В Кумыкском театре – революция. Дипломный проект студентки ГИТИСа Рабиат Осаевой – постановка «Агъулангъан аба» по пьесе Николая Гумилёва «Отравленная туника» – для театра что-то совсем не симптоматичное, новое и даже провокационное.
Рабиат Осаева революционна по многим пунктам. Ну, во-первых, ещё совсем молода, во-вторых, она первая женщина-режиссёр Кумыкского театра, а в-третьих, на сцене национального театра поставила Гумилёва.
«Отравленную тунику» я смотрела во всех театрах, в которые смогла попасть, – рассказывает Рабиат. – Я пять раз ходила на постановку в Театр Фоменко...». Насколько такой внимательный просмотр сказался на осаевской постановке – судить трудно. Но то, что режиссёр не стал банально копировать увиденное, – заметно сразу. С фоменковской постановкой спектакль роднит только сюжет и формализм. Именно такое пренебрежение к деталям и заострение внимания на том, что говорят и чувствуют герои на сцене, и было там – на сцене московского театра, и в тексте самого Гумилёва.
Действие пьесы происходит в Византии. Главные действующие лица – император Юстиниан, его жена Феодора и их дочь Зоя, втянутая матерью в любовный треугольник, равноострые углы которого отданы арабу Имру и Царю Трапезондскому. Молоденькая и неопытная царевна попадает в сети матери, в прошлом представительницы первой древнейшей, и корыстного Имра. Трагедия Зои – самого светлого существа в системе мести и интриг, развернувшейся на сцене, сметает всё на своём пути, а отравленная туника в пьесе – символ отравленного времени.
Модная в Москве постановка на фоне всеобщей истерии по поводу «новой драмы» и вербатима казалась неосознанной провокацией; у нас вполне традиционный театральный сюжет тем не менее тоже стал своеобразным открытием. Пантомима, танец с кинжалами, загадочные позы-асан по системе йогов, соответствующее музыкальное сопровождение, игра света и тени, продуманная и стильная сценография. На сцене тканевые колонны с подсветкой, ширмы, работающие как трон, интимное пространство главных героев и место для деловых переговоров. Костюмы, далёкие от унифицированных театральных одеяний, в задумке художника Абдулзагира Мусаева на фоне аскетичных декораций впечатляют, и только в финале, где для зрителей приготовлена одна из самых сильных провокаций, костюмы перестают перетягивать на себя всё внимание.
«Это моя коронная задумка, самая главная идея, которая мне пришла и из которой я уже всё остальное и строила на сцене», – рассказывает Рабиат о главных героях, являющихся зрителю внутри тканевых колонн. Для дагестанского театра задумка просто революционная: «У меня родители в этом спектакле играют (чета Осаевых. – Прим. ред). Однажды мы сидели и мне пришло, – говорю: “Мам, а ведь из ткани у нас колонны – это же саван, они ведь все в саване. Все почти мертвы”».
Премьера удалась. А «зазоры», в частности актёрские, думается, сгладятся, когда спектакль «обкатают» на сцене. Актёры кумыкского театра пока ещё не чувствовали себя в роли гумилёвских героев как рыбы в воде, им нужно очень сильно постараться, чтобы абстрагироваться от народной традиции, смеховой и бытовой народной культуры, излюбленных амплуа, чтобы стать полноценными героями драмы в лучших традициях классицизма.
Пока спектакль можно посмотреть только на кумыкском языке, но Рабиат Осаева поделилась с нами, что собирается поставить «Тунику» на русском. Примерно в конце осени.
Номер газеты
- 16 просмотров