Терроризм – это война. Война без окопов, без границ, без компромиссов. Война, где нет даже чётко определённого противника и где почти ежедневно гибнут сотни людей, а в страхе находятся миллионы.
На этой войне противостоят друг другу государство со своими армией, флотом, правоохранительными и специальными службами – с одной стороны и маленькие, хорошо вооружённые и профинансированные мобильные отряды террористов, противопоставляющие себя системе, с другой.
С одной стороны – инертная, неповоротливая машина по имени «Государство», а с другой – люди с неординарным мышлением, «художники по натуре» (как называет их эксперт по антитеррору Иосиф Линдер), у которых один метод добиваться своего – террор…
В этом плане террористическая деятельность, развернувшаяся на Северном Кавказе, – не исключение. Она имеет свои чёткие предпосылки (экономического, политического, социального характера). Эти предпосылки, крепко «сдобренные» определённой идеологией, представляют собой взрывоопасную смесь, способную привести наше общество в состояние паники и ощущения войны.
По мнению Михеля Либига, сотрудника Аналитического центра Шиллер-института (Германия): «Общественные конфликты и произрастающие из них радикальные «идеологии» не «делают» терроризма. Отрицательные условия среды могут создать предпосылки для терроризма, но они «органически» не порождают терроризм…». И далее он продолжает: «За потенциальными террористами надо следить, их надо отбирать и вербовать. Их нужно обучать террористическому ремеслу. Для этого необходимы специалисты по разведке и контрразведке, военные специалисты и логические предпосылки, которыми располагают только государства».
Поддерживают ли террористов Северного Кавказа иностранные государства или нет – не вопрос для сегодняшнего обсуждения. Финансовая и политическая поддержка, поток террористов – наёмников из-за рубежа говорят сами за себя…
Интересен способ, с помощью которого террористические организации пытаются полностью дестабилизировать обстановку на юге России: все теракты и объекты, на которые они обращены, имеют свою чёткую и жёсткую логику. Эта логика очень точно вписывается именно в те негативные процессы, которые присущи каждой республике Северного Кавказа, втянутой террористами в конфликт.
Если проанализировать тактику действий боевиков, то можно увидеть, что она состоит из двух частей: первая – это общая тактика, которую сами боевики называют «тактикой блох и собак». Она заключается в постоянном перемещении с места на место маленьких групп боевиков численностью 3-5 человек и нанесении частых ударов по врагу. Противоборствующая сторона, не успевая реагировать на эти удары, постепенно начинает слабеть, терять контроль над отдельными местностями, а затем и целыми районами. Вторая составляющая тактики – это применение конкретных террористических методов с учётом «специфики» места их деятельности.
На сегодняшний день в этой войне без границ участвуют Чеченская Республика, Дагестан, Ингушетия, Северная Осетия, Карачаево-Черкесия. Каждая из них имеет не только общие с соседями проблемы (безработица, сложная политическая и экономическая обстановка), но и свои внутренние противоречия, сложившиеся исторически.
МыДагестан – это многонациональная республика, где, несмотря на провозглашаемый интернационализм, межнациональные отношения строятся не так уж и гладко. Откровенно плохое социальное, политическое, экономическое положение в республике, борьба за власть и доступ к финансовым потокам уже давно могли бы привести республику к гражданской войне и повторению судьбы Чеченской Республики…
Единственное, что удерживает нашу республику от войны, – это благоразумие местных политических элит и правоохранительные органы. Эти факторы, оказывающие прямое влияние на население, не позволяют ему (населению) переходить ту грань, за которой может начаться война. Элиты сдерживают население, оказывая на него воздействие через свои политические и финансовые возможности, а правоохранители – через восприятие их людьми как карательную систему, с которой лучше не связываться.
Уничтожение одного из этих двух факторов автоматически приводит к уничтожению (либо резкому ослаблению) другого. Поэтому тактикой боевиков на территории Дагестана является планомерное уничтожение сотрудников правоохранительных органов. Уничтожение их приводит к резкому ослаблению оперативного и следственного состава, падению его «боевого» духа и авторитета. Подобное обстоятельство заставляет правоохранительные органы всё чаще и чаще ошибаться (тактика «блоха и собака») и несоразмерно реагировать на угрозы и вылазки террористов.
Обращение оружия против сотрудников правопорядка, а не мирного населения или политических элит имеет свою логику: в нашей республике и на территории Чечни боевики имеют определённую поддержку местного населения (в силу родственных, дружеских, земляческих, религиозных, идеологических отношений). Соответственно, применение террора «против всех» лишило бы боевиков какой-либо поддержки.
Уничтожение сотрудников правопорядка – это уже хорошо обкатанная, если так можно выразиться, технология. Известный политолог Деньга Халидов в «ЧК» (№27 от 13 августа 2004 г.) пишет со слов сотрудника ОБСЕ от Франции в Косово: «Албанским боевикам из АОК американские инструкторы объясняли, что, с точки зрения эффективности стратегии, следует убивать сербских полицейских, чем и удаётся спровоцировать принятие жёстких репрессивных мер против албанской общины со стороны сербских войск».
Действительно, метод убийства сотрудников правоохранительных органов приводит к ответным мерам в виде различных ужесточений (законов, режима, ограничений прав), которые, как правило, негативно отражаются на мирном населении, а не на боевиках.
Применительно к Дагестану (при нерешённых проблемах социально-экономического и политического характера) это приводит лишь к росту числа недовольных государственной властью, а также лиц, если и не поддерживающих боевиков, то им симпатизирующих.
КавказЧеченская Республика – это детонатор, который повлиял на многие взрывные процессы в окружающих её регионах. Имея непростую историческую память, перенеся депортацию, эта республика пережила первую и вторую «кампании», которые унесли жизни многих чеченцев…
То небольшое затишье между кампаниями (от «Хасавюртовских соглашений» до августа 1999 года) превратило республику в одну большую школу террористов, которая в короткие сроки качественно подготовила огромное количество тех, кто сегодня называет себя «моджахедами»…
После перехода от открытых боестолкновений к партизанской войне основной тактикой боевиков стало убийство «предателей», т.е. не помогающих им отдельных жителей, глав местных администраций, уничтожение живой силы и подрывы техники «федералов», различного рода провокации и другие «мероприятия».
На территории Чеченской Республики существует множество различных групп, состоящих из местного населения и наемников. Часть из них подчинена Аслану Масхадову, часть – Шамилю Басаеву, часть – зарубежным наёмникам, часть – никому. Кроме того, некоторые аналитики отмечают растущую роль нашего земляка – Раппани Халилова, отвечающего за «Дагестанское отделение»…
Отсутствие одного, чётко выраженного лидера привело к взаимным конфликтам, обидам и боестолкновениям между бандами боевиков. На проблемы раздела власти в отрядах боевиков обращал внимание и Хаттаб, который в своих инструкциях писал: «После смерти командира в группе не должно быть склок и неразберих».
Покойный Хаттаб как профессионал своего дела хорошо понимал, что в банде, как и в любой другой организованной преступной группе, после смерти вожака всегда очень жёстко поднимается вопрос: кому быть главным?
Общеполитические процессы, связанные с усилением вертикали власти и приведшие к смене политической элиты в Ингушской республике, привели к тому, что в поле зрения террористов оказалась и она. Эта республика в силу общих этнических корней с чеченцами ещё в первую «чеченскую кампанию» оказывала помощь не только мирному населению (беженцам), но и старалась наладить диалог между враждующими сторонами. В силу этого территория Ингушетии до момента избрания президентом Мурата Зязикова, по сути своей, была «отстойником», перевалочной базой боевиков. На её территории боевики находили приют, лечение и материальную помощь. О том, что Ингушетия являлась пристанищем для террористов, говорили в своё время и Геннадий Трошев, и Беслан Гантамиров, и др.
С приходом Зязикова и требованиями Кремля навести порядок в республике произошёл процесс постепенного выдавливания боевиков обратно в Чеченскую Республику. Подобного рода активизация органов власти Ингушетии не заставила долго ждать ответного хода со стороны боевиков.
Самая громкая акция, проведённая боевиками в Ингушетии – это нападение на Назрань, Карабулак и другие населённые пункты 22 июня 2004 года. Причём, не столько масштабное, сколько демонстративное и избирательное – нападению подверглись здания органов власти, а от рук террористов гибли работники МВД и прокуратуры.
Исходя из всего описанного, можно предположить, что Ингушетия, которая в социально-экономическом и политическом плане не очень отличается от нашей республики, может повторить судьбу Дагестана. Не исключено появление какого-либо ингушского аналога группы «Дженнет», которая будет зачищать территорию от сотрудников правоохранительных органов.
Террор, кроме устрашения, несёт в себе и такую цель, как дестабилизация обстановки. Наиболее серьёзная попытка дестабилизации и разжигания конфликта на национальной почве, позволяющего отвлечь внимание федерального центра, была сделана в Беслане. Северная Осетия достаточно долгое время оставалась вдали от всех этих процессов. Беслан послужил «поводом» и был выбран не случайно. Этот город близок к границе с Ингушетией. Основной упор в этой бесчеловечной по своим масштабам акции был сделан на разжигание еле притушенного пламени межнационального конфликта ингушей и осетин: национальный состав боевиков был представлен в основном ингушами.
РоссияТактика «блох и собак» находит своё применение не только на территории Северного Кавказа. Ударам боевиков подвергаются и крупные города России, в основном Москва. Не имея возможности постоянно действовать на её территории, боевиками совершаются теракты, носящие не только характер запугивания, но и демонстративности.
Причём, в отличие от Северного Кавказа, где акции террора обращены против работников правоохранительных органов и войск Минобороны, в Москве и других регионах России жертвами становится в основном мирное население. Захваты заложников, взрывы в метро и других общественных местах говорят сами за себя. А участие террористов-смертников придаёт терактам ореол «священной войны», самим террористам – статус «шахида», «мученика за веру».
P.S. Когда писалась эта статья, поступила информация об уничтожении одного из лидеров боевиков, президента непризнанной Чеченской республики Ичкерия Аслана Масхадова. Его уничтожение – это очень сильный ход со стороны федеральных сил, т.к. для тех, кто называл боевиков повстанцами, да и для эмиссаров Масхадова за рубежом последний был единственным признаком хоть какой-либо легитимности.Как уже отмечалось выше, уничтожение главы преступной группировки приводит к конфликтам и борьбе за власть в банде. Не исключено, что теперь ситуация может развиваться следующим образом:
1. Слияние «масхадовцев», оставшихся без своего лидера, с Шамилём Басаевым. Маловероятный путь развития, но, тем не менее, в этом случае произойдёт резкое усиление роли Басаева в чеченском конфликте. Управление группировками из единого центра может привести к скоординированности действий боевиков.
2. Выдвижение на первый план «второго эшелона» окружения Аслана Масхадова. При этом варианте событий группировка погибшего президента ЧРИ (либо разделившись на две, максимум – три большие части, либо без разделения), обретёт новых лидеров, поведение которых трудно будет предсказать.
3. Образование из одной группировки нескольких маленьких групп, не способных вести свою войну так же, как она велась при Масхадове. Вследствие чего они могут быть достаточно быстро обнаружены и уничтожены.
4. Массовая «легализация» (сдача в плен, явки с повинной и т.п.) боевиков из группы Масхадова. Как будут разворачиваться события далее, покажет время, но пока рано говорить, что победа закона наступит завтра... ]§[
- 139 просмотров