[ Комсомольская неправда ]

Авторы статьи утверждают, что под крышей этой организации фактически действует вербовочный центр, основная деятельность которого заключается в поиске жён для боевиков. Эти жёны, утверждает издание, после гибели своих мужей входят в «женский джамаат», представляя собой опасность как потенциальные смертницы. Для убедительности газета на первой полосе публикует фотографии 22 дагестанок, входящих, по их мнению, в «группу риска»…

Руководитель упомянутой организации – Светлана Исаева, комментируя публикацию, поясняет, что «КП» и ранее публиковала статьи, где в неприглядном виде описывалась работа «Матерей»: «Если в прошлый раз мы остановились на письме, которое, рассчитывали, будет опубликовано в газете как наш ответ (правда, письмо не опубликовали), то сейчас мы планируем обратиться в суд за защитой нашего имени. Причина, толкающая нас это делать, – общественно­политическая ситуация, сложившаяся в Дагестане, которая и так с каждым днём ухудшается, а такие статьи её ещё и усугубляют. Публикация мерзопакостная, носит заказной характер, цель которой – очернить нашу организацию. И это, судя по всему, кому­то нужно – это моё личное мнение. И если что­то происходит в республике, то почему­то нас к этому привязывают, но ведь не члены нашей организации совершают преступления! А нас всё равно обвиняют в пособничестве подполью. Да и вообще, почему те журналисты не обратились к нам за комментариями?»

Касательно фотографий Исаева замечает, что их публикация носит провокационный характер, а данные о том, что Роза Магомедгаджиева (Айша), фото которой приведено в публикации, являлась супругой её похищенного сына Исы (пропал без вести 26 апреля 2007 года), вообще не соответствует действительности. «Как эта женщина могла быть замужем сразу за двумя мужчинами? Она жена также пропавшего без вести в январе 2007 года Рамазана Курбанова, а мой сын на тот момент встречался с девушкой», – утверждает Исаева.

Намерение Исаевой обратиться в суд поддерживает и правозащитник Исалмагомед Набиев (учредитель организации «Матери Дагестана за права человека»): «Это провокация! Авторы, совершенно не разбирающиеся в ситуации, происходящей в Дагестане, не имеют даже понимания, что такое салафизм, и что­то там пишут». Говоря о подборке фотографий женщин в указанной публикации, Набиев отметил, что у этих женщин есть общая проблема: «У них убили мужа или другого близкого человека, и обязанность госорганов – им помочь.

 

К нам они обращаются как в правозащитную организацию – и мы им помогаем. А чем живут эти люди, что у них происходит – откуда нам знать, а даже если что­то и происходит или они в чём­то замешаны, то при чём тут ‘’Матери’’»?

Райхан Шейхова, чьё фото также приведено в подборке, заявляет: «Я просто в шоке! Как понимать эту публикацию – не знаю. Это что получается: мы должны стать смертницами?! Выходит, наши родные ушли, и мы должны за ними? Возникает только один вопрос: а что список состоял из 24 человек, а двух (имеется в виду Дженнет Абдуллаева и Марьям Шарипова. – Прим. ред.) не углядели, так, что ли? И ещё очевидно, что за нами ведётся слежка» (О семье Шейховых в подборке фотографий упоминается дважды: первый – когда речь идёт о самой Райхан, как супруге Бамматхана, а во второй – когда приведена фотография жены (Марьям Магомедова) сына Райхан – Гаджимурада, – убитого в январе 2008 года.)

По словам Шейховой, в публикации также неправильно указан возраст супруги её покойного сына: «Ей не 32, как указано, а 22 года; она воспитывает сына и постоянно находится дома».Гульнара Рустамова, чьё фото как потенциальной террористки­смертницы тоже опубликовано в «КП», прокомментировала ситуацию для «ЧК» так: «Многие женщины мне звонили, возмущались. Говорили, что не чувствуют себя в безопасности. К примеру, я вчера вошла в ГУМ и увидела, как к двум работницам ГУМа подошли милиционеры и пытались одну из них посадить в милицейскую машину. Они им говорили, что есть какая­то оперативная информация о том, что эти женщины разговаривали о взрыве. Когда я вмешалась и спросила, что за оперативная информация, о чём она конкретно, то милиционеры отказались говорить. Сказали, что не имеют права разглашать информацию. Пришлось им сказать, чтобы предъявляли женщинам более обоснованные претензии, а не эту информацию. Что за взрыв они имели в виду?

Одна из тех, чьё фото опубликовано – Сагидат Юсупова, – пришла ко мне с заявлением о том, что за нею следят. Несколько машин без номеров, сменяя друг друга, следуют за ней по маршруту её движения. Ей, воспитывающей четверых детей (самому младшему из них – 1, 5 года, а старшему – 12 лет), живущей вместе со своей старой больной матерью и вынужденной круглые сутки находиться на работе, продавая куры гриль, пришлось оставить работу, так как она уже боится выйти на улицу. Юсупова мне говорит: «Раз моё фото повесили, то что, я теперь террористка?» Я посоветовала ей написать заявление в прокуратуру. Она не единственная, кто аналогичным образом боится за себя и своих близких.

Есть ещё четыре женщины, но их имён я говорить не стану. Они боятся и говорят, что раз уже их таким образом выставили, то обелить себя они не смогут. Я лично тоже собираюсь обратиться в прокуратуру: хочу посмотреть, что они сделают. Ведь они же должны хоть как­то отреагировать. (О том, как отреагировала прокуратура на листовки, в которых в том числе упоминалась и Рустамова, см. 6 стр. «ЧК». – Прим. ред.)

Ещё одна – Эльмина Баккунова, мать двоих детей­инвалидов. Один – по слуху, другой – астматик. Ей приходится каждый год вылетать в Москву, везти детей на обследование и лечение. Она меня спрашивает: что же мне делать?

И в этой публикации с фотографиями много неточностей, откровенной лжи. К примеру, про Рукият Шахмагомедову говорят, что она вдова убитого Расула Макашарипова. Она никогда не была его женой. У неё есть муж, за которого она однажды вышла замуж, – и всё. А про Райхан Шейхову сказали, что она является членом «Матерей Дагестана». Ею она тоже никогда не была.

Посмотрите, что происходит. Фактически идёт война. Потери у всех. Люди гибнут и с той, и с этой стороны. Тела убитых, по этому страшному закону, не выдают. А вы представьте себе психологическое состояние матери, которая не может сына в последний раз увидеть, могилу не может его увидеть! Что у неё в душе происходит! Ведь она же женщина, она же тоже мать. Причём некоторые из тех, кто потерял своих сыновей, мусульманками­то не являются, не молятся. Им ведь тяжело, а государство, вместо того чтобы помочь им справиться с болью (хотя бы психолога выделить) остаётся в стороне…»