин собралось в гостиной. Ну, как часто бывает в таких ситуациях, разговор зашёл про одно, про другое… И далее на тему религии.
Тут я возьми и ляпни… Из моих слов выходило, что я не верю в Судный день. Мол, кто оттуда возвратился, кто реально подтвердил его реальность – всё это неизвестно. Это неплохой инструмент регулировать поведение людей, но что там на самом деле – никто не знает.
Сказать такое среди ваших односельчан… Люди насторожились, потребовали уточнить, что я имею в виду. Ну меня и понесло. Типа да, поняли меня правильно.
Там как будто всё замёрзло, в той гостиной. Как раз подошёл имам вашей мечети, ну, не с гор, а с пригородного посёлка. Подключился к беседе, стал меня убеждать, уговаривать.
– В чём убеждать?
– Подробно объяснял, что я не прав. Не грубил, не оскорблял, но чувствовалось, что переживает. Он говорил, что при таких взглядах (неверие в Судный день) человек не является мусульманином. Объяснял, что из этого следует с точки зрения моей вечной участи.
Но есть и земные последствия, сказал он. Например, такое: мусульманка не может жить как с мужем с человеком, который, как выяснилось…
– А она? Патимат?
– А что она… Плакала, слёзы лила, просила меня опомниться. Тот имам объяснил, что если я раскаюсь и приму ислам, то всё поменяется. И брак можно заключить, дальше жить вместе. Но я упёрся. Вот не верю – и всё!
Патя ушла, сейчас она у отца живёт… Слушай, тут не курят?
– Нет, не курят. Если совсем невтерпёж…
– Нет, нет, я потерплю. Я хотел не то, чтобы посоветоваться… Знаешь, когда тебе под пятьдесят и происходит такой резкий слом жизни… И дело не в том, что раковина сейчас у меня на кухне заполнена грязной посудой. Я-то человек практичный и в быту справлюсь сам…
Психологически очень плохо… Просто тяжело приходить после работы в эту пустую квартиру. Тяжело каждый день по телефону слушать слёзы дочери из Москвы. Вообще живу как в тумане.
– Ты раньше скрывал это от Патимат? Ну, свои «особые взгляды»?
– Не то чтобы скрывал. Скажем так, не афишировал. Жили и жили. На религиозные темы особо не общались. Она иногда предлагала мне научиться намазу (сама она его с детства совершает), но я отмахивался. Патя, наверное, считала, что я такой типа несоблюдающий мусульманин.
Я даже думаю, Ахмед, что таких семей в Дагестане немало: в которых, если копнуть, выяснится, что верующая и даже молящаяся жена замужем за атеистом. Или наоборот.
– Руслан, в таком случае это не «семья». Тебе всё правильно разъяснил имам: мусульманка не может быть замужем за неверующим.
Но что касается конкретно тебя. Не веришь, значит, в Судный день?
– Как тебе сказать, Ахмед. Я ведь не какой-то там воинствующий атеист, который категорически отрицает. Наверное, моя позиция ближе к агностикам: я не знаю. Может, что-то такое и есть, но нам это неведомо. Я не исключаю ничего, но и не утверждаю.
– И снова повторю: имам тебе всё разъяснил. Такие предположительные «фифти-фифти» – это не ислам. Мусульманин должен быть твёрдо убеждён в том, что сообщается ему в религии.
– Слушай, Ахмед! Да никто по-настоящему не живёт в Дагестане по исламу! Всё это только на словах!
– Ну что ты расшумелся? Вон люди испуганно вздрагивают, оглядываются. Давай-ка растолкуй, что ты имеешь в виду, только без криков.
– Давай… Вот, к примеру, я преподаю в вузе. Ты знаешь, сколько там человек не «берут»? Не кокетничают от случая к случаю, а именно твёрдо и принципиально не берут. Я таких знаю всего троих или четверых. И остальные их тихо ненавидят как живой укор себе.
А тем многим, кто берёт, попробуй расскажи про ислам и про взяточничество. Это ведь грех?
– Да, вымогать взятки категорически запрещено.
– Ты хочешь, чтобы я на этих оболтусов-студентов тратил нервы и силы? Откладывал выставление оценки, требовал выучить темы, подготовиться к экзамену?
– Да, помогал бы, подстёгивал, настаивал. Собственно это и есть твоя работа, за которую ты зарплату получаешь.
– Ага, видел бы ты эту зарплату… Да они тупые, Ахмед! На третьем курсе есть такие, кто с дикими ошибками пишет – это после 11 классов в школе и двух курсов в вузе.
– Ну, видимо, не только ты за деньги оценки ставишь.
– Да подожди ты, Ахмед! Стараться и помогать можно тем, кто готов учиться и работать над собой. Человек в 20 лет не знает элементарных вещей: вот спроси у них, куда река Волга впадает – не все ответят… Они сами не хотят учиться!
– Я всё же знаю специалистов, которые не пошли по пути взяток. У них другие дополнительные доходы. Помимо работы они репетиторствуют, к примеру. Или, скажем, внимательно изучают программу грантов по своему направлению и подают заявки.
Я бы ещё добавил, чтобы в этой земной жизни ты думал не только о деньгах. А о будущем. О вечном будущем. И о своей ответственности в Судный день.
– Ахмед, да что ты мне втираешь?! Да не хотят люди так жить! Не хотят и не будут! Даже те, кто, в отличие от меня, не отрицают…
Люди НЕ готовы к тому, чтобы каждый свой шаг выверять по исламу – что им есть и пить, как зарабатывать и где отдыхать – и чтобы при этом не нагрешить. Люди хотят другого: по возможности срубить лёгких денег, а дальше сладко есть, крепко пить, веселиться, говорить и выслушивать приятные тосты, встречаться с друзьями в кальянных или ночных клубах, покупать дорогие вещи, наслаждаться голосом и образом любимой певицы, знакомиться с новыми женщинами – одним словом, кайфовать как получается.
И такие люди не будут по каждой теме заглядывать в книги или там бегать к имаму, чтобы сначала уточнить, халяль это или хIарам.
– Руслан, в общем-то ты не «открыл Америку», сообщив, что человеческие слабости и пороки противоречат нормам ислама. И многие такие пороки могут складываться в долгие многолетние привычки и пристрастия, от которых совсем не хочется избавляться. Для расставания с ними нужен сильный мотив, а самый сильный мотив – осознание своей ответственности перед Всевышним. При неверии такого мотива у человека нет, при слабой вере он не достаточно твёрд.
Если же такая твёрдая установка у человека появилась и он соответствующим образом её закрепляет, то оказывается, что всё гораздо легче. Оставить в прошлом любимый кизлярский коньяк, изменить формы отдыха и развлечений, подумать о своём здоровье – физическом и нравственном. И на смену кругу общения «кайфариков» придёт семья, родственники, любительский спорт, отдых, не связанный с грехами, и новые друзья-единомышленники. Такие тоже в Дагестане найдутся.
– Да что ты прицепился к этому коньяку?! Я что, алкаш какой? Не спиваюсь, под забором в собственной блевотине не валяюсь. Могу выпить – это да. Если где-то перебрал – вызываю такси.
– Ну, ты тоже не шлифуй картину. Человек, у которого постепенно нарастает алкогольная зависимость – это не обязательно «алкаш в собственной блевотине». Он может быть известен как уважаемый специалист, носить костюм с галстуком, но мало кто знает, что Арсен Камилович ежедневно «берёт» свою «норму» в день.
Но по большому счёту дело не в объёмах выпитого. Тут важно другое: признаёт ли человек ту самую ответственность перед Всевышним? Понимает ли он свою зависимость и НЕсамодостаточность? Или так и будет и далее ставить в центр бытия себя, своё эго, свои капризы, привычки и давние привязанности?
Если человек выбирает быть пленником своих «хотелок» и страстей, там перед ним, конечно, открывается море вариантов. И это не только стремление к физическому, как ты выразился, «кайфу» – будь то алкоголь, наркотики, удовлетворение похоти и т. д.
Очень «вкусным» для человеческого эго является честолюбие и тщеславие. А это тоже большой круг соблазнов: должности, ордена, звания, титулы, степени, заискивание окружающих. Упомянутые тобой комплименты в застольных тостах – тоже, для многих это важный способ повышения самооценки.
Я заметил, у нас в Дагестане даже материальное обогащение опять же используется в целях самоутверждения: мол, построю этот дом (куплю этот автомобиль, надену эту вещь…) – и пусть все сдохнут от зависти!
У женщин – часто то же самое плюс своя специфика: приятно чувствовать мужские взоры и выслушивать их реплики, приятно ощущать себя красивой, шикарной, желанной. Это приободряет, это тешит самолюбие. На это нацеливает пример окружающих, реклама, ТВ, кинематограф, шоу-бизнес, этому служат яркие и сексапильные наряды, макияж, парфюм и т. д.
Удовлетвориться только этим (так сказать, покормить своё самоутверждение) или пойти ещё дальше, разменять свою привлекательность на те или иные материальные «печеньки» от ухажёров – тут уже каждая женщина решает индивидуально.
– А ты уверен, что это плохо? Сколько одиноких женщин были мне благодарны за то внимание, которое я им оказал! Замужних я старался не вовлекать в такие дела, от Пати свои похождения тоже тщательно скрывал, она ни о чём не догадывалась. И мне было приятно, и тем женщинам тоже… Если б ты знал, у них даже взгляд потом становился другим – довольным, сытым, с таким задорным огоньком. Можно сказать, что я им как бы садака сделал!
– Я смотрю, ты на своих греховных приключениях готов собственную «религиозную» систему выстроить. Вон какие подробности пошли. И кстати, у тебя у самого «задорный огонёк» в глазах горит, когда ты говоришь об этом. Наверняка помимо телесных удовольствий для тебя самого важно ощущение «быть в форме» – мол, по-прежнему пользуешься популярностью у женщин, по-прежнему можешь.
– Конечно, я в форме! Никаких таблеток и допингов. И вообще, скажу тебе, с женщинами веселее, чем тупо на порносайты заходить и ... Мне даже как-то неловко такими вещами в свои 48 лет заниматься. Но знаешь, порой припрёшься домой уставший или пьяный, Патя в гостях в селении, кому-то звонить, договариваться, куда-то идти неохота. А тут Интернет…
– От меня ты чего хотел, Руслан?
– Хотел, но вижу, ты мне в этом деле не союзник. Я-то хорохорюсь, но без Пати в самом деле как-то тоскливо. Думал, поможешь её вернуть… Я уверен, что она тоже скучает. Она меня сильно любила. И дочь в Москве переживает, звонит каждый день.
– Руслан, ничего принципиально нового я тебе не скажу. Земная жизнь конечна и коротка. Многие люди не доживают даже до глубокой старости. Умирают все: и я, и ты, и модератор твоего порно-сайта, и твои партнёрши с «озорным огоньком» в глазах. Умирают все. А потом… Судный день. Ответственность. Воздаяние.
И не запутайся, не перепутай вечное с сиюминутным. А конкретно насчёт вас с Патимат тебе наш имам всё подробно разъяснил.
- 8 просмотров