[ Выборы по... ]

Часть II (Продолжение. Начало в № 1) Европа В европейских странах народец не такой простой, его на жалкой мякине не проведешь, и «поле чудес» у них не так популярно. Жизнь у них прагматичная, просчитанная до мелочей, и для жалости к ближнему места практически не осталось, тем более, что ближний в данном случае — это слуга, который на самом деле содержится на налоги граждан.

Голосующих все больше интересует: 1) принадлежность кандидата к той или иной политической партии; 2) какую идею он будет реализовывать, находясь у власти. Все это можно понять, зная программу и реальные дела его коллег по партии. И необязательно заглядывать ему в душу и выяснять врал ли он в детстве своей воспитательнице. Партийная дисциплина не позволит ему выкинуть какую-нибудь неожиданную для избирателя «загогулину». Кстати, богатая история европейских политических партий позволяет обходиться без партийных курьезов, присущих молодой демократической России, где наряду с серъезными партиями вполне успешно уживаются «диванные» партии, партии «полов», партии «под одного человека», партии-однодневки и много всего политически несерьезного. Такого буйного политиканства старая Европа не любит, поэтому политические партии там — это очень серьезно, и их влияние на политический климат всего мира трудно отрицать.

Для того, чтобы разобраться какая партия куда гнет, европейский избиратель пользуется простой классической системой ориентиров — «левые» и «правые». Просто, но эффективно. Практически во всех развитых европейских странах, избиратели время от времени меняют левых на правых или правых на левых. Происходит это потому, что иногда в обществе преобладают настроения приумножать и созидать, а иногда — распределять и потреблять. Не любят в Европе центристских, или так называемых «технических», правительств, потому что беспартийные правительства — это власть тех, кто не отвечает за свои поступки ни перед своей партией, ни перед избирателем, ни перед самим собой.

Никогда и никто в Европе не смеет говорить об отмене выборов. Спаситель Англии лидер антигитлеровской коалиции Уинстон Черчилль не смог переизбраться на следующий срок. Генерал Шарль де Голль, лидер французского сопротивления, буквально спасший Францию от общественно-политического кризиса в 50-60 годах, вздумал шантажировать общество своей отставкой. К его удивлению, французы не согласились с такой постановкой вопроса. Европейский избиратель давно уяснил себе, что какой бы ни был слуга, если его долго не менять или не указывать ему на его место, то он обязательно захочет стать хозяином, а это — недопустимо.

Американский подход к выбору своего представителя власти так же серьзен и отточен временем, как и все, что связанно с сохранением, укреплением основного фетиша этой страны — Свободы.

За многие годы «диктатуры Свободы», как часто называют политическую систему США, процедура выборов практически достигла совершенства, и критерии отбора кандидатов можно назвать самыми оптимальными и исчерпывающими. Американский подход во многом сходится с базовыми политическими ценностями старого мира, но есть ряд и «заокеанских» особенностей.

Отсутствие многопартийности, присущей другим континентам, можно объяснить, на мой взгляд, все той же диктатурой свободы. Всем, кто въезжает в Америку со стороны Старого света, трудно не заметить статую Свободы, которая неоднозначно дает понять, что здесь нечего делать политикам, строящим свое благополучие на ограничении чьей-нибудь свободы. Это касается всех, и в первую очередь, политических деятелей огромного спектра левых, «социально-ориентированных» партий. Так что партий в США немного. А реально участвуют в выборах только «демократы» и «республиканцы». Конечно, у них есть существенные различия, но они существенны только для активистов этих партий и специалистов, обслуживающих политическую систему страны, а для избирателей все это мелкие и ненужные детали. Гораздо важнее акценты, которые расставляет тот или иной претендент. Кто-то считает наиболее актуальным реформу медицинского страхования, кто-то делает упор на безопасность граждан и улучшение работы правоохранительных органов, кто-то тешит самолюбие американцев желанием и необходимостью навести порядок во всем мире и т.д. Но даже президент страны, получивший вотум доверия от большинства граждан, вряд ли сможет существенным образом изменить коренные устои гражданского общества США, такие, как: размер налогов, система формирования всех уровней власти и тем более Конституции.

Среднему американскому гражданину нечего опасаться того, что среди кандидатов вдруг окажется какой-нибудь псих с тайным замыслом национализировать все и вся или какой-нибудь «интернационалист», считающий, что все ресурсы страны необходимо бросить на военную и экономическую помощь огромному количеству стран на разных континентах с целью образования «мирового лагеря идеологических союзников». Таких идиотов в стране, где стоит статуя Свободы, на политической арене быть не может. По сравнению с Российскими государственными деятелями их американские коллеги самого высокого уровня имеют невероятно ограниченную возможность для маневра (поднять налоги или уменьшить финансирование). Эти жесткие рамки, в которых вынуждены работать американские чиновники, заданы им их хозяевами — гражданами США, видимо, исходящими из правила — чтобы не было хуже!

Вернемся, наконец, к нашим баранам. Только не надо обижаться. Избиратели пусть думают, что это про избираемых, избираемые пусть думают, что это про избирателей. А мы этой фразой просто приступили к изучению дагестанских закономерностей формирования власти.

Так кого же мы все-таки выбираем? Для чего мы выбираем? Какие критерии отбора мы используем? Вы можете себе хотя бы представить, что от Дагестана в Государственную Думу выбрали бы таких депутатов, как экономисты Гайдар и Починок, финансист Задорнов, представитель молодежи Вульф, правозащитник Ковалев и других «несерьезных», по нашим понятиям, товарищей? Смешно? А, по-моему, грустно. Сильно ли расстроится средний дагестанский избиратель, когда узнает, что по сравнению с другими депутатами, наши немного отстают в плане работы над законопроектами, не так активно участвуют в работе профильных комитетов и вообще, нечасто, оказывается, присутствуют на пленарных заседаниях? Вряд ли. Потому что не для этого их туда избирали. Чем запомнились дагестанские депутаты среднему российскому телезрителю? Один, с благородными целями, вырвал из рук коллеги украинский флаг, другой резким ударом головой успокоил неугомонного депутата — хулигана и клоуна, третий устроил «разборку» с сыном Жириновского и дал достойный отпор представителю Масхадова в кулуарах ОБСЕ. Слов нет. Молодцы! Но разве мы для этого их туда выбирали!? Парламентская деятельность, как мне кажется, несколько отличается от спортивных соревнований и поэтому, как бы мы не любили спорт и спортсменов, крутых и ярких, избирать в парламент, видимо, надо тихих, дотошных и скучных, можно даже не широкоплечих, а, главное, исполнительных и дисциплинированных.

Работая в управлении по маркетинговым исследованиям Министерства промышленности РД, я не раз убеждался в том, что маркетинг как стратегия очень необходима и полезна не только в экономике, но и в политике. Это отдельная и очень важная тема, заслуживающая отдельного исследования. Нас в данный момент интересует только та часть политического маркетинга, которая касается выборов. Когда кандидат или его команда определяют имидж избранника, его программу действий, девизы, лозунги и т.д., это делается для того, чтобы понравиться потенциальному избирателю. То есть — нам с вами? Почему я ставлю знак вопроса? Да потому, что результат исследований предпочтений публики у меня лично вызывает, мягко говоря, удивление, грубо говоря, возмущение. Давайте вместе повнимательнее посмотрим, что нам, так сказать, подсовывают.

Фразу: «…. родился в маленьком высокогорном ауле», почему-то всегда жирно выделяют и с особой гордостью подчеркивают, совсем не так, как фразу «… родился в городе…». Что, сей факт отдаленности и высокогорности происхождения дает какое–то преимущество? По мне лучше, если бы в городе. Дальше: «…в бедной семье, отец колхозник, мать уборщица, которые имели всего 4 класса образования…». К чему это так выпячивать? Вот если бы я выбирал того, кому доверить судьбу своих детей, то скорее положился бы на человека, чье детство проходило в обеспеченной семье и под присмотром образованных, культурных людей. «…До 35 лет работал рабочим (или чернорабочим), образование получил заочно, без отрыва от производства…», а мне кажется, что неплохо было бы желающему участвовать в управлении государством до 35 лет закончить один-два вуза, добиться определенного умения работать мозгами, да и поработать успеть годика два: либо в частной бизнес-структуре, либо в государственном ведомстве, либо на крупном предприятии. А потом неплохо было бы на своем собственном деле показать, ЧТО и ГДЕ ты сделал лучше, чем было до тебя. Ведь этого от тебя потребует избиратель? А вместо этого: «… всю жизнь занимался спортом, очень мужественный парень…». Никакой политической ориентации, видимо, чтобы никого не обидеть, отсюда и «всеобъемлющая» программа, основной тезис которой — «всем все будет и никому за это ничего не будет», и все это счастье «... за счет более экстенсивного освоения космического пространства …». И работать не надо.

А делается это потому, что очень хочется и левых ублажить, и правых успокоить, хотя бы обещаниями, потому что реальными делами этого добиться невозможно. А еще в Дагестане любят повторять фразу: «Я не левый, и не правый — я хозяйственник!». Тогда вопрос: как вы собираетесь хозяйствовать? Как левые, или как правые? Но ответа на этот вопрос не будет.

Ну, вот примерно так, по версии наших политтехнологов выглядит тот, кого мы хотели бы видеть своим представителем и исполнителем. И то, что их версия не соответствует нашей, не имеет для них никакого значения. Потому что на выборы мы не ходим!!! Так, по крайней мере, было до недавних пор. Изменится ли что-нибудь в этом ВАЖНЕЙШЕМ вопросе существования человеков с остатками здравого смысла? Выборы покажут. Сможем ли мы проголосовать так, чтобы не было хуже? Сможем. Потому что выборы — это свобода, а свобода — это право выбора! ]§[