«ЧК» продолжает серию интервью с людьми, определяющими политико-экономический ландшафт республики. Кто-то ворвался в дагестанскую политику из национальных движений, кто-то из олимпийского Сиднея. Гази Газиев, начальник Махачкалинского отделения Северо-Кавказской железной дороги, шёл в политику медленной поступью хозяйственника.
– Как вы оцениваете инициативу Дмитрия Медведева по выдвижению кандидатуры главы субъекта партией большинства регионального парламента? Значит ли это, что нынешний руководитель Дагестана имеет все шансы на повторное избрание?
– Целые институты работают над этими проектами. И если российский президент с такой инициативой вышел, то она уже должна быть обоснована. Я не сказал бы, что парламент республики сформирован под Муху Алиева. Думаю, что о втором сроке говорить ещё рано. Всё зависит от президента, надо работать.
– То есть вы хотите сказать, что парламент не сможет гарантировать второй срок Алиеву?
– Нужно будет подвести итоги, и зависеть всё будет от президента России и председателя правительства РФ.
Когда Магомедсалама Магомедова снимали с должности спикера НС РД, Муху Алиев сослался на то, что решила партия «Единая Россия». И теперь возможна та же ситуация, когда партия будет решать, кого следует сделать следующим президентом республики.
И тогда неважно будет, лояльны депутаты НС РД или нет. Мы же знаем из печати об отношениях руководства страны с президентом Дагестана.
– Если сравнивать Госсовет и нынешнее президентское правление, при каком устройстве власти, на ваш взгляд, она была эффективнее?
– При Госсовете структура была более ясная и чёткая. И тогда и сейчас важную роль играет принцип согласования с руководителем республики, но тогда, на мой взгляд, делать это было легче. Президентская система имеет всё-таки свои недоработки. Может быть, она просто несвойственна Дагестану с его привычным делегированием полномочий и традиционным представительским управлением обществом.
– Как вы относитесь к инициативе установить возрастной ценз в 70 лет для руководителей региона?
– Нужно вести процесс омоложения власти, это, я считаю, будет правильным.
– Вы как-то в одной из наших бесед говорили, что в Дагестане нет понятных всем принципов отбора кадров, непонятно кто и по каким критериям назначается сегодня на ту или иную должность, и эти вопросы решаются кулуарно.
– Если бы существовала система подбора кадров, то сегодня было бы легче и президенту, и другим. Должна существовать балльная система оценки государственных работников. Тогда каждый знал бы, что нужно сделать, чтобы стать руководителем республиканского значения. (О кадровом резерве президента Медведева читайте на 27 стр.)
Из 10–15 человек резерва проще подбирать и кандидатуру на руководящие должности республики. Нужно ещё и национальность учитывать. А так, общественность не имеет представления о том, кто достоин занять ту или иную должность, и назначают людей, о профессиональных и личных качествах которых никто знать не знает.
– Как вообще может совмещаться переход к профессиональному президентскому правлению с национальным квотированием? Если мы идём по пути профессионального управления, то почему премьером, например, обязательно должен быть кумык? То есть, с одной стороны, мы вроде бы идём по этому пути, а с другой – наша полиэтничность требует пропорционального представительства, делегирования полномочий?
– Я думаю, что вокруг этого вопроса существует столько же мнений, сколько и профессионалов, занятых во власти. Просто система такая, что независимо от своего мнения ты при нём только остаешься, и всё. Если говорить об оптимизации структуры управления власти, то здесь действительно много всяких вариантов. То же самое правительство. Так оно же абсолютно несамостоятельно! Ничего не может сделать, пока не согласует с президентом. Это и правильно: президенту отвечать за судьбу республики. Проблема в том, что нет системы управления, системы, которая определяла бы основные принципы работы и взаимодействия органов власти. Самый яркий пример – механизм назначения на высокие республиканские должности. Точнее, его отсутствие. Ведь сколько споров по этому поводу в республике, сколько мнений! Всякий раз, когда ожидается назначение на вакантную должность, начинается борьба. Нет чёткого механизма, и поэтому неразбериха. Никто сегодня не может с уверенностью сказать, кого, когда и куда назначат. Потому что никто не знает, какие действуют критерии оценки, по каким заслугам определяется достойный. Всё зависит от воли одного человека. А если бы был чёткий закон, который бы всё определял, тогда никто не смог бы сказать ничего против. Потому что знали бы, что неважно, кто руководит республикой. Выбор определяется по установленному порядку, повлиять на который уже никто не сможет. Так должно быть. Я предлагал такое в своё время Магомедали Магомедову. Пока нет такой системы, будут бесконечные споры и разговоры, потому что всегда будут недовольные.
– А как вы себе представляете этот закон? Разве можно выработать такую систему?
– Да есть примеры в мире, можно перенять опыт. Например, есть в Европе такая практика выдвижения на руководящие посты: внутри ведомств существует система критериев, по которым каждый работник за определённые успехи, достижения, опыт работы и т. д. получает так называемые баллы. И на должность начальника отдела, например, может претендовать только тот, кто набрал определённое количество баллов. То есть исключается тот момент, когда неизвестного никому человека берут и выдвигают на высокую и очень ответственную должность непонятно за какие заслуги. В итоге не болит голова по поводу кандидатуры плюс человеческий фактор в решении сводится к минимуму. Проработал на должности руководителя пять-десять лет, добился на своём посту определённых и, что очень важно, реальных успехов, набрал столько-то баллов и можешь продвигаться наверх! Если бы была такая цивилизованная система, то и президенту легче было бы выдвигать кандидатуры и меньше споров было бы по этому поводу, потому что все понимали бы, чем его решения продиктованы и с чем связаны. Тем более что в условиях нашего Дагестана такая система ещё более востребована чем где бы то ни было. А что мы видим сегодня? Нет никакой системы! Если республика должна руководствоваться национальным квотированием при назначении на должности, то почему и этот принцип не соблюдается? А он не соблюдается. Допустим, есть Магомедов и Гаджиев, и ещё третий кто-нибудь. У всех более 200 баллов. Вот из них и должен в идеале выбираться министр, премьер-министр и так далее. И неважно должно быть, аварец он или лакец. Кто сказал, что обязательно на каком-то посту должен быть аварец? А может быть, в какой-то период должен быть лезгин? Или кумык? Или даргинец? Всё определила бы балльная система. Сегодня всё уязвимо, всё может подстраиваться под волю одного человека, под его прихоти, а такого быть не должно.
– Вы согласны с тем, что у нас кадровый голод?
– Кадровый голод создают те, кому это выгодно. И подготовкой кадров надо заниматься, как это было в советское время.
Избалованные люди
– Как вы считаете, дотационность республики создана искусственно или она имеет реальную почву? Как-то вы говорили, что республике не хватает хозяйского подхода, хозяйского глаза.
– Избаловали людей просто этими дотациями. Перестали наши земляки хозяйство развивать. А Россия даёт республике эти дотационные деньги, чтобы люди в Дагестане не возмущались, не шумели, вели себя спокойно, не митинговали.
– Может быть, ситуация с экстремизмом усугубилась потому, что такой подход к распределению ресурсов, когда только бюджет – легально ли или нелегально, посредством коррупционных потоков – питает республику, и доступ к нему ограничен, порождает несправедливость в обществе?
– В жизни всё очень взаимосвязано. И чтобы оценивать, анализировать и влиять на процессы, происходящие в Дагестане, нужно иметь талант руководителя.
– Если Магомедали Магомедович умел улавливать импульсы из центра и вести свою политику сообразно им, то сегодня Муху Алиеву трудно это делать, может быть, в силу того, что Москва сама не знает, какую политику проводить относительно Северного Кавказа? Например, необходимо ли сегодня то усиление правоохранительных органов, которое происходит? Решает ли оно накопившиеся противоречия и конфликты?
– Я думаю, усиление – это не выход. Сегодня в МВД республики более 18 тысяч работников, обязанных обеспечивать правопорядок. Но система эта неэффективна. Я считаю, что в республике должна быть участковая милиция, подчиняющаяся главе муниципалитета. Народ сам должен избирать милиционеров. Вот тогда милиция будет работать на народ. Участковый – это человек, который должен знать каждого жителя своего участка. А у нас нет работы с молодёжью, процветает наркомания. А если бы была муниципальная милиция, то глава муниципалитета отвечал бы и за милицию тоже. У нас же сейчас милиция только по факту преступлений работает, профилактики нет никакой. Нам не раскрываемость нужна, а предупреждение преступлений.
– По-моему, Лакский район – единственный в Дагестане, у которого есть собственная стратегия развития до 2020 года.
– Да, даже у Дагестана нет пока собственной стратегии.
– Это ведь была ваша инициатива. Как появилась эта идея?
– Я был как-то у Артура Исрапилова (начальник управления президента по территориальному развитию и МСУ. – Прим. ред.), и он показал мне книжку со стратегией развития Волгоградской области. Меня удивил подход разработчиков. Я узнал у Артура их координаты и будучи в Москве встретился с представителями компании «Урбекс» и спросил: «Возможно ли сделать что-то подобное для Лакского района?». Оказалось, что возможно, только нужно было заключить договор. Уже после они выезжали на место и изучали всё необходимое.
– А вот президент, то есть руководство республики, говорит, что у каждого региона, района должна быть своя стратегия развития и на её основе будет приниматься общий план.
– Ну правильно, потому что природные, трудовые, экологические ресурсы у нас здесь у каждого свои, потом инфраструктура у каждого района своя, техническое развитие на сегодняшний день у каждого разное. И стратегия должна быть у каждого своя.
– Лакский район – небольшой, а есть какие-либо перспективы укрупнения? У нас же федеральные органы тоже укрупняются и как бы обслуживают одну укрупнённую территорию. Вот так, в перспективе, Лакский, Кулинский районы можно было бы объединить?
– По национальному признаку конечно надо создавать какие-то укрупнённые районы. Это в своё время была политика Даниялова и Магомедова (бывшие руководители Дагестана Абдурахман Даниялов и Магомедали Магомедов. – Прим. ред.) – создавать небольшие административные структуры, чтоб там был первый секретарь, был райисполком, райуправление… Сейчас кому это нужно? Тогда это делалось потому, что всех нужно было трудоустраивать. Я же говорю, всё зависит от первого руководителя. Как он преподнесёт центру, так и будет.
Антикризис и РЖД
– Сейчас мы наблюдаем за антикризисными мерами правительства России. Всё направлено на то, чтобы поддержать лучших. Лучшие регионы, лучшие инвестпрограммы (их сохраняют), финансируют предприятия. А лучшие предприятия где находятся? Не в Дагестане, правильно? А в депрессивных регионах ситуация консервируется, ухудшаясь.
– Вот то, что вы сейчас говорите о политике центра, что лучшие предприятия поощряются и поддерживаются… Правильно это. Потому что отсталый район поднимать гораздо дороже, чем более или менее действующее предприятие. Его лучше подтолкнуть, чтобы иметь какие-то результаты. А это отсталое и дохлое предприятие кому нужно? Чтобы поднять его, нужны миллиарды. А здесь чуть-чуть подтолкнул – и предприятие заработало. Это даёт какой-то результат и для России, и для региона.
– В этот трёхтриллионный пакет поддержки входит АО «РЖД»?
– Конечно. У нас на железной дороге, кроме грузового движения, всё дотационное. Убыточная отрасль. Пассажирские перевозки у нас вообще нерентабельны. У нас всего один пригородный поезд и один поезд Махачкала –
Москва.
– Почему так получается? Потому что тупиковая дорога?
– Да, окраина России. Дальше – Азербайджан. Но это всё зависит от пассажиропотока. У нас пассажиров-то мало в регионе. Всего 2,5 млн жителей. Для них одного поезда вполне достаточно.
– А грузопоток у нас какой?
– И грузопотока у нас почти нет. А что у нас есть? Мы же ничего не отгружаем. Мы же икру тоннами не отгружаем. У нас промышленности нет. А у других регионов нефть есть, каменный уголь…
– И каков же выход? Помнится, Гамзат Магомедович (Гамзатов – бывший руководитель ОАО «Дагэнерго». – Прим. ред.), он говорил, что в своё время по железной дороге по 15 пар поездов каждый час ездили.
– Так это были транзиты.
– Пусть транзиты, о них и расскажите.
– Даже 70 пар поездов ездило. В Азербайджан, Грузию, Армению поезда шли. Только на Иран 30 пар поездов шло в сутки.
– И он говорил, что железная дорога потребляла 7 миллионов киловатт-часов. А сейчас какое потребление?
– Сейчас максимум 20 поездов через нас проходят в сутки. Соответственно потребляется третья часть той электроэнергии, около 2 миллионов киловатт.
– А какова пропускная способность нашей железной дороги?
– Когда у нас был самый напряжённый поток в 1993 году, мы пропускали 70 пар поездов. 30000 тонн в сутки отгружал сам Дагестан. Это капуста, овощи… карьеры работали, предприятия… А сейчас объёмы упали во всех аспектах.
Лакский сыр и Абрамович
– Как обстоят дела с «Лакским сыром», мы слышали, что на базаре уже вовсю продают сыр, который выдают за «лакский»?
– Такое вполне вероятно. Мы закупили всё необходимое оборудование для производства сыра. Центры сбора молока открыли не только в 16 сёлах Лакского района, но уже и на кутанах. Думаю, что с этого года лакский сыр будет на прилавках круглый год, откроем несколько цехов, будет своя, узнаваемая упаковка…
– Поговаривают о некоем кумыке, претендующем на ваше место, о ком идёт речь?
– Откуда вы такую информацию берёте? (смеётся). У нас есть кадровый резерв, который каждый год обновляется, там у нас в очереди стоят люди, которых я уже и распределяю по должностям.
– Никто из ваших детей, вопреки дагестанским традициям, не работает на госслужбе. Почему?
– Меня все упрекают в том, что я не проталкиваю своих детей в свою же структуру. Во-первых, чисто этически так нельзя. А во-вторых, как, например, футболисты не желают, чтобы их дети пошли по их стопам, так и я не хочу, чтобы мои дети занимались тем же, что и я. Железная дорога – это работа без праздников и выходных. К тому же это огромная ответственность, связанная с обеспечением безопасности движения поездов. А идти сегодня в госслужащие, когда бизнес развивается высокими темпами, уже не выгодно. Средняя зарплата в правительстве – 11 тысяч, разве на эти деньги можно жить? Мой старший сын – председатель Торгово-промышленной палаты в РД, представитель ТПП России в Иране. Младший сын – директор коммерческого предприятия. А в бизнесе какая перспектива? Стать миллиардером, как Роман Абрамович. Кстати, я был свидетелем становления Абрамовича как бизнесмена. Он же начинал свой бизнес здесь, на станции «Махачкала», и целый год жил у меня. Это сейчас пишут, что якобы он где-то игрушки продавал. Мы с ним и сейчас иногда общаемся.
– Как вы относитесь к нашим СМИ? Какими они должны быть?
– СМИ, в частности газета, должна быть такой, как «Черновик», – объективной, отстаивающей свои интересы, интересы читателей. А не такой, какой её пытаются сделать.
Номер газеты
- 10 просмотров