На август 2015 года выпадает юбилей хоть и не столь громкий, как прошедшее 70-летие Победы над фашизмом, но тоже очень важный. Имеем в виду 110 лет со дня завершения Русско-японской войны, шедшей в 1904–1905 гг. на суше (на территории Китая и Кореи) и на море.
Сегодня мы помним о той войне по мемуарам ветеранов, художественно-документальным книгам «Цусима» Алексея Новикова-Прибоя и «Порт-Артур» Александра Степанова. Знаменитым стал вальс «На сопках Маньчжурии», написанный участником войны капельмейстером Ильей Шатровым. Однако немало страниц Русско-японской остаются почти неизвестными до сих пор. Одна из них связана с боевой летописью Кавказской конной бригады, сформированной специально для войны с Японией по инициативе императора Николая II.
Добровольцы с Кавказа
Благодаря книге доктора исторических наук профессора ДГУ Хаджи Мурада Доного «Дагестанцы на Русско-японской войне: архивные документы, военные материалы, фольклор» (Махачкала, ИД «Эпоха», 2014) стали доступны уникальные исторические документы, связанные с боевой работой кавказских добровольцев. Это списки награжденных, описания подвигов, иллюстрации и даже стихи и песни поэтов Дагестана, посвященные этой столь, казалось бы, далекой от Кавказа войне. Центральное место в книге занимает боевой путь 2-го Дагестанского конного полка.
Уже 31 января 1904 года, считаные дни спустя после гибели «Варяга» в корейском порту Чемульпо, Николай II обратился к горцам с призывом идти на войну. Тогда же был разработан документ о создании Кавказcкой конной бригады, состоящей из Терско-Кубанского и 2-го Дагестанского конных полков. В последний зачислялись добровольцы (их тогда именовали «охотниками») из числа горцев, не несущих воинской повинности.
В полк брали охотников 21–40 лет (в особых случаях — и старше 40) «хорошего трезвого поведения», обладавших «здоровым телосложением и способностью к конной службе». Тем, кто был чем-либо опорочен в прошлом, отказывали. Каждый горец должен был иметь свои холодное оружие, обмундирование, коня и конское снаряжение, а огнестрельное оружие выдавали казенное — знаменитые мосинские «трехлинейки» и револьверы «смит-вессон».
Добровольцами двигали и патриотическое стремление повоевать за царя и отечество, и менталитет горцев, и, конечно, желание заработать. Поэтому возникла даже проблема избытка добровольцев, удовлетворяющих всем требованиям. Так или иначе, к началу апреля были сформированы шесть сотен 2-го полка.
Кавказская конная бригада и ее командный состав были узаконены Высочайшим приказом по Военному ведомству. Начальником бригады назначили генерала Георгия Орбелиани (1853–1924), героя русско-турецкой войны 1877–1878 гг. За участие в войне с японцами он получил ордена Св. Станислава 1-й степени с мечами и Св. Анны 1-й степени с мечами, а также золотое оружие с надписью «За храбрость». Командиром 2-го Дагестанского конного полка, в свою очередь, стал полковник Гусейн Хан Нахичеванский (1863–1919).
После принятия присяги полк прибыл на сборный пункт в Порт-Петровск (ныне Махачкала), где горцы прошли курс военного образования. В начале мая начальник бригады генерал Орбелиани обратился к полку с приказом, в котором говорилось: «Государь повелел вам идти к далёкой Восточной окраине, чтобы стать грудью на защиту родины на полях Маньчжурии и в горах чужеземной Кореи… Не забывайте, что если имя ваше известно на Кавказе и во всей России, то оно еще не известно новому далекому врагу, с которым нам предстоит помериться силами! Пусть же имя ваше прогремит и там, и украсится новою доблестью, и покроется новою славою. Вы должны удивить мир беззаветной храбростью в битвах, пытливой предприимчивостью в розыске и разведке, непоколебимой стойкостью и бдительностью в охранной службе и обороне, неутомимостью в трудных походах, твердостью и терпением в перенесении холода, голода и невзгод военной жизни. Помня адаты отцов, забывавших на войне даже кровную месть, вы должны забыть племенную рознь и всякие личные счеты… Каждый из вас должен стоять за других и все за одного, без различия племен и наречий».
В конце мая 1904 года иррегулярный 2-й Дагестанский конный полк, сформированный в предельно короткие сроки, шестью эшелонами отправился с железнодорожного вокзала Порт-Петровска на Дальний Восток.
С первых же дней войны полк прославился активным участием в различных боевых действиях — от перестрелок и разведок до конных атак. «Действия дагестанцев представлялись отважными и героическими. Не было ни единого случая, когда полк не выполнил поставленную задачу или выполнил ее некачественно», — указывает историк Рудольф Иванов. Впоследствии горцы подтвердили свою славу и на полях Первой мировой, воюя в известной «Дикой дивизии».
Интересно, что в полку служили не только горцы из Дагестана (главным образом аварцы, а также даргинцы, лакцы и др.), но и офицеры из элитных российских частей — 44-го драгунского Нижегородского, лейб-гвардии Конного, 45-го драгунского Северского полков. Более того, имелись выходцы из других стран — французский принц Наполеон Мюрат (правнук наполеоновского маршала Иоахима Мюрата и родной сестры Наполеона Бонапарта Каролины, к 1917 году дослужившийся до генерал-майора российской армии) и персидский принц Фейзулла Мирза Каджар (также произведен в генерал-майоры в 1917-м, с 1918-го — военачальник Азербайджанской демократической республики, в 1920 году расстрелян большевиками).
После войны, в январе 1906 года, полк вернулся в Порт-Петровск, где ему устроили торжественную встречу.
Кавалеристы и кавалеры: Георгиевские кресты для мусульман
Всякая война — это удивительные, драматические и трагические сюжеты, незаурядные судьбы, неожиданные коллизии. Взять для примера жизненный путь всего лишь одного горца — Кайтмаза Алиханова из села Хунзах; но сначала скажем подробнее о самом Хунзахе.
В этом селе формировалась первая сотня полка: из селений Аварского округа было принято 128 охотников, которым выдали авансом 15360 рублей (каждому — половину годового жалования). Из самого Хунзаха на войну отправилось свыше 30 человек. Вторая сотня 2-го конного формировалась также в Хунзахе — из селений Аварского округа приняли еще 127 горцев.
Многие выходцы из Хунзаха прославились на Русско-японской войне как герои и были награждены Знаком отличия Военного ордена различных степеней (учрежден в 1807 году, в народе назывался «солдатским Георгиевским крестом», а с 1913 года награда стала называться так официально). Так, среди хунзахских кавалеров этого ордена — младший урядник Шамсудин Гитиновасов, всадник Али Кади (первый крест получил за бои под Мукденом, второй — за то, что раненым доставил донесение и только после этого обратился за медицинской помощью), всадник Али-Гаджи-Кади Магома (первый крест — за храбрость во время набега на станцию Инкоу, второй — за мужество и храбрость, проявленные разновременно), старший урядник Хаджи-Мурат Бадави Гула (кавалер двух крестов, внук легендарного Хаджи-Мурата — тоже хунзахца, о котором Лев Толстой написал одноименную повесть), урядник Халид-Бек Даидбеков, трубач Исмаил Махулау, приказный Осман Темирханов, всадники Газибек Магома, Гусейн Гитино-Магома, Исмаил Дибир, Далхат Курамагома, Алибек Сурхай-оглы, Хаджи-Магома Чунк… Хунзахец Гайдарбек Магома-оглы, получивший крест в Маньчжурии, на Первой мировой станет полным Георгиевским кавалером и там в 1915 году сложит свою голову.
Показательно, что для воинов-иноверцев был разработан особый Георгиевский крест — вместо сидящего на коне Св. Георгия Победоносца, пронзающего змея копьем, на нем чеканился двуглавый орел. В документах такие кресты обозначались «м. в.» («магометанского вероисповедания»). Однако, как указывает Доного, многие дагестанцы предпочитали получить крест «с джигитом». Вот почему, как следует из наградных документов, ряд кавалеристов-мусульман имели кресты, обозначенные «х. в.» (то есть «христианского вероисповедания»). А у некоторых горцев были Знаки отличия Военного ордена и «с птицей», и «с джигитом».
Кайтмаз Алиханов: милиционер, орденоносец, бунтарь…
Уроженец Хунзаха Кайтмаз Алиханов родился в 1858 году в семье отставного генерал-майора.
В 1877 году он поступил на службу в Дагестанскую постоянную милицию всадником. Уже в том же году, как сказано в послужном списке, «за отличия, оказанные в делах против мятежников в Ичкерии», получил Георгиевский крест 4-й степени. За отличия в ходе Гумбетовской и Дидоевской экспедиций в период восстания в Дагестане 1877 года награжден серебряной медалью с надписью «За храбрость» для ношения в петлице на Георгиевской ленте. С 1882 по 1889 год — в отставке, после чего вновь зачислен всадником во 2-ю сотню Дагестанской постоянной милиции. В 1890 году назначен исполняющим должность «словесного переводчика» управления Аварского округа, в 1892 году награжден серебряной медалью с надписью «За усердие» для ношения на шее на Станиславской ленте. В том же году вновь выходит в отставку, а в 1899 году принят юнкером во 2-ю сотню Дагестанской постоянной милиции. В 1900 году награжден серебряной медалью «За усердие» для ношения на Аннинской ленте. Юнкером Алиханов служил вплоть до апреля 1904 года, когда поступил добровольцем во 2-й Дагестанский конный полк. Вскоре он попал в Маньчжурию.
Кайтмаз Алиханов. На обороте его рукой написано: «Д. Сяо-Ченза 4 мая 1905 г. Завтра в бой».
Фотоателье в Харбине
В мае Алиханова произвели в младшие урядники (унтер-офицеры), в августе (за участие в Ляоянских боях) — в старшие урядники. После он стал вахмистром полка. В сентябре 1904 года получил Георгиевский крест 3-й степени за храбрость в боях с японцами. Существует фото Кайтмаза Алиханова, сделанное в одном из харбинских ателье. На обороте рукой Кайтмаза написано: «Д. Сяо-Ченза, 4 мая 1905 г. Завтра в бой».
В родной Дагестан Алиханов приехал героем, как и другие его земляки и братья, вернувшиеся с той войны. Для российского государства она оказалась неудачной и привела не только к военному поражению и многочисленным человеческим жертвам, но и к территориальным потерям. Тем не менее свою личную войну дагестанские кавалеристы выиграли — как выиграли ее моряки «Варяга», защитники Порт-Артура и другие честные солдаты своей страны.
Уже после войны, в 1906 году, Высочайшим приказом было утверждено пожалование Кайтмазу Алиханову за отличие в делах против японцев ордена Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», а также ордена Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом.
Сын офицера, Кайтмаз продолжил его дело. После Русско-японской он был произведен в прапорщики (в царской армии — первый офицерский чин), затем утвержден в чине хорунжего.
Советскую власть не принял. В 1919 году, будучи начальником Аварского округа, поддерживал Добровольческую (белую) армию. В 1920–1921 годах полковник Кайтмаз Алиханов, уже пожилой человек, был одним из организаторов восстания против Советской власти. Если в юности ему приходилось бороться с теми, кто выступал против царя, то теперь в роли мятежника оказался он сам. После подавления восстания в 1921 году Кайтмаз с тремя своими сыновьями скрывался в горах Дагестана. Проводник их предал. «Прижатые красными партизанами к непроходимому перевалу, отстреливались до конца и погибли все. Похоронены в Хунзахе», — пишет Хаджи Мурад Доного.
***
Тех героев дореволюционной поры, кто принял новую власть (назовем связанных с Дальним Востоком генерала Дмитрия Карбышева и полного Георгиевского кавалера, маршала СССР Семена Буденного), забвение пощадило.
Другие — те, кто в Гражданскую войну предпочел в силу убеждений или обстоятельств иную сторону, — оказались или беспощадно разгромлены официальной историографией, как, например, адмирал Александр Колчак (причем «аннулированными» оказались не только его заслуги на Русско-японской, но и достижения в области исследования Арктики), или вовсе забыты, что доказывает судьба не только белых генералов, но и менее именитых героев войн, в которых участвовала Россия. Таких, как тот же Кайтмаз Алиханов. «Дагестанцы достойно проявили себя на полях сражений, в разведке, походах, и сегодняшним узколобым кавказофобам, изливающим желчь в адрес «лиц кавказской национальности», стоило бы знать о том, как дагестанцы защищали страну под названием «Российская империя», — считает автор книги «Дагестанцы на Русско-японской войне».
- 97 просмотров