Язык как улика

Недавно на посту полицейский проверял документы одного из моих друзей. Увидев в его планшете арабский текст, слуга народа решил проявить бдительность, для чего завёл высокоинтеллектуальную беседу:

– Молишься?

– Да.

– А ты стоишь на учёте в полиции?

– А что, молящиеся должны стоять на учёте?

– Есть просто молящиеся, а есть экстремально молящиеся, – ответил блюститель порядка.

Нам, простым людям, не понять логику вопросов носителей погон. Например, как объяснить интерес прокурора в суде, носит ли подсудимый трусы? Он же объяснил это тем, что трусы не носят ваххабиты.

И если в вопросе с нижним бельём есть свои слабые стороны (его могут не носить разные люди и по разным причинам), то с арабским языком всё предельно ясно. Его носитель – экстремист или, на худой конец, тайный агент, чья деятельность направлена на разрушение страны и свержение конституционного строя.

Это не ирония. Это печальная действительность, когда на личность, владеющую арабским языком, примеряется одновременно несколько статей Уголовного кодекса, когда любая книга, любой текст, имеющий арабскую вязь, становится поводом для задержания его хозяина. И даже маленькие учебники по изучению чтения Корана стали фигурировать как вещественные доказательства по уголовным делам. Хотя речь всего лишь идёт об одном из языков мира, который, кстати говоря, является одним из официальных языков, на котором говорят на заседаниях ООН.

Удивляет даже не это, а то, почему носитель только лишь арабского языка вызывает такие подозрения? Более логичным, исходя из истории России, было бы держать под неусыпным контролем тех, кто владеет английским, французским или немецким.

Ведь это из-за французов горела Москва. Это немцы прошлись по России огненным маршем, жертвами их стали десятки миллионов человек. Это с англоязычной Америкой Россия вела холодную войну. Именно США и НАТО рассматривались в качестве «наиболее вероятного противника», и именно они приложили руку к развалу СССР. А сейчас НАТО расширяется не только на восток, но и подбирается к границам России с юга. Именно из рук Европы уже какое время Москва пытается вырвать сестричку – Украину.

Почему в таком случае российские выпускники западных ВУЗов не рассматриваются в качестве завербованных агентов (мало ли чему их там учили)? Почему чиновники, хранящие свои деньги в западных банках, не вызывают подозрения? Почему владение английским является предметом гордости, а хранение книг на этом языке не становится поводом для глупых вопросов?