Сначала о приятном. То, что за неполные четыре года оздоевские мальчики и девочки сделали огромный рывок вперёд, очевидно для тех, кто помнит, как всё начиналось. Кто видел и «Горянку», и «Солнечный диск», и шоу-программу «’’Денеб’’ – новая звезда» и балет «Имам Шамиль». «Черновик» пару лет назад уже писал о мюзикле «Колесо жизни» – одном из первых спектаклей Оздоева – и писал, признаться честно, в негативном ключе. Уж больно всё это (за вычетом отдельных исключительно удачных сольных номеров) напоминало выступление самодеятельного танцевального коллектива из захолустного Дома культуры. То есть можно было порадоваться за молодых, что не анашу по подъездам раскуривают, не портвейн на лавочках глушат, а к искусству, наоборот, приобщаются. Но принимать всерьёз эту заявку – никак не получалось. Однако работа шла, может, и незаметно для стороннего наблюдателя, но те, кто присматривался, те, кто отслеживал, – они видели. Если раньше спектакли держались, скорее, на завораживающей энергии молодости, то теперь можно, не слишком кривя душой, говорить о чистоте движений, о рисунке танца.
В околотеатральных кругах ходили слухи, что Муса Оздоев уж очень круто взялся за своих ребят, что не знают они ни сна, ни отдыха, ни праздников, ни законных выходных, предусмотренных КЗОТом. Загонял репетициями, говорили, бедные дети! А тем временем «бедные дети», подгоняемые деспотом Оздоевым, медленно, но верно приближались к тому уровню, где заканчивается самодеятельность, где уже уместно робко заикаться о профессионализме. Робко, потому что и в предыдущих спектаклях, и теперь вот в «Энигме» есть «отдельные недочёты». Во всяком случае, так это любят обозначать благожелательные критики. А менее благожелательные не выдерживают и кричат: ребята, когда же вы будете двигаться синхронно?! Это не наши снобистские выкрутасы и мелочные придирки! Просто так положено, понимаете, что если кордебалет, то значит все прыгают, машут рукой или ногой, наклоняются, распрямляются, поворачиваются, встают на голову и садятся на шпагат ОДНОВРЕМЕННО. И почему, скажите ради бога, у парней уже почти получается, а у девушек по-прежнему нет? Особенности женской психики?
Кстати, раз мы уже заговорили о критике, Муса Оздоев неоднократно и в интервью, и в приватных беседах сетовал на её полное отсутствие и призывал журналистов смело браться за перо, подробно разбирая, каков был замысел режиссёра и насколько ему удалось задуманное. Что ж, Муса Хазботович, сами напросились. А чтобы всё было по-честному, оставим в стороне уровень профессионализма артистов и поговорим только о тех областях, где единолично правит режиссёр-постановщик.
Начнём с музыки. Понятно, что выбор неслучайно пал на «Энигму». Видимо, предполагалось, что молодёжь пойдёт уже на одно только название любимой группы. Заинтересуется. Возможно, расчёт верный, но композиции «Энигмы» (да простят мне её поклонники) несколько однообразны и навязывают то же однообразие и танцу. Правда, сам Муса Оздоев уверял, что в балете нет повторов и хореографическая линия каждого танца оригинальна, но стороннему, неискушённому наблюдателю этого не было видно. Казалось, что час с лишним (а именно столько идёт «Энигма») продолжается один и тот же танец, в одном и том же убаюкивающем ритме. Как бы хороши ни были танцовщики, только внезапное появление на сцене сначала брейкеров с их акробатическими трюками, а потом и настоящего мотоцикла заставило встрепенуться и стряхнуть оцепенение.
С мотоциклом, слов нет, это был эффектный приём. Сверкающая, деликатно порыкивающая «хонда», казалось, втащила за собой новый ритм и новое дыхание, и появилось предчувствие, что сейчас вот наконец и пойдёт настоящий драйв... Но «обыгрывать» мотоцикл не стали: он постоял немного сам по себе, а когда брейкеры закончили свой танец, вместе с ними отбыл за кулисы. Оттого, наверное, и возникло ощущение какой-то неоправданности его присутствия на сцене. Будто провели перед зрителями послушного слона, слишком большого, слишком экзотичного, чтобы быть только деталью, частью декораций, перетянули на него всё зрительское внимание, а потом спрятали навсегда. Впрочем, справедливости ради отметим: «хонда» появилась ещё раз в самом конце спектакля, чтобы увезти главных героев, Дейси и Дени, которые обрели друг друга, преодолев... Секундочку, а что, собственно, преодолели эти двое?
И тут самое время поговорить о драматургии спектакля. Мы – люди простые. Мы привыкли, чтобы если уж о любви и с хэппи эндом, то сначала пусть влюбленным мешают. Это могут быть родственники (какая дагестанская тема, а?!), или их собственная досадная бестолковость, или, на худой конец, разные превратности судьбы в лице злобных пиратов, коварных соблазнительниц и ревнивых соперников. И только благодаря стойкости, верности и прочему, что ещё полагается, влюблённые всё же сливаются в финальном поцелуе и идут к алтарю. Одним словом, для подтверждения тезиса «любовь превозмогает всё» необходимо это «всё» показать или хоть как-то обозначить.
Но с «Энигмой» всё обстоит по-другому. В начале спектакля юная Дейси (её партию танцевала Алина Шахмарданова), мечтая о любви, примеряет фату, всю дорогу мечтает о той же любви уже без фаты, а в финале опять надевает фату и свадебное платье в придачу. То же и с Дени (Муртуз Гаджиев). Сначала мечты и потом – сразу на блюдечке – их воплощение. Никакого конфликта, никаких метаний. Ни одного соперника на горизонте. Пришёл. Увидел. Поженился. Для жизни, может быть, и хорошо, но для театра не слишком. Скучно. Пресно.
Та же самая история, надо сказать, и с друзьями-подругами, которые могли бы стать контрастным фоном для безгрешных главных героев, но не стали. Сплошная пастораль. Нежные, возвышенные девушки и эмоциональные, но сдержанные юноши, которые фактически являются проекциями главных героев. Все настолько одухотворённые, что даже лёгкий намёк на чувственность (а в середине спектакля прозвучал музыкальный фрагмент с эротическими вздохами) сумели уничтожить своей потрясающей стерильностью. Хотел ли этого Оздоев, такова ли была его режиссёрская задумка? Как выясняется, – да. В либретто, которое сам же Оздоев и писал, именно так всё и обозначено. Единственный конфликтный момент – столкновение главных героев с суровой реальностью, «с обществом человеко-винтиков», – и тот пришёлся на самый конец спектакля.
Признаться, когда на сцене появились фантастические фигуры со сложными, поблёскивающими сооружениями на головах, в сердце затеплилась надежда на неожиданный поворот сюжета. Тем более было заранее известно – эскиз костюмов разработан самим Оздоевым, а это кое о чём говорит. Он уже пробовал себя в качестве художника. В «Имаме Шамиле» – одной из самых удачных находок был образ Вестниц. Когда на сцену вылетали стремительные девушки в красном, с развевающимися за спинами красными косами, возможно, не все понимали, к чему это и зачем. Но даже самый тупой зритель где-то на уровне бессознательном чувствовал: беда, война, кровь.
Вот и теперь в «Энигме» были все основания полагать, что существа, на чью инфернальную природу так явно намекают костюмы (полупрозрачная ткань, не то шипы, не то крылья летучих мышей на плечах, металлические кринолины, больше похожие на решётки), появились здесь не просто так. Не покурить вышли. Ну а когда, разбрасывая длинные ноги и руки, на сцену вылетел Некто во фраке (Алексей Дорохов) и завертелся вьюном, а сверху ещё опустилось огромное яблоко, стало окончательно ясно, что Дени и Дейси так легко не отвертеться. Что побороться за свою любовь ребятам всё же придётся.
Ан нет. Не пришлось: яблоко повисело и поднялось; Некто покружил и отбыл; инфернальные сущности постояли, подняли разок тяжёлые свои решётки над головами и тоже передумали портить жизнь нашим героям. А те уже шли друг к другу. А мотоцикл за кулисами уже готовился выехать на сцену и умчать их, по-прежнему безгрешных, не ведающих ни зла, ни добра, ни страха, ни упрёка в счастливую жизнь. Может быть, это всё очень высоконравственно и служит делу воспитания подрастающего поколения в нужном духе, но, согласитесь, у театра, будь то драма или балет, иные законы. Вот представьте себе хотя бы пресловутое «Лебединое озеро», в котором нет чёрного лебедя Одилии, нет её зловещего родственничка – папаши, если не ошибаюсь, и их козней. Что останется? Белый лебедь Одетта, её Зигфрид и их бесконечный романтический танец в камышах при полном одобрении дружелюбно настроенных птиц.
Так что, вы там как хотите, а мне кажется, что полноценный, цепляющий зрителя спектакль на истории из жизни херувимов выстроить неимоверно трудно. Практически невозможно. Даже если ты Оздоев. Даже если ты прекрасный хореограф, а ещё подвижник, и умница, и трудяга, и талант. ]§[
- 12 просмотров