[ Большая стирка ]

Такой должна быть финансовая политика государства. А есть ли она в Дагестане?

 

На 3/4 – иждивенцы  

Мы по-прежнему остаёмся высокодотационным регионом с депрессивной экономикой, и наши собственные доходы едва покрывают четверть расходов бюджета. И хотя дотации за последние годы снизились с 81 до 75 %, вряд ли Дагестан может считать этот факт своей заслугой – 55 % собираемых налогов приходится на НДФЛ, который автоматически взимается с каждой белой зарплаты. Росли зарплаты бюджетников, ощущался подъём в предпринимательском секторе, и фискальные службы, подгоняемые президентом, собирали налоги с растущих доходов населения.

При этом почему-то отодвинутыми на второй план оказались сборы по акцизам, дающие 1,1 млрд поступлений в год при потенциале 8 млрд, и сельское хозяйство, которое даёт 50 % ВРП, но приносит 2 % от всех доходов!

Когда дело касается простого народа, госаппарат демонстрирует свою силу и «умение работать», сдирая с каждой зарплаты ЕСН (заменён на страховые взносы) и НДФЛ и с гордостью отчитываясь о сделанном. Но как только речь заходит о теневой экономике, влиятельных главах МО и бизнесе, построенном на административном ресурсе, все вдруг впадают в ступор и начинают что-то мямлить про «определённых людей» и «некоторые деструктивные силы». Дагестанская налоговая политика не исполняет роль инструмента финансового оздоровления экономики, она не основывается на эффективной и прагматичной работе, а движима лишь существующей конъюнктурой.

 

Законы несохранения 

Налоговый потенциал Дагестана оценивают в десятки миллиардов. Это не учтённые сельхозпроизводители, произведённый «налево» и проданный без акциза алкоголь, земля, за которую платят по заниженным ставкам и на основании заниженной кадастровой стоимости, конвертные зарплаты и многое-многое другое. Конечно, эти деньги не исчезают бесследно. В странах с развитой банковской системой значительная часть доходов населения оседает на банковских счетах.

Но годовой прирост депозитов физических и юридических лиц в дагестанских банках не сопоставим даже с теми налогами, которые поступают в бюджет (см. таблицу).

Когда-то по количеству кредитно-финансовых учреждений на душу населения мы были чемпионами в России, но после отказа от института уполномоченных банков их число сократилось в 3 – 4 раза. Большинство же из оставшихся мало напоминают банки в их классическом понимании. Уставной капитал лежит у них мёртвым грузом; доля работающих активов непростительно низка; соотношение депозитов и кредитов несоразмерно, а у некоторых вообще отсутствует работа с населением.

Да и дагестанцы не видят в банке надёжного партнёра, которому можно доверить деньги. И предприятиям, и населению невыгодно «светиться» и показывать свои истинные доходы, с которых потом приходится платить высокие налоги. 

 

Квартира как биржевой товар 

Всё это провоцирует поиск новых способов вложений наличности. Такой нишей стал рынок городского жилья. Власти республики любят вспоминать темпы ввода жилья, когда говорят «о позитивной динамике социально-экономических показателей». В год в республике вводится около 900 тысяч кв. метров. О доступности этого жилья говорить не принято. Как не принято говорить о том, что хозяевами новых квартир становятся в основном те, у кого и так нет никаких проблем с крышей над головой. Одним нужно вложить деньги – и они строят элитные дома. Другие по той же причине покупают в них квартиры. Как результат – резкий скачок цен на жильё в 2007 году (+ 40 %, один из самых высоких показателей в России) и завышенные цены – 30 – 50 тысяч за метр сегодня. Но и этот рынок не способен поглотить всю имеющуюся денежную массу – в конечном итоге продавцы жилья тоже должны что-то делать с этими бумажками.

 

Дотационные миллиардеры 

Когда 17 сентября 2008 года в московском аэропорту Внуково задержали, а потом и обокрали двух пассажиров махачкалинского рейса с сумками, полными денег, это вызвало большой интерес. Сотни миллионов рублей оказались собственностью бизнесменов, которые пытались их вложить в столичную недвижимость. Через два дня ситуация повторилась. А потом и вовсе оказалось, что нападения на дагестанских инкассаторов носят систематический характер. Но дело здесь даже не в нападениях. Дело – в масштабах нелегального денежного оборота в Дагестане. Ещё в 2005 году тогдашний полпред президента РФ в ЮФО Дмитрий Козак упоминал в своей нашумевшей Справке, что «при низком уровне официальных доходов населения объём совершаемых физическими лицами валютообменных операций на душу населения в Республике Дагестан самый высокий в стране». Можно с уверенность говорить, что с годами объём только вырос. Практически каждый день из Махачкалы в Москву воздушным путём переправляются миллионы рублей, которые возвращаются уже в виде долларов. А аналогов нашей «валютке на 26» нет ни в одном российском городе. Обналичиванием, отмывкой денежных средств через подставные фирмы занимаются многие дагестанские банки (вот чем объясняется отсутствие работы с населением).

 

Чистим лучше всех 

Если начальник контрольно-финансового управления президента Абдулхабир Акилов говорит о том, что «статьи «Материальные затраты» и «Инвестиционные программы» – это простор для коррупции» (пресс-конференция 30.12.2008 г.) – а это 25 млрд рублей, – то можно представить себе, что происходит с бюджетом на самом деле. Его львиную долю составляют такие статьи, как «Прочие государственные расходы», «Иные затраты» и т. д. Конкретных принципов, по которым он должен формироваться, нет. Есть стремление выбить как можно больше денег из федерального центра, чтобы затем их «освоить».

В «ЧК» № 4 от 25.01.08 мы показывали схему, по которой, как мы предполагаем, было списано 154 млн рублей как раз по статье «Материальные затраты»: тогда проводилась автоматизация бюджетных учреждений. Это один из множества примеров, который стал нам известен. Кроме этого, наработанные дагестанскими бюджетопоедателями схемы стали привлекать денежные потоки со стороны, и сегодня Дагестан стал не только транзитной территорией для наркотрафика и контрабанды оружия, а ещё и грандиозной прачечной. Вспомните знаменитые банки «Рубин» и «Антарес», через которые, согласно материалам уголовного дела, было отмыто более 80 млрд рублей (по неофициальным данным – более 240 млрд). Как вы думаете, что за деньги были в их числе?

Целенаправленной финансовой политики в Дагестане нет. Нет стимулов для выхода предпринимателей из тени, нет условий для развития производства, нет предпосылок для диверсификации бизнеса. Есть только бюджет, который как вода в решето вливается в республику. Механизмы, способные переваривать эти миллиарды и заставлять их работать, отсутствуют. И, кажется, создавать их никто не собирается.