[ Мухидинов ]

«Во всём районе нету света», – замечает Мухидинов и немного успокаивается. Когда ощущаешь, что чего-то лишают не только тебя, но и многих окружающих, это смягчает горечь утраты – не я один страдаю, другим не легче. Поэтому веерные отключения электроэнергии, разумеется, если они не длятся неделями, переносятся населением не так болезненно.

Хаос строений вокруг погрузился во тьму. И лишь в просвете между близко расположенными уродливыми особняками, там, далеко внизу, светилось ярко-красным «КАЛ». Так Мухидинову лишний раз напоминается, где он проживает. Прежде из окна его квартиры открывалась панорама с раскинувшимся морем и зданием городского вокзала. На фасаде виднелись неоновые буквы названия города, которые его отстающий в развитии младший сын долго читал по слогам. Но программа уплотнения города оставила младшему сыну для чтения фрагмент, огрызок былого великолепия, нахальное слово «КАЛ».

Мухидинов терпел это и многое другое. Он терпел отключения горячей воды (на этот случай в прошлом году была установлена газовая колонка), терпел пробки на дорогах, терпел вырытые связистами у его дома траншеи. Но без электричества ему плохо. Мухидинов не имеет возможности смотреть любимые концерты на дивиди, не может, как он выражается, «культурно искупаться в душе» и постирать в стиральной машине. И даже кусок хинкала с бараньим бульоном и чесночной подливой не лезет ему в горло, когда дома темно и тихо. Хинкал, между прочим, он заказывает жене едва ли не через день, несмотря на больную печень.

«Чтоб они сдохли» – думает Мухидинов. Мухидинов считает, что виноваты во всех жилищно-коммунальных катастрофах местные власти. Мухидинов их ненавидит. Их и домоуправление. Он бы ненавидел ещё и Горэлектросети, но возникновению этого чувства к электросетям мешает одно обстоятельство: там работает его троюродный племянник, который время от времени заходит в гости к Мухидинову. Родственник приходит, чтобы «перекрутить» назад дядин электросчётчик и со всем отпущенным ему природой сарказмом прокомментировать выпуск городских новостей по телевизору.

В будние дни Мухидинов испытывает глубокую неприязнь к властям и теледиве местного масштаба. Эта женщина не нравится Мухидинову тем, что внушает зрителям не соответствующее действительности ощущение благополучия и так зарабатывает на жизнь. Дни выходные и лишённые света наполнены у него чувством злобы на власти, домоуправление и соседа слева, южанина с редким именем Местерлю, который, во-первых, часто выпивает, а во-вторых, не дает Мухидинову согласия на присвоение последним сушилки.

Мухидинов не понимает и, откровенно говоря, не хочет понимать, почему кругом такой бардак, почему в его краю десятки гидроэлектростанций, одна из которых расположена у его родного села, а электричества зимой всем не хватает. Он свято верит, что если свергнуть нынешнюю власть и посадить на её место новую, одобренную Мухидиновым, его троюродным племянником и обществом его села, то жить станет лучше.

Мухидинов не хочет всю свою жизнь прожить в двухкомнатной «клетке», поэтому он строит из шлакоблоков дом в пригородном посёлке. Участок под строительство, купленный по дешёвке, находится прямо под линиями электропередачи и в пяти метрах от газопровода. Но это Мухидинова не смущает. «Каждый мужчина должен построить дом, вырастить сына и держать уразу», – говорит Мухидинов.

Самые тяжкие грехи для Мухидинова – съесть свиную колбасу и не пойти на пятничную молитву. Поэтому завтра, как всегда, он пойдёт в мечеть. Там после выполнения молитвы он спросит у имама: считается ли грехом то, что ему позавчера снился разврат с Анной Семенович. И действительно ли не помешает его путёвке в рай то, что он продаёт просроченный майонез.

Контейнер на продуктовом рынке позволяет Мухидинову зарабатывать на торговле. Небритый и в тёплых кальсонах, он проводит там весь день, равнодушно уставившись в слякоть под ногами прохожих. С наступлением вечера он возвращается домой, предвкушая сытный ужин и просмотр дивиди. Такие планы иногда нарушают веерные отключения электричества. Тогда рядовой гражданин и обычный предприниматель, проклиная власть имущих, ложится спать.

«Таких, как я, Мухидиновых, должно быть много», – думает гр-н Мухидинов, нашаривая и стаскивая в полутьме с покорной жены панталоны, выторгованные ею на привокзальном рынке за сто десять рублей.