[ Пролив ]

(отрывок из фантасмагоричного романа-эпопеи) Занимание утра, что в России, что в Англии — штука одинаковая. Светание, беспорядочное каркание ворон и других или аналогичных видов пернатых, шкрябание далекой метлы по асфальту, вздрагивание от случайных резких голосов — выплывание дня, словно бы из ничего. Лето…

Капитан Ш(в)едов осуществлял лежание на жестком топчане. Сделав поеживание, он выполнил переворачивание на бок и сразу вслед за этим — укутывание в отсыревшее под утро одеяло. Лежание производилось с закрытыми глазами, но видения сна не было. В последние недели засыпание (или минус-просыпание) давалось капитану с трудом — ворочание, беспокойное прыгание с мысли на мысль, затекание членов; просыпание же (или отрицательное засыпание) происходило резко, по нескольку раз за ночь. Короткий, отрывистый сон не давал отдыхания, но поделывание с этим чего-либо было невозможным. Напряженная служба давала знание о себе.

Теперь, когда завоевание Острова было в общих чертах закончено, и очаговое сопротивление осуществляли лишь мелкие разрозненные группы, в основном из бывших футбольных хулиганов, звучание требования перехода страны к мирной жизни было особенно актуально. Выполненное в последние годы правительством тори просирание «Роллс-ройса», национальных металлургии и угледобывания и утрата старинного рецепта эля «Дикая пестрая курица» — таков был далеко не полный список доставания в наследство оккупационным властям. И именно этим капитан Ш(в)едов был обязан своим перебрасыванием на один из ответственнейших участков — восстановления сталеварения.

Совершив пробивание сквозь занавешенное плащ-палаткой окно, озорной лучик произвел щекотание щеки капитана. Ш(в)едов сделал поморщивание и зажмуривание глаза, затем неохотное поворачивание шеи. Просыпание и подымание были неизбежны. Закончив потягивание, капитан выполнил разогревающее шевеление пальцами ног с параллельным осматриванием их, мощное зевание и неразборчивое покряхтывание. Отяжелевшая голова давала клонение к земле. Короткое раздумывание привело Ш(в)едова к выделению себе еще пары-тройки минут.

Сталеварение Британии пребывало в крайней степени упадания. Стояние заводов в Ньюкасле и Лидсе, почти полное разрушение Шеффилдского ГОК и истощение коксодобывающих разрезов в Южном Уэльсе. Подводили смежники. Теряние навыков созидательного труда и повсеместное никуянепониманиевметаллургии, нехватка обученного персонала и засилье негров на должностях младшего рабочего состава — становились настоящим бичеванием производственного процесса. Подвезение опытных мастеров из Серова и откуда-то из Череповца происходило с затягиванием по независящим причинам. Опускание рук — вот самое легкое описание того, что происходило при взглядывании на общую картину. А между тем информации об отменении приказа — обеспечить датие первого чугуна ко дню взятия Бастилии! — нет и не предвиделось.

В дверь послышалось стучание. Ш(в)едов закончил раскрытие глаз и деликатным молчанием обозначил разрешение войти. Совершилось медленное распахивание, и в комнату сделала вхождение секретарша Лидочка. Легкое вкрапление строевого шага в походку выдавало в ней вольнонаемную. Опытным глазом Ш(в)едов осуществил мысленное раздевание — расстегивание блузки, сбрасывание тонкой бретельки с хрупкого плечика и стаскивание юбки с одновременным поглаживанием бедра — но быстро осекся. Работание по двадцать часов в сутки не давало оставления времени на личную жизнь. Пока из удовольствий на позволение могло рассчитывать лишь втягивание носом аромата свежайшего принесенного Лидочкой чая. Взятие чая Ш(в)едов осуществлял при штурме «Хэрродса» лично. Вожение его за собой повсюду было поручено двум проверенным бойцам, которым за малейшее отсыревание и иное утрачивание товарных свойств капитан пообещал расстреляние перед строем собственной недрогнувшей рукой.

Выпивание чая осуществило приведение капитана в должное настроение. Предавание свежим воспоминаниям о недавней прославленной кампании в паузах между глотаниями всегда давало Ш(в)едову заряжание энергией на грядущий ненормированный день. Там, на переднем крае, все было в рамках простого понимания: здесь свои, свой родной Шестой Крылатский бронетанковый ударный батальон им. Ал.Чаянова, — а там, через триста метров (или, что то же самое, почти тысяча футов), — безликий враг, всего лишь место очередного ударения. А какие люди были — Лысый, Мотыль, Паровоз! Непроизвольное вздыхание сделало вырывание из луженого капитанского горла. Ш(в)едов произвел вынимание сигары, ловкое отрезание кончика и затем — ритуальное утреннее закуривание. Последовавшее за этим привычное усиление мозговой деятельности привело к припоминанию первоочередных задач на текущие сутки.

Взглядывание на часы сделало указывание на то, что в ближайшие минуты ожидалось прибывание очередной партии местных жителей, получивших направление на принудработы. Нахмуривание обозначилось на волевом лбу капитана — работнички из аборигенов были аховые. Долгое привыкание к перекладыванию повседневных обязанностей на плечи генетического мусора давало себя знать. Даже элементарные протягивание кабеля, укладывание шпал и погрузо-разгрузочные работы вызывали подчас непреодолимые затруднивания, без говорения уже о более тарифицированных видах деятельности. Перелистывание списка новоприбывающих не проделало вселения особых надежд — в графе «прописка» у будущих ударников металлургии значилось все то же: Челси, Мэйфэйр, Найтсбридж, лишь изредка разбавленные чуть более пролетарскими Квинсвэем и Ноттинг-Хиллом…

Наконец, вдали произошло показывание разношерстой толпы. Идение шло организованно и четко, хотя Ш(в)едов точно знал, что конвоя не было: налицо было сказывание общей островной культуры и оканчивание многими в свое время Оксфордов и Кембриджей. С задумыванием во взгляде капитан произвел осматривание готового к работе стройинвентаря. Очевидно, невозможным было предсказывание того, как поведут себя обыкновенные совковые лопаты, двуручные ломы и обоюдоострые киянки в руках бывших брокеров да трейдеров, и оставалось лишь надеивание на лучшее. Фронт работ в состоянии предстояния был огромным.

Тем временем островитяне завершили подхождение к крыльцу, на котором совершал стояние капитан, и теперь, делая смешные движения, как у опереточных пограничников на экскурсии в Тауэр, пытались организоваться в колонну по четыре. Ш(в)едов с трудом подавил смеяние — одно слово, пехота. Неожиданно лицо одного из стоящих во второй шеренге показалось капитану знакомым. Оно отчего-то казалось родным, хотя и не выглядело русским. Ш(в)едов предпринял мучительное вспоминание, но узнавания не происходило, и мысль продолжала сверление мозга. Впрочем, времени на раскачивание не было, и, проведя пересчитывание по головам и сверяние со списком, капитан осуществил к пополнению короткое речевое обращение.

Говорение капитана шло по-русски, но с таким выражением лица, что сомнений в правильном понимании его слов не было. В обращении Ш(в)едов поздравил всех с прибыванием в расположение, сделал обрисование текущей ситуации и постановление задачи на грядущий трудовой сезон. «…И, как говорится, товарищи, — выполнил капитан эффектное завершение, — кругом, вольно, оправиться и — к новым трудовым свершениям шагом марш! И, конечно, Рома — морда…»

Услышав слово «Рома», загадочный незнакомец вздрогнул, обернулся и исподлобья бросил на Ш(в)едова затравленный взгляд. В ту же секунду Ш(в)едов завершил вспоминание этих глаз. Правда, выглядывание их в свое время было несколько иным, ну так ведь и жизнь не стоит на месте. «Назначить, что ли, старшим смены? — вспыхнуло неожиданное мелькание мысли, — говорят, управленцем был не из последних?..» Но бригада уже начала движение на объект, утянув за собой и знакомые глаза, сделавшие еще пару попыток оборачивания. «Ладно, — совершил самоуспокоение капитан, — утро вечера мудренее. Работа впереди длинная, проявит себя — еще подумаю. Время до Дня взятия Бастилии еще есть…» Колонна удалялась. «Йййестердэй…» — затянул кто-то на левом фланге очень неуверенно и гундосо — но через мгновение вдруг свершилось подхватывание, и под сам собой подобравшийся шаг над улицей грянуло: «Олл май траблс сим со фарувэй!» Тридцать новых граждан будущей Свободной Британии скрылись за углом…

Наступание дня что в России, что в Англии — штука одинаковая. Припекание солнца, несение легкого облачка по небу, неожиданное укусывание мухи или аналогичного кровососущего насекомого — и тут же капелька пота скатывается со шкирки за воротник. Лето… ]§[