На днях Владимир Путин потребовал от Госдумы уточнить в российском законодательстве, что такое пытка. А то не ясно. Он же призвал усилить ответственность за их применение к осуждённым. Госдума посвятит этому своё заседание, запланированное на 17 февраля. А вот уже к 1 июня Генпрокуратура России и Минюст РФ (которому формально подчиняется ФСИН) должны будут сообщить Путину и всему человечеству свои предложения о прекращении пыток и издевательств над осуждёнными.
«Это наши граждане, относиться нужно к ним по-человечески!» – сказал Путин. С ним согласились все чиновники и депутаты.
Я тоже согласен с Путиным: уточнить, что такое пытка и издевательства, надо! Тем более что Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания не совсем понятно это излагает.
Это пытка или ещё нет?
Вот, к примеру, как Конвенция определяет пытку: это любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия.
При этом Конвенция не считает пыткой «боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно».
И вот тут вся проблема с уточнениями. Ведь сразу и не понять, является или являлось ли пыткой то, что, к примеру, осуждённый Навальный администрацией зоны, где он сидит, долгое время фактически лишался сна? (Его будили в ночное время через каждый час и проверяли, не сбежал ли он.)
Или, к примеру, наш земляк, политзаключённый Хирамагомед Магомедов. Ему, отбывающему заключение в Республике Коми, регулярно выносят дисциплинарные взыскания. То есть время от времени помещают в штрафной изолятор, лишают тёплой одежды. Это в Коми, где на улице -40, а в помещении в пределах +10! Вот эта история с ним – это пытка или просто издевательство?
Или вот ещё случай был… Задержанный не хотел признавать, что боевая граната, найденная в огороде, принадлежит ему. К мочкам ушей оперативник приспособил электрические провода, и… задержанный согласился с предложенной ему версией. Начальник опера такой инициативе подчинённого, в принципе, не возражал, ведь «главное – результат».
Это как квалифицировать? Как пытка или как «боль и страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций»?
…А ещё у законотворцев остаётся вопрос о том, насколько строго привлекать к ответу не только исполнителей, но и организаторов и пособников пыток. Это всё сложные юридические вопросы.
Конвенция, заметим, принята в 1984 году, но уточнять, что такое пытка, Россия начнёт только сейчас, 38 лет спустя. Почему? Этому есть объяснение: значительная часть населения… как бы… не против пыток. Если пытают не их, конечно же.
О том, что людей регулярно пытают – в ходе «оперативно-следственных мероприятий» или же в местах лишения свободы – было известно всегда. Но пытки считались редкостью, а сливы информресурсов, позиционирующих себя как силовики или близкие к ним лица, всегда старались сообщить, что пытают не простых людей, а «всяких конченных тварей», которые такое отношение к себе «в принципе, заслужили».
Общественное мнение с этим (по умолчанию) соглашалось, считая, что «не должен убийца, насильник и педофил спокойно жить на мои налоги в тюрьме». Но это было до тех пор, пока общество было уверено в том, что суды у нас справедливые, а опера, следователи и прокуроры – абсолютно все честные ребята, искренне борющиеся с преступностью. Но оказалось, что не все и не всегда.
Как следствие, в общественном мнении произошёл сильный перелом: практически каждый день мы узнаём, что там за взятку задержали следователя СКР, тут оперативника МВД уличили в подбрасывании боеприпасов, здесь осудили (экс-)сотрудников ФСБ за разбой и убийства, поймали судью на взятках… Рейтинг доверия к силовому блоку и судебной власти стал стремительно падать.
К большому сожалению, эта нужная, но не динамичная борьба с оборотнями в погонах справедливости в обществе не увеличивает. Оборотни работали в органах долгое время! За это время через них прошли если не десятки, то сотни людей, многие из которых, как мы можем предполагать, были невиновными. Но на это закрыли глаза! И никто в надзорных органах не требует подвергнуть ревизии все те уголовные дела, инициаторами которых были оборотни.
О том, что этот ужас в нашей стране достиг катастрофических масштабов, весь мир узнал в начале октября, когда проект Gulagu.net стал публиковать гигабайты видео, зафиксировавших пытки и унижения осуждённых в учреждениях ФСИН.
Конечно, сроки для сбора предложений по борьбе с пытками огромные! Это всё-таки не поправки в Конституцию России обсуждать! Это прямо касается влияния (отдельных оборотней) из силовых структур на «контингент».
Соответственно, за это время (до 1 июня) можно тех, кто говорит о пытках, запугать новыми пытками, а следы преступлений – оставшиеся – уничтожить. А потом предоставить президенту справочку, что в тюрьмах России пыток нет, а единственное издевательство – это принуждение к физическому труду в виде вышивания крестиком.
В принципе, как сообщает Gulagu.net, это сейчас в зонах и происходит… Но мой сказ не об этом. А о том, что у Путина с его пожеланием «уточнить» и «усилить» ни черта не выйдет! И вот почему.
У Путина (не)получится
Почему-то так сложилось, что в нашей стране трудно бороться с такими преступлениями, как коррупция, пытки, рейдерство, заказные убийства, организованная преступность. Но сама борьба настолько яростная, что расследованием этих явлений может заниматься только государство! И в этой борьбе блогеров и общественников, желающих помочь государству бороться с преступностью, почему-то не ждут.
Понятно, что коррупция в рядах высшей власти или же пыточный конвейер в местах лишения свободы не может существовать без влиятельных покровителей и соучастников, встроенных в силовые, надзорные и гражданские структуры. Поэтому, расследуя подобные преступления, многие высокопоставленные оборотни как никто понимают всю мудрость такого высказывания, как «главное в ходе расследования не выйти на самого себя».
Уточнив, что значит пытки и издевательства, а также ужесточив наказание за них, Путин, что предсказуемо, поручит расследования пыток тому же самому Следственному комитету РФ, тем же самым следователям, которые отправляли на зоны многих из тех, кого потом пытали. Силовому органу, в которой работают следователи, очень тесно взаимодействующие с оперативниками из ФСИН, что позволяет первым получать, к примеру, «секретных свидетелей», готовых давать любые показания ради того, чтобы их вторые хотя бы день не мучили и не пытали.
Очевидно, что сегодня в стране нет ни единой силовой структуры, прямо заинтересованной расследовать преступления, связанные с пытками осуждённых. Ни СКР, ни МВД, ни ФСБ, ни Генпрокуратура не готовы сегодня быть эффективными в расследовании подобных преступлений.
Они будут годами тянуть с расследованием пыток, выдавая результат тогда, когда от него уже ничего не зависит: ни восстановление справедливости, ни укрепление законности, ни наказание преступника…
Поэтому нужна новая отдельная небольшая следственная структура, занимающаяся расследованием только пыток и с правом внеочередного доклада президенту России по этому поводу. Что мешает создать именно такую следственную службу при аппарате Уполномоченного по правам человека России (без региональных подразделений)? Ничего не мешает. Если кто думает, что структура, являющаяся как бы правозащитной, не должна быть силовой… то зря. Добро в нашей стране должно быть с кулаками, а нынешний российский омбудсмен Татьяна Москалькова, как генерал-майор полиции, легко могла бы организовать и контролировать такую службу.
Следствие будет вестись как обычно: опрос, допрос, обыск, очная ставка. Утверждение обвинительного заключения у прокурора… Тем более что им не нужно будет расследовать тысячи преступлений. Достаточно будет расследовать с десяток дел, по которым на скамью подсудимых сядут высокопоставленные организаторы пыток, чтобы потом следователи Москальковой скучали от безделья, а в системе ФСИН практически позабыли, что такое пытки. ]§[
- 30 просмотров