[ Dura Lex ]

М.Б.: У тебя нет ощущения, что у нас чересчур много силовиков в нашей жизни присутствует – в экономике, в общественных отношениях?

Т.М.: Количество полицейских сотрудников исходит из криминогенной ситуации в целом в стране, и она только частично зависит…

М.Б.: Разве? Секундочку. А, может быть, всё­таки, количество полицейских сотрудников исходит из степени того, насколько власть боится своё население?

Т.М.: Конечно, нет. Вот, полицейская составляющая, в том числе и по численности и структуре, она отражает реальное состояние дел.

М.Б.: Ты знаешь сколько сотрудников в Скотланд­Ярде?

Т.М.: Я знаю, что по количеству на 100 человек населения почти в 2 раза меньше.

М.Б.: Вот, по моим данным, весь Скотланд­Ярд – весь, не центральный аппарат, а вообще весь Скотланд­Ярд – 76 тысяч человек. А у нас в криминальной милиции сколько?

Т.М.: Всего у нас где­то больше миллиона сотрудников органов внутренних дел. А содержащихся за счёт средств федерального бюджета, то есть это вся криминальная милиция, – 800 тысяч человек. Вот это вторая часть сегодняшней реформы – оптимизация функционала, то есть перечень функций, которые выполняют сотрудники органов внутренних дел. И сегодня стоит вопрос о том, чтобы избавиться от тех функций, которые не присущи органам внутренних дел и убрать дублирующие. Вот, первые 3 функции уже четко определены в указе президента – это функция, связанная с медвытрезвителями, с техническим осмотром и административным выдворением иностранцев, и...

М.Б.: А милиционеры, гуляющие по рынкам и собирающие дань с продавцов – эта функция остаётся?

Т.М.: Очень нетактичный вопрос, я бы сказала.

М.Б.: А я не обещал тактичный вопрос.

Т.М.: (смеется) И, всё­таки, хотелось бы, чтобы отношение к людям в пагонах, выполняющих важнейшую функцию в государстве, было тактичным. Хотелось бы, Миша, чтобы вы видели и других милиционеров, тех, которые на Северном Кавказе, тех, которые погибают, защищая других людей.

М.Б.: Есть разные, бесспорно. Но, понимаешь, какая вещь? Есть вещи, которые надо запрещать. Вот, милиции надо запрещать выходить на рынки. Им нужно запрещать гонять бабушек, торгующих морковкой.

Т.М.: Ну, сначала нужно запрещать такие законы, которые обязывают милицию разгонять бабушек.

М.Б.: Конечно!

<...> М.Б.: А каков размер пенсии, которую ты могла бы получать?

Т.М.: Где­то 10 тысяч рублей.

М.Б.: Класс, да? Я прошу радиослушателей задуматься: генерал МВД, прослуживший всю жизнь, уйдя на пенсию, получает 10 тысяч рублей. И после этого мы хотим чего­то требовать и ждать от милиции, сотрудники которой понимают, что уйдя на пенсию даже в генеральском звании, пенсия недостаточна для того, чтобы прожить в городе Москве даже в течение 10 дней.

М.Б.: Это тема отдельной песни. Наверняка, ты неплохо знаешь Нургалиева, лично я имею ввиду – с ним знакома. Два вопроса. Первый, что он за человек? Вот, как­то охарактеризуй его. И сразу второй: как тебе кажется, он справится с реформированием МВД?

Т.М.: У меня никаких сомнений в том, что он справится с реформой, потому что сейчас очень много ведётся дискуссий, споров, может ли система сама себя реформировать. Во­первых, она не сама себя реформирует, а, всё­таки, институты гражданского общества влияют на реформирование системы. Но в первую очередь человек знает, как индивидуум и как член общества о своих болевых точках тогда, когда он в этой структуре рос, вырос и понял её изнутри.

М.Б.: А вот скажи мне, что Нургалиев за человек? Добрый­злой, сильный­слабый, умный?

Т.М.: Первое, высокопрофессиональный. Второе, это человек высоких нравственных устоев, желающий проникнуть во все поры деятельности органов внутренних дел.

М.Б.: Тань, а у тебя нет ощущения, что он такой – один в поле?

Т.М.: Нет, у меня нет такого ощущения, потому что у него есть команда, у него есть единомышленники и я к ним себя тоже причисляю. И у него есть, конечно, много недоброжелателей, как много недоброжелателей вообще у системы. И та истерия, которая сейчас имеет место в обществе вокруг милиции – она привнесена, в первую очередь, извне. Мы должны это чётко понимать, потому что это единственная сила, которая сегодня удерживает общество от взрыва. Сегодня в период кризиса, социальной нестабильности, наращивания...

М.Б.: Тань­Тань­Тань, секундочку. Ты поняла, чего ты сейчас сказала?

Т.М.: Да.

М.Б.: Ты сейчас сказала, что милиция – это единственная сила, которая удерживает общество от взрыва. По сравнению с этим заявлением все заявления Каспарова, Лимонова, Новодворской, Касьянова – просто детский лепет.

Т.М.: Каждый имеет право на своё видение системы. Но то, что сегодня мы смогли удержать общество – это огромная работа. То, что Северный Кавказ не откололся, то, что мы сохранили пояс безопасности вокруг РФ – это тоже большая работа наших сотрудников органов внутренних дел, которые постоянно работают в контакте с полицейскими структурами СНГ. Её просто не видно сразу же, она не на поверхности.

М.Б.: А как тебе положение адвокатуры сегодня в обществе?

Т.М.: Вот, кроме жалости к этому органу, у меня ничего нет. Потому что очень много высокопрофессиональных адвокатов, которые сегодня не могут реализовать себя как таковые из­за закона и правоприменительной практики, уродливой. Защиту сегодня суд не слышит как и не слышит следственный орган.