[ www.chernovik.net ]

Дагестан долгие годы был на первом месте по числу работников правоохранительных структур на душу населения и сейчас уступил первенство Ингушетии. Часто можно слышать критику в их адрес. В частности, относительно того, что, сосредоточив внимание на «борьбе с религиозным экстремизмом и терроризмом», без должного внимания остаются другие общественно опасные, уголовно наказуемые деяния: кражи, проституция, наркомания и др.

От кого вреда стабильному развитию Дагестана в рамках существующих законов больше: от «религиозных экстремистов-террористов» или «наркоманов, проституток, воришек и др.»?

Ассаламу алейкум ва рахматуЛЛахи ва баракатух!

Болоч, ответ лежит на поверхности, только надо провести небольшой анализ. Пусть каждый просто вспомнит, сколько его знакомых, однокласников и т. д. за последние годы умерло от наркоты или сидит, о скольких девушках говорят как о п... Я вот недавно перебирал… только на районе я насчитал человек 20, которые умерли от наркоты. Ещё столько же, наверно, сидят. А  из-за воровства и всякой другой грязи сколько человек себе жизнь навсегда испортили! Менты на таких себе только деньги делают, периодически их отлавливая и сажая. А из тех, кто погиб в бою с силовиками, я лично знал только одного. Если посмотреть на религиозные сёла, количество преступлений там на порядок ниже. Считаю, что тотальный государственный контроль всего и вся не нужен. И даже вреден – больше надо дать самоуправления.

Часть милиции добросовестно делает свою работу и реально останавливает зло рукой. Вся проблема в том, что существует и другая часть – паразитическая, – которая паразитирует на работе нормальных сотрудников и на теле общества. Эта часть достаточно весомая, и она является источником преступлений, коррупции и просто дурного пиара. Примерно такой же расклад и во всех других сообществах: прокуратуре, суде, здравоохранении, образовании, бизнесе и даже среди безработных. Исключением является лишь власть, которая паразитирует на 100 процентов.

Шестовик, я в своей жизни не видел мента, который бы отказался от денег. В первый раз я дал менту деньги, когда мне было 13 лет. Та часть милиции, что добросовестно делает свою работу, видимо, работает в глубоком подполье. Неоднократно попадая по разным причинам в РОВД, я ни разу не видел адекватного сотрудника. Было, что ударил мента за его грязный язык, а он после удара улыбнулся мне и сказал: «Ну, теперь ты влип!» Видел ментов, которым давал их начальник пощёчины за то, что они докопались до его племянника (по незнанию, конечно), а они стояли покорно. Видел ментов, которые изнасиловали приезжих девочек, приняв их за проституток, а потом, чтобы отмазаться, вкололи им героин. Видел ментов, прячущихся за кустами, когда в 30 метрах от них расстреливали машину на пр. Шамиля (это было в метрах 250–300 от Сов. РОВД), причём, когда на следующий день был опрос очевидцев, я рассказал про этих защитников закона, мне в ответ сказали: «Они, наверное, без оружия были». Видел ментов, которые боялись зайти к валютчикам, чтобы забрать украденную трубку. Видел (совсем недавно), как менты спрятались в пивбаре (Шамиля, 57), потому что опасались, что их вызовут на операцию (в баре телефоны практически не ловят), и дружно кушали пельмешки с водочкой. Вижу каждый день, что вокруг Сов. РОВД куча салонов с игровыми аппаратами.

ГДЕ ТА ЧАСТЬ МИЛИЦИИ, ЧТО ДОБРОСОВЕСТНО ДЕЛАЕТ СВОЮ РАБОТУ? Назовите мне их имена – я пойду и пожму им руки.