Они роятся в коридорах редакций и издательств. Подкарауливают, прикинувшись фикусом, случайной птицей, распластавшись между старыми подшивками газет на стеллажах. Они приходят в ночных кошмарах к главным редакторам и застывают на околице сна с укоризной в глазах. И стоит зазеваться, встретиться с ними взглядом, тут же протягивают пухлые тетради, из которых опарой лезут слова, слова. Их называют «графоманами», но этот термин ничего не проясняет в их сложном внутреннем устройстве.
Однажды мне довелось работать в Республиканской библиотеке им.Пушкина. Многое скрашивало в общем-то скучную работу. Особенно некоторые посетители. Приходил самодеятельный поэт и студент-медик по совместительству. Приносил свои «поэзы». Славу он себе прочил никак не меньше гамзатовской и писал исключительно «нетленку». Гениальные были строчки, умри — лучше не скажешь!
В Дагестане — лакец я. Дагестанец я в Москве
В Лондоне и в Анкаре — гражданин страны Советов!
В космосе и на Луне, На Марсе и Юпитере
Я — посол своей земли, Человек где главный житель!
Краше, чем Земля, страны Нету больше средь планет,
Чтоб крутилась на века — Мы в долгу беречь орбиту!
Этот «берегун орбиты» нелепости своих претензий не замечал вполне искренне. Изнутри себя он пел дивным голосом, как птица Гамаюн, захлебывался образами и звуками, а то, что наружу выдавал кряхтение, жужжание и блеяние, совершенно его не волновало. Это был законченный хрестоматийный графоман.
Я долго искала ответ на вопрос, что же такое графоманы, как их лечить и чем они отличаются от обычного пишущего человека? Вот бывший главный редактор «Нового дела» Олег Санаев проводил границу очень четко. Он утверждал, что если графоманские труды печатаются и оплачиваются, тот переходит в разряд писателей. При всем уважении к Олегу Анатольевичу не желаю верить! Потому что попадают в руки различные книжки, которые я отказываюсь относить к литературе.
Автор с громким именем Магомед Султанов-Барсов пугает меня до обморока своей плодовитостью и разносторонностью. Из-под его суетливого пера выходят восхитительные книги, жанр которых затруднительно определить. «Любовь по-кавказски», «Одесса-мама», «Ростов-папа» — отличаются приятным отсутствием сюжета, слогом приказчика и иллюстрациями, которые вызывают в памяти рисунки в дембельских альбомах. Фабула, как правило, строится по схеме «Аналогичный случай был с моей бабушкой в Тамбове …» Только интерес естествоиспытателя заставил меня эти труды прочесть. Чтобы не быть голословной, приведу перлы из сборника того же автора «Сад любви»: «всю жизнь он шел по острому, как лезвие ножа, креду»; «девушка-кладезь запретных плодов». Книга эта содержит еще и поэтические экзерсисы, достойные капитана Лебядкина из «Бесов»:
Кареглазки чародейки искорки метнули,
И мгновенно чувства страсти ярко всполыхнули.
При всех этих сказочных достоинствах, по словам знакомых книгопродавцев, книги Барсова пользуются спросом и печатаются отнюдь не на средства автора. Он, надо сказать, не одинок. Есть еще достойные люди. Член Союза писателей РД Магомед-Расул с «Нечистой силой» уже фигурировал на наших страницах. Тривиальнейшая история в лучших традициях мексиканских сериалов с одномерными героями, с какими-то злодейками-свекровями, украшенная моралите и псевдофилософскими сентенциями, подавалась как новое и доброе слово в литературе. «Слово» это вызвало у меня глухую тоску и желание чесаться. Но в главном гинекологе РД М.Омарове, который, видимо, по совместительству есть тонкий ценитель словесности, пробудило желание написать хвалебную рецензию. Ну, им, гинекологам, виднее. «Весь злой дух вышел вон из нее: лицо озарилось обольстительной улыбкой самодовольного смущения, в глазах зажегся искрометный огонь любви и благодарности к людям» — вот вам образчик высокого «штиля», в котором выдержана «Нечистая сила». К слову, и книги Султанова-Барсова, и творение Магомед-Расула имеют библиографический номер, то есть могут пополнить фонды библиотек на радость всем нам.
Издательский дом «Эпоха» тоже порешил не отставать от собратьев и осчастливил любителей поэзии сборником Руслана Исаева «Ростки любви». Раньше, еще до эпохи исторического материализма такие самодеятельные стишата писались прыщавыми гимназистами в альбом провинциальным барышням (привычный набор разнообразит лишь сравнительно новый мотив хронического безденежья). В пользу аналогии с «альбомной» поэзией говорит и обилие посвящений. Ровно 15 прелестниц, которым были адресованы вирши, насчитала я и охнула. Помимо любвеобилия, что в принципе дело недурственное, Руслан Исаев запомнился лишь парой удачных строк. (На сборник о 179 страницах этого, видимо, вполне довольно) А все остальное, в том числе глубокомысленные рассуждения о природе Дао, карме и сансаре годятся разве что для «Молодежи Дагестана». Судите сами:
Да и в любви поэты «доки», И ненасытны, прямо — страх!
Как бронтозавры и диплодоки в доисторических лесах;
или:
Чем выше мы летаем, Тем падать нам больней.
И чем изящней талия. Тем наша жизнь длинней.
«Ай, да Пушкин! Ай, да сукин сын!» — нахваливал себя Александр Сергеевич, сладив с «Годуновым». И Руслана Исаева похвалил бы теми же самыми словами. Если б дожил.
Может, и славно, что не дотянул, потому что количество народа, называющего себя «поэтами» растет в геометрической прогрессии. Умение зарифмовать «руки» с «брюками» возводится в абсолют и считается достаточным основанием для написания невероятного количества строк удручающего качества. На одном из творческих вечеров читала стихи из своего сборника «Такое происходит иногда» пишущая дама Жанна Абуева. Среди прочих шедевров блистала «Ода горянке», где расписывалось в чем и кого превосходит простая жительница «Страны гор». Чтобы вы себе не сомневались — почти всех! Перечислены представительницы 12-ти стран и народностей!
Дагестанка, дагестанка, легендарная горянка,
Ни кубинка, ни гречанка, ни голландка, ни датчанка,
Ни японка, ни британка, даже и не египтянка,
Ни тем более американка не сравнятся с дагестанкой!
А все почему? Почему мы лучше всех? Автор не утаивает доступную ей информацию. Все оттого, что дагестанка —
Уникальная по сути, представляет две культуры
И в природе образует помесь Азии с Европой.
Являясь «помесью», она может не считаться ни со здравым смыслом, ни с нормами русского языка. Авторесса, если кому любопытно, вузовский преподаватель и имеет гуманитарное образование, что, как видим, мало сказалось на ее «творчестве».
Частенько автор хватается за перо не по велению сердца, а руководствуясь идеологическими соображениями. Вот, к примеру, граждански выдержанное стихотворение, напечатанное в общероссийской аналитической газете Концептуальной Партии «Единение» «Мера за меру» (№ 41 за октябрь с.г.). Принадлежит оно Дмитрию Полторацкому, достойному члену этой партии. В стихе рассказывается о злобных гуманоидах, на которых русскому человеку начхать, поскольку есть у него в заначке «Мертвая вода»:
От нее вся нечисть загибается, Даже если капля попадет,
А у человека все срастается, он потом, как новенький, живет!
Ну, насчет состава «Мертвой воды» вопросов не имею, а вот, что именно срастается у ее потребителей, даже предположить страшно! Газета рекомендовала тем, кто хочет насладиться поэзией и музыкой Полторацкого в полном объеме, искать кассеты и диски с его записями в штабах КПЕ. Гвозди бы делать из этих людей!
На мой непросвещенный взгляд, творца от графомана отличает лишь талант, но поскольку эта категория трудноопределимая, и нет четких критериев для его выявления, приходится плясать от противного. Проанализировав все сказанное и невысказанное, можно обнаружить симптомы, которые сигнализируют о вероятности графоманской хвори. Во-первых, — это непременное бичевание «социальных язв» и «гражданственность», которые призваны фиговым листочком прикрыть срам авторской несостоятельности. Во-вторых, «мертвость» языка, эксплуатация затертых шаблонных образов. В-третьих, отсутствие литературного вкуса, либо бесстыдство, позволяющие выволакивать на свет божий подобные сочинения, вместо того, чтобы зачитывать их семье и домашним животным. И в-четвертых, убийственная серьезность, клиническая нехватка чувства юмора. А ведь он-то и может не только спасти, но и спровоцировать рождение нового Козьмы Пруткова, Михаила Зощенко, на худой конец, Игоря Иртеньева.
Если вы, прочтя, скажете, что автор тоже захворал графоманией, спорить не буду. Болезнь эта заразная, и, возможно, кто-то из носителей страшной инфекции меня случайно покусал. ]§[
- 7 просмотров