[ О СМИ, Гимрах и Балахани... ]

Первым делом министр рассказал о ситуации в селениях Гимры, Ирганай и Балахани Унцукульского района, о смягчении режима КТО в районе в связи с полевыми работами и реализацией собранного урожая абрикосов. Магомедтагиров отрицал связь между длительностью КТО в Гимрах и началом запуска водохранилища в Ирганае, назвав подобные публикации в СМИ попыткой дестабилизировать ситуацию.

«Вопрос Балахани придётся рассматривать достаточно жёстко. Если надо будет, мы и там введём КТО. Сегодня Балахани нас беспокоят так же, как и Гимры. Вот сегодня в 6 часов утра мне доложили, что заметили в районе Гоцатля (4 км от Балахани. – Прим. ред.) две бандгруппы по пятеро-шестеро вооружённых людей. Их лидер – Расул Магомедов. Этот человек сегодня руководит и гимринцами, и горной частью. Он готовил покушение на главу администрации Гергебильского района. За ним целый ряд тяжких преступлений. Два раза за этот месяц было боестолкновение с его группой недалеко от Балахани.

Прервал выступление Муху Алиев: «Ну тут вот одна из газет пишет, что он был невиновен и без оружия».

Голос из зала: «Черновик».  

Министр отреагировал так: «Тем более особых разрушений дому нанесено тоже не было. Хотя этот дом надо было полностью разровнять. Уничтоженный нами житель Карамахов (Атагаджиев. – Прим. ред.) был осуждён за участие в карамахинских событиях, амнистирован, вышел. Это такая личность!

Алиев: «Да, это «Черновик». Некий Мустафаев пишет тут. Но, очевидно, это всё не соответствует действительности. Пишут, что с его стороны не было стрельбы». (На самом деле смысл публикации «ЧК» состоял не в оспаривании виновности убитого Наби Атагаджиева, а в желании показать, во-первых, что презумпцию невиновности никто не отменял, во-вторых, что для обезвреживания покойного не было необходимости разрушать дом, а в-третьих, что следовало взять его живым, ведь такая возможность была. – Прим. ред.)

Подводя итог, президент заявил: «Спецоперации будут проводиться до тех пор, пока это будет необходимо. И никакие публикации никакого влияния не окажут на решение: вести дальше эту спецоперацию или нет. Это заказные статьи, и в основном они носят антигосударственный, антироссийский характер». (О том, как мир уже переходит на другой, качественный уровень в вопросах противодействия экстремизму, читайте, в статье на 4–5 стр.)

От президента в этот день досталось и Комитету «Матери Дагестана»: «Если у этой организации (правда или неправда, что их пригласили в Европу?) есть желание выйти на европейский уровень и выносить эти вопросы, мы должны знать. Во-первых, никакого вопроса Европа не решает, наоборот, это выступление используют против России и республики. И решения вопроса не будет. Потом идут вообще противоречивые публикации об этой организации. Не знаю, в «Новом деле», по-моему, я прочитал материал одного из авторов, который камня на камне не оставил от этой организации. С одной стороны, идут публикации такого плана, с другой – другого плана. Поэтому нам нужно ещё раз с этой женщиной встретиться и переговорить. Что ей нужно?»

Голос из зала, похожий на голос министра Магомедтагирова: «Пуля в лоб».

«Мы вместе с ней, – продолжил президент, – и другими правозащитниками немало сделали. Поимённо восстановили всех, кто исчез до июня этого года, опубликовали их списки. И после этого фактически никакого исчезновения людей в Дагестане не было. Вначале этого года были случаи, но всех их нашли. Может быть, у неё (председателя комитета Гульнары Рустамовой. – Прим. ред.) или других женщин остались вопросы. Я готов её принять или председатель правительства. Желание выехать – это не её желание. Она будет игрушкой в руках всевозможных организаций. Нужно ли дагестанке в такой роли выступать? Если она не пойдёт на встречу, если не скажет, чего она хочет, нам надо подумать вообще, как работать с такой организацией. Минюст, другие организации, посмотрите, для чего создана эта организация? Надо понять, что они хотят заявить в Страсбурге. Если у неё есть вопросы к МВД, лично министру ВД, прокурору РД, начальнику УФСБ, руководителю СУ, мы соберём все СМИ и дадим возможность задать все вопросы, но вести себя так?!»

Кстати, по Балахани. В редакцию обратился житель села Расул Шарипов. Он рассказал, что его сын Ильяс, находившийся в СИЗО Махачкалы, был вывезен оттуда 30 мая оперативными сотрудниками МВД и пропал. По словам отца, сын должен был быть доставлен в ИВС ОВД Хасавюрта, но там его на следующий день не оказалось. Обращения отца в правоохранительные органы результата не дали. В поисках Шарипов обратился в международные правозащитные организации, заявив при этом, что, скорее всего, сына «потеряли». На четвёртый день поисков Ильяс «благополучно» был найден в ИВС Хасавюрта. По словам отца, сын рассказал, что его держали в каком-то подвале, пытая и добиваясь признаний. Под угрозами оперсотрудников лишить Ильяса мужской чести, а видео этой сцены пустить по рукам, парень согласился подписать признания.

Отец парня рассказал, что Ильяс был задержан 1 мая в Хасавюрте. Всё время, пока он содержался под стражей, к нему применялись пытки с целью самооговора. При этом, несмотря на то, что обвинение Ильясу было предъявлено ещё 12 мая, вплоть до 20 мая его не переводили из ИВС в СИЗО. Репрессии в отношении сына Шарипов связывает с желанием силовиков развязать контртеррористическую активность в Балахани.

 «В середине марта силовики активизировались. До этого войска приезжали, уезжали, а теперь они демонстративно показывают свою силу. Ищут, как они говорят, Расула Магомедова и требуют сдаться. Расул – бывший мой ученик, я всё про него знаю: он рос на моих глазах. До самого начала КТО он находился в селе. Силовики хотели, чтоб он сдался, но при этом конкретных обвинений к нему не было. Да и если были бы, его давно задержали. Я, как человек, заинтересованный урегулировать вопрос, обратился к Расулу, чтоб он согласился на встречу: выяснить, в чём его обвиняют. Он согласился. И вместо этого потом, как я понял, их главный – Ченчик (замначальника департамента по борьбе с организованной преступностью МВД России Сергей Ченчик. – Прим. ред.)  – кто он такой, я даже не знал – предложил Расулу сдать оружие. Тот ответил, что оружия у него нет. А Ченчик говорит, что мы сами спрячем оружие и сделаем маленькую операцию: якобы нашли схрон, принадлежащий Расулу. За оружие дадим четыре года условно и отпустим. Вот с этого всё началось. Получилось, что человека подтолкнули уйти в лес, хотя он ни в чём не замешан».

Отметим, что Шарипов не первый из группы, задержанной МВД, о применении пыток к которому заявляют родные. «ЧК» (№ 21 от 23 мая 2008) писал о Сааду Саадуеве, который был похищен неизвестными 1 мая, а уже 9-го числа найден в ИВС Махачкалы. Всё это время, как рассказывает сам пропавший, он подвергался пыткам и избиениям, целью которых было вынудить его дать признательные показания.