Российские спецслужбы на Северном Кавказе продолжает трясти. Ни десятки тысяч силовиков, ни подразделения спецназа, ни агентурная работа, ни участие в разработке спецопераций офицеров центрального аппарата Национального антитеррористического комитета (НАК) и даже кадровых военных пока не дают ответа на вопрос: когда центр достигнет амбициозной внутриполитической цели – возьмёт ситуацию в регионе под контроль и, самое главное, будет прочно её удерживать?
Последний раз на высоком уровне о борьбе с экстремизмом и терроризмом говорили в минувшую среду, 3 июля. Заседание Антитеррористической комиссии республики под руководством временно исполняющего обязанности президента Рамазана Абдулатипова, вопреки обыкновению, прошло не в Белом доме, а в здании администрации Махачкалы. Почти все участники мероприятия – люди привычные, только там, где ещё недавно восседал экс-мэр столицы Саид Амиров, теперь сидел новый руководитель – Муртазали Рабаданов. Вопросов в повестке дня было много, но мы остановимся на касающихся антитеррора.
Абдулатипов с ходу отрубил: «Оперативная обстановка в городе сложная. Но сперва надо бороться с экстремизмом, а потом уже с терроризмом». По его убеждению, основное влияние на ситуацию оказывают криминальные группировки, а не религиозные. Как пример он назвал группу Ибрагима Гаджидадаева, который, по утверждению силовых структур, был нейтрализован в ходе мартовской спецоперации в посёлке Семендер: «Мы помним, когда целый ряд людей, в том числе депутаты Народного и районных собраний, оказались вместе с бандитами. Когда они поднимали людей на борьбу против правоохранительных структур. И это заигрывание заканчивается плохо. Рано или поздно государство дойдёт до каждого и наведёт порядок».
Точечно по проблемам терроризма, конечно же, говорили на комиссии силовики. Сначала министр внутренних дел Абдурашид Магомедов привёл невесёлую статистику. Только в Махачкале, по подсчётам министра, около 200 экстремистов, а за последние 3 года только боевиков нейтрализовано более 600 человек. «Задумайтесь над этим. Это целый полк. Я уже не говорю, сколько мы своих сотрудников потеряли», – предостерегал глава МВД.
Начальник УФСБ по республике Андрей Конин разложил свою карту видения ситуации. Оно, впрочем, не слишком отличалось от точки зрения министра ВД. По словам Конина, за последний год в республике нейтрализованы лидеры подполья, которые в течение десятилетий действовали на территории городов и районов, в частности, занимались вымогательством денег у предпринимателей, а также похищениями людей с целью выкупа. «К сожалению, осколки таких групп всё ещё действуют в республике», – отметил он.
Хотим подчеркнуть, в своих выступлениях и Абдулатипов, и Магомедов, и Конин давали понять, что одними силовыми методами проблему экстремизма и терроризма не решить. Тем не менее на этот раз они почему-то не коснулись другого бича современного Дагестана – непрекращающихся похищений людей, причём не тех, о которых говорил генерал ФСБ, а куда более распространённых.
Ни войны, ни мира
Для одних ситуация в южном регионе – резкий бросок в сторону стабилизации, для других – пугающая неизвестность и дальнейшая дестабилизация.
Во всяком случае в пользу мнения вторых говорят цифры и факты. Почти во всех республиках Северного Кавказа, представляющих оперативный интерес для спецслужб, на минувшей неделе прокатилась волна диверсий и ответных контртеррористических операций (КТО). В Кабардино-Балкарии спецоперация с убитыми и ранеными, в Ингушетии выстрел на поражение из гранатомёта по сотрудникам полиции. Даже в Чечне, чьё руководство без устали проводит политику «ноль проблем», полыхнуло так, что два вышеперечисленных случая – мелкие уколы. В результате крупномасштабного и затяжного боя в Шатойском районе, продолжавшегося более суток, по меньшей мере двое силовиков погибли, около 17 получили ранения.
Ну а что Дагестан? В нашей республике происшествия лились сплошным потоком. События, которые при дальнейшем ухудшении обстановки могут привести к серьёзным, глубинным катаклизмам. В ближайших выпусках «Черновика» мы постараемся дать более подробные версии с доводами в пользу каждого из описываемых в статье эпизодов. Когда прояснятся все обстоятельства. Пока же приводим хронологию инцидентов, причём далеко не полную, а также попробуем ответить на ряд вопросов. (Отдельным блоком о криминальных чудачествах в селе Хаджалмахи читайте на стр. 3 – «ЧК».)
Но, предваряя, напомним, что одна из громких и многообещающих инициатив руководства республики в лице временно исполняющего обязанности президента Рамазана Абдулатипова – это желание и готовность объявить и реализовать амнистию для боевиков, пожелавших сложить оружие и выйти из леса. Его публичная риторика также располагает к снисхождению, скажем так, к покаявшимся. «Такую идею я воспринимаю. Я позвонил и дал поручение парламентариям подготовить грамотные предложения. Мы должны научиться прощать друг друга», – отметил врио. Его услышали на самом верху. На прошлой неделе, напомним, на конференции с участием силовых структур в Пятигорске официальный представитель НАК Николай Синцов подтвердил готовность спецслужбы пойти на мировую с боевиками, если только они не замешаны в тяжких преступлениях. А теперь, собственно, перейдём к повествованию и попытаемся понять, о чём говорят Абдулатипов с Синцовым и в какой действительности продолжает жить республика.
Только за последние две недели в Дагестане произошло 4 похищения людей, а также 3 бессудные и столь же безрассудные казни (расстрелы).
Откуда есть пошли болячки
Вообще, термин «похищение» (не путать с похищением невесты) вошёл в обиход относительно недавно. Гораздо раньше наиболее практикуемым методом была, в прямом смысле слова, ликвидация людей. Как реальных боевиков, так и имеющих к ним какое-либо отношение (пособничество). Естественно, этот процесс был жёстко привязан к Северо-Кавказским регионам. Как правило, это были рейды небольших подразделений спецслужб в места дислокации членов подполья с целью уничтожить как можно больше боевиков. Захват последних в плен и тем более похищение в целях выбивания информации не предполагались. Три силовые структуры – МВД, ФСБ и ГРУ – практиковали засылку в неспокойный юг автономных групп.
Так появились временные отделы милиции и ФСБ (ВОВД и ВО ФСБ). Численность этих отделов доходила до 200 сотрудников. Почти все из центральных регионов страны. Совершенно не знакомые с кавказской спецификой. После нескольких агентурных провалов, в основном на территории Чечни, временные отделы ушли в глухую оборону. Сотрудники перестали вообще выходить за пределы зданий ОВД. Львиную долю спецопераций на Кавказе выполнял ФСБ, так называемые ССГ (сводные специальные группы). Периодически в места предполагаемых затяжных боестолкновений командировались и сотрудники территориальных групп «Альфа» («тяжёлые фейсы»). К середине 2000-х на Кавказе появилась гораздо более эффективная (по убеждению спецслужб) сила – ВСОГ (временные специализированные оперативные группы). Своего рода «эскадроны смерти». Начав свою деятельность в Чечне и Ингушетии, они постепенно пустили корни и в нашей республике. Стремясь создать хоть какое-то подобие легитимности своих действий, все убитые обычно объявляются ими либо лидерами одиозных группировок, либо как минимум их активными пособниками.
Тем временем постепенно в жизнь людей вошла другая, не менее зловещая и настолько же дикая формулировка – похищение людей. Дагестан по подобным инцидентам впереди планеты всей. Вот только самые последние факты.
Ушли и не вернулись
18 июня в Избербаше похищен местный житель, Ахмед Курбанмагомедов. Около полуночи на пересечении улиц Маяковского и Котрова возле него притормозила белая «Приора» без госномеров. Из неё вышли вооружённые люди в штатском и масках и с ходу нанесли несколько ударов кулаками и прикладами, попутно пригрозили (передёрнув затвор автомата) выбежавшему на шум работнику соседней пиццерии, закинули Курбанмагомедова в бессознательном состоянии в машину и были таковы. Приехавший через 10 минут наряд полиции лишь развёл руками. На следующий день новое похищение. В полдень жителю Буйнакска, Асельдеру Омарову, позвонили незнакомые люди и попросили замерить ворота. Омаров, сварщик по профессии, тут же выехал на заказ, но успел проехать несколько километров по дороге Буйнакск – Н. Казанище. По свидетельствам очевидцев, несколько людей в камуфляжной форме и масках высадили его из машины и увезли в неизвестном направлении.
13 июня после полудня недалеко от рынка «Северный», в Дербенте, на глазах у сотен очевидцев группа вооружённых людей в гражданской одежде затолкала в машину жителя Дагестанских Огней, Сейфудина Бабаева, и уехала по федеральной трассе в сторону Махачкалы. Однако уже на следующий день на стыке Дербентского и Табасаранского районов была найдена взорванная и сгоревшая машина, в которой находилось обезображенное тело Бабаева. По сухим сводкам правоохранительных органов, самодельное взрывное устройство было прикреплено к днищу автомобиля.
Однако практика говорит о совершенно другой версии случившегося – целенаправленной ликвидации уже не нужного информатора. Тем более что частота идентичных «взрывов» машин с владельцами в салоне льёт воду на мельницу именно этой версии. Примеров подобных этому в республике было немало. Например, в сентябре прошлого года на Буйнакском перевале был найден горящий автомобиль, а в двух метрах от него – обгоревший труп жителя Буйнакска, Хизри Пирмагомедова. Несколькими днями ранее он и его товарищ Сиражудин Хасаев были похищены в Буйнакске.
Из мировой практики
Спецслужбы России многое взяли из опыта Моссад (внешняя разведка Израиля – «ЧК»), у которого, помимо разведывательных функций, имеются не менее важные – выполнение специальных задач. Они по всему миру искали и ищут тех, кто убивал евреев по политическим мотивам, и ликвидируют их без суда. Спецподразделение «Кидон» («Штык») – занимается физическим уничтожением террористов. Численность – 3 группы по 12 человек. Нередко, перед тем как убить, их тайно или демонстративно похищают и вывозят куда-нибудь, где из них выбивают необходимые показания на других подозреваемых. Даже без заочного решения судебных органов – ни отечественных, ни национальных судов стран пребывания подозреваемых в убийстве евреев. В последние годы практикуется ликвидация и родственников подозреваемых в теракте или убийстве израильских граждан. Цель этих внесудебных казней – запугать потенциальных террористов, удержать их от убийств и похищений, диверсий в отношении еврейских граждан из чувства страха перед местью себе и родственникам.
В Дагестане, впрочем, как во всём Северном Кавказе, к похищениям граждан, предположительно, причастны либо прикомандированные «тяжёлые фейсы», либо офицеры Межрегионального оперативно-разыскного отделения (МОРО), либо (нечасто) небольшие группы, сформированные из наиболее одиозных сотрудников гор- и райотделов МВД. Во всех трёх случаях дедлайн, когда можно застать живым похищенного, исчисляется не более чем 14 сутками. Это максимум. Затем, когда из него выжмут всё, что нужно, его могут «потерять». Чем больший вес и общественную значимость имеет похищенный, тем меньше шансов выручить его из застенков: это, во-первых, чревато заявлениями в прессе и организацией митингов, во-вторых, распространением официальных заявлений. Только под очень весомые гарантии родственников похищенного могут выпустить, и только в случае, если они созовут, скажем, пресс-конференцию, на которой сообщат, что благодаря умелым действиям спецслужб и полиции из подполья был высвобожден… похищенный.
Нечто подобное в Дагестане разыгрывалось и раньше. К примеру, в 2007 году одновременно были похищены 9 студентов Дагестанской медицинской академии. Они некоторое время занимались распространением видеокассет с записями экстремистских (по мнению чекистов) проповедей. Ничего противоправного в действиях этих студентов не было. Тогда их всех, по нашим данным, вывезли в Ханкалу (Чечня). С трудом вернули только двоих. И то только после фокусов с пресс-конференциями. Остальные студенты исчезли без следа…
Очевидно, что подобные методы будут только накалять обстановку и уж точно не поспособствуют уменьшению количества членов подполья и им сочувствующих. Вполне вероятно, что релаксации обстановки в республике послужит новая миротворческая комиссия, созданная Абдулатиповым вместо бывшей Комиссии по адаптации боевиков. Тем более что есть поддержка Центра, как мы отметили выше. Однако не стоит забывать и того, что в своё время даже на уровне НАКа поддерживали прежнюю адаптационную Комиссию республики, но… силовики практически не исполняли запросы членов Комиссии, а также ограничивали круг людей, могущих подать ходатайства для рассмотрения. Как результат, стрелять и похищать людей в Дагестане стали как минимум не меньше. А где-то обстановка накалилась настолько, что информация о пропаже, задержаниях и расстрелах людей (в том числе сотрудников силовых структур) приходит ежедневно. В Буйнакске. Впрочем, этому есть ещё ряд причин.
(В следующем номере читайте подробный материал об этих причинах.)
- 13 просмотров