Через десять дней, 14 июня, будет ровно год, как наш коллега Абдулмумин Гаджиев находится в СИЗО-1 Махачкалы. Его обвиняют в финансировании запрещённой в России террористической организации ИГИЛ. Обвинения серьёзные. Звучат громко! Но… доказательства хлипкие, притянутые за уши, а где-то выглядящие откровенно сфальсифицированными. «Черновик» неоднократно писал об этом1, поэтому позволю себе не повторяться, а расскажу об ином, оставившем сильное впечатление.
29 мая Его честь, судья Верховного суда Дагестана Абдулнасыр Асхабов рассматривал вопрос о том, оставить Абдулмумина Гаджиева под стражей или нет. Наш неунывающий и крепкий духом коллега, как правило, всегда в начале судебного процесса немного троллит судей и следствие, отпуская колкие, но не обидные выражения, должные ярче показать всю нелепость происходящего в зале суда.
Так поступил Абдулмумин и на этот раз: что-то сказал, а в ответ получил эмоциональную реакцию судьи Асхабова: «Мы же не в цирке находимся!.. Давайте более серьёзно будем в судебном заседании вести себя, Гаджиев… Мы же не в цирке находимся!» – «Я был бы рад разделить ваш оптимизм, что мы не в цирке…» – тут же ответил Абдулмумин.
Не разделяем этот оптимизм и мы. И дальнейшее развитие событий в том же зале суда с участием того же судьи только подтвердило этот тезис.
Оставлю без комментирования эпизод из зала суда, когда Абдулмумин детально, по пунктам, со ссылкой на законодательство объясняет, что оснований для нахождения его в СИЗО нет, и как минимум его можно выпустить под домашний арест. Судья Абдулнасыр Асхабов здесь его прерывает и требует: «Говорите по существу…» Это ладно.
Быстренько огласив решение, что Абдулмумина Гаджиева, как лицо, которое может скрыться от следствия и суда, а также оказывать давление на свидетелей, выпускать из СИЗО нельзя, Абдулнасыр Асхабов приступил к другому делу.
Это другое дело связано с сотрудниками полиции: замначальника уголовного розыска Хасавюртовского РОВД Рамазаном Сулеймановым и оперативником Юсупом Магомедовым. Они обвиняются в превышении должностных полномочий и применении насилия в отношении жителя села Муцалаул Мусы Алиева.
Ранее (уже не в первый раз) Советский районный суд Махачкалы принимал решение о том, чтобы эти блюстители порядка находились под домашним арестом. Правозащитники и адвокаты, в свою очередь, требуют, чтобы полицейские находились до суда в СИЗО, так как, по их данным, Сулейманов и Магомедов оказывают давление на свидетелей, нарушают правила нахождения под домашним арестом.
Асхабов принял решение, что нахождение полицейских под домашним арестом вполне законно, что давления никакого они не оказывают, да и условия ареста не нарушают…
Не знаю, уважаемый Асхабов, как ваше поведение называется языком юриспруденции, но в обществе это называется двойными стандартами. Ну, или откровенной подлостью. Вы там сами как-нибудь, выберите комфортное для себя определение. Не впервой, наверное…
Читатель, наверное, может воскликнуть: «А зачем сравнивать эти два дела? Абдулмумина привлекают за терроризм, а полицейских – совершенно за другое!»
Да, за другое. Возможно, совершенно привычное для них преступление: они пытали, били и угрожали задержанному, чтобы тот согласился взять на себя обвинение в педофилии. Этим задержанным мог быть ваш друг, родственник, могли быть и вы лично! Такое преступление, что, менее опасно, чем терроризм?
И вот эти деятели, на причастность к преступлению которых указывает масса доказательств, сидят сейчас дома, пьют тёплый чай, читают эту статью и параллельно ищут варианты давления на свидетелей. А Абдулмумин, чьё обвинение зиждется только на фантазиях следователя Телевова и страхах судебной системы, находится в махачкалинском СИЗО!
И после этого судья Асхабов заявляет, что это – судебный процесс – не цирк? Конечно, судья Асхабов не клоун. По сравнению с другими его коллегами, он более серьёзен и внимательно и скрупулёзно подходит к рассмотрению находящихся в его производстве дел… Но, к сожалению, судебная акробатика тоже превращает правосудие в цирк. И этим занимается не Гаджиев Абдулмумин Хабибович 1983 года рождения, а кто-то другой.
Шаг в прошлое
В принципе, я не собирался писать об Абдулмумине. Или только об Абдулмумине. Я хотел написать о состоянии той части государственного аппарата управления, которую именуют судебной властью, а также правоохранительными органами. И полной беспомощности перед этим монолитом адвокатов. Тем более что 31 мая был День адвокатуры.
Уголовное правосудие всё больше и больше напоминает собой ленту конвейера, где основная функция оперативника, следователя, прокурора и судьи, как это видится на примере различных дел, собрать, словно пазл или механизм, уголовное дело, наполнив его на 80% никому не нужными бумажками и справками. Затем способствовать вынесению «не ломающего дело» решения, а потом бережно передать бедолагу, на которого было возбуждено дело, в систему ФСИН и навсегда забыть про его поломанную судьбу.
Напомним, что, по данным «Медиазоны» (они использовали данные Судебного департамента Верховного суда РФ), в 2019 году было вынесено 0,36% оправдательных приговоров. А по данным председателя Верхсуда России Вячеслава Лебедева, оправдательных приговоров где-то один процент.
Уже неоднократно в залах суда адвокатами и их подзащитными заявлялось, что такие проценты – это прямое следствие того, что судьи всё больше и больше становятся похожими на общественных помощников следователей, что орган правосудия превращается в филиал Следственного комитета. А также, что нарушается один из основополагающих принципов современного судопроизводства: принцип равноправия сторон, в результате чего суд всегда готов выслушать сторону обвинения, но крайне редко – сторону защиты.
Глядя на то, как выстроена система неформальных отношений в судебной системе Дагестана, да и в целом на юге России, можно сделать вывод о том, что ещё не скоро появятся адвокаты вроде Александрова, Плевако, способные, как это было в конце XIX века, призвать к справедливости одной короткой фразой или аргументированной речью. Дело не в том, что нет адвокатов, умеющих грамотно, аргументированно и пламенно защищать своих клиентов. Нет, они есть. И их много! Но… их таланты не востребованы.
Судьям, как показывает то же дело Абдулмумина Гаджиева и проходящих с ним по делу Кемала Тамбиева и Абубакара Ризванова, куда проще выступать с позиций младшего помощника следователя, чем с позиций правосудия…
Иногда представляю себе, что было бы, если бы те знаменитые русские адвокаты конца XIX века, речи которых рекомендуют читать на юрфаках страны и приводят в пример будущим юристам, выступали в современном суде. Вот это на самом деле был бы «цирк с конями»!
Вот, к примеру, Пётр Александров, знаменитейший адвокат прошлого. Он сумел добиться оправдательного приговора Вере Засулич, в своё время чуть не убившей петербургского градоначальника Фёдора Трепова двумя выстрелами в живот. Экстремистка! Террористка! Но Засулич вышла на свободу, несмотря на гнев императора России! Несмотря на то, что судья в процессе испытывал колоссальное давление со стороны властей и угрозы увольнения. Кстати, судье, тоже знаменитому юристу прошлого, Анатолию Кони, на тот момент было 34 года. И он уже тогда снискал авторитет судьи, не идущего ни на какие компромиссы с совестью. Ужился бы Кони в том же Советском райсуде Махачкалы? Ну, или в Верховном суде Дагестана? Вряд ли…
Но вернёмся к адвокату Александрову. Вот представим себе, выступил бы он в каком-нибудь уголовном процессе, где председательствует Мурад Гюльмагомедов… Высказал бы речь, обличающую все нарушения, допущенные следствием и судом, указал бы на промахи прокуратуры, привёл бы аргументы, способные убедить любого скептика, что лицо, находящееся в клетке, должно быть на свободе. Как бы отреагировал Гюльмагомедов? Наверняка сказал бы великому юристу: «Иди отсюда, фуцин! Что ты мне тут рассказываешь?! Мне семью кормить надо…» И, высокомерно глядя на присутствующих, поддержал бы запинающегося следователя, не способного даже по бумажке и с подсказками пересказать содержание своего ходатайства и путающегося в материалах уголовного дела.
Или же возьмём иного адвоката прошлого, Фёдора Плевако. В те далёкие времена судили подростка за то, что он ударил сверстника, обзывавшего его горбуном, ножом. Плевако, когда настало время защитной речи, чтобы показать суду и присяжным, как повторяющиеся из раза в раз даже не обидные слова могут привести к убийству, 37 раз подряд поздоровался с присяжными и судьёй. Они были взбешены повторяющимися приветствиями, но… согласились с адвокатом, что обзывания из года в год могут довести человека до крайности, и оправдали его подзащитного.
Что бы произошло в Советском районном суде Махачкалы, выступай там сегодня Плевако? Думается, что такой гигант юридической мысли, как судья Далгат Гаджиев привлёк бы Плевако к ответственности «за неуважение к суду» и выгнал бы из своего личного храма правосудия, запретив приставам вообще пускать его даже на порог! «Будет тут сейчас непонятно кто непонятно как выступать! Нормальные вещи говори!..» – наверняка звучало бы в след ошарашенному Плевако.
Борьба видов
Понятно, что адвокаты, серьёзно относящиеся к своему делу, судебно-следственной машине не нужны. Поэтому им регулярно препятствуют в работе. Вспомним то же СИЗО-1 Махачкалы, где до момента ареста начальника этого самого СИЗО Дауда Давыдова заявлялось, что адвокат не имеет права видеться с подзащитным больше 10 минут, что арестант не имеет права на свидание с близкими, и если привлекается по террористическим статьям, то должен находиться в спецблоке. Уже не говорю про такие мелочи как то, что арестанты не могли подписаться на «Черновик».
Регулярно адвокаты писали жалобы, обращались через СМИ на нарушение их прав. И что? Прокуратура делала вид, что всё нормально, «проверка нарушений законодательства не выявила». Но стоило приехать представителям Генпрокуратуры, как тут же оказалось, что в СИЗО-1 Махачкалы, да и в целом в системе дагестанского УФСИН, масса нарушений. И мы почему-то не слышим, проводится ли прокуратурой РД проверка работы ответственных за исправительные учреждения прокуроров. Ведь получается, что они до момента проверки совершали преступление: не реагировали на массовые нарушения закона в системе УФСИН.
Про взаимоотношения адвокатов и МВД говорить смысла нет. Это ежедневная война адвокатов за право пробиться в горрайотдел к своему подзащитному. И лучше всего отношение системы МВД к адвокатуре в целом выразили полицейские Кабардино-Балкарии. Когда накануне Дня адвоката молодая женщина-адвокат пыталась войти в здание РОВД, ей заявили: «Вот ты сюда рвёшься внутрь, а мы тебя сейчас заведём и «по кругу пустим»…» Хотя те же самые сотрудники полиции, когда их вышвыривают из Системы (отнимают «корочку», пистолет и полномочия), бегут искать смелых и принципиальных адвокатов, таких, которым они вчера угрожали групповым изнасилованием.
Почему они так себя ведут? Потому что считают, что в случае чего они смогут легко решить свои проблемы в прокуратуре, на следствии, а через судебную систему они пройдут, открывая двери ногой! Ведь для Системы они «свои люди». В принципе, решение судьи Абдулнасыра Асхабова, отправившего под домашний арест двух «хасовских» полицейских, это полностью подтверждает…
…Судебная система нуждается в срочной реанимации: повышение авторитета судьи, создание условий для вынесения им объективного, справедливого, законного решения. В принципе, появление новых судебных округов потихоньку начинает решать эту задачу.
Но лично я боюсь, что ещё не скоро, глядя на судью, мы будем ждать от него правосудия, а не жалоб вроде «Я всё понимаю, но наверху так решили…» ]§[
____________________________________
1 К примеру, см. статью «Дело Гаджиева: фантазии или «воздух»?», «ЧК» №43 от 08.11.2019 г.
- 40 просмотров