15-летняя девочка из села Муцалаул Хасавюртовского района, потерпевшая по делу об изнасиловании, на прошлых выходных сбежала из социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних в Махачкале. Через четыре дня сотрудники полиции забрали её у родителей, вызвав негодование у родственников и общественников, которые столпились у здания центра, требуя вернуть её домой.
Напомним, что девочку в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних поместили в октябре прошлого года, после того как были возбуждены уголовные дела об изнасиловании и незаконных действиях сексуального характера. Всего возбуждено более 10 уголовных дел по данному факту, где девочка проходит потерпевшей.
В сентябре этого года она сбежала из центра с третьей попытки и вернулась к родителям в село Муцалаул. В публикации «Побег и признание» (№41 от 16.10.2020 г.) «ЧК» сообщал, что несовершеннолетняя заявляла об оказанном на неё давлении со стороны директора центра, следователей, полицейских и её тёти, чтобы она оговорила своего отца, двоюродных братьев и других фигурантов уголовного дела. После её признаний об избиениях в центре и дома у тёти Комитет против пыток приступил к её защите. Почти месяц она жила дома с родителями.
29 октября сотрудники правоохранительных органов вернули её в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних в Махачкале. Там она вновь признала свои первые показания против своего отца, двоюродных братьев и других обвиняемых и отказывалась возвращаться к родителям. Хотя после побега она, наоборот, заявляла, что всех оговорила и хочет остаться дома.
Возвращение в центр
Адвокат отца девочки Залиха Ибрагимова рассказала, что 15 декабря потерпевшая, её мать и их представитель – общественник Джамбулат Гасанов – дожидались в её офисе. В этот момент в кабинет пришли восемь сотрудников Советского РОВД и ПДН и пытались забрать девочку. Затем вместе с Джамбулатом Гасановым они поехали в отдел полиции.
Он пояснил, что, когда они стояли во дворе Советского РОВД, человек в гражданской форме подошёл, взял на руки девочку и забежал в здание. «Она кричала, что хочет покончить жизнь самоубийством, чтобы её вернули к маме», – добавил он. Полицейские заявили, что потерпевшую вернули в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних, так как директор Аминат Абакарова написала заявление о побеге.
Адвокат считает, что девочку поместили в центр незаконно, есть только ходатайство главы Казбековского района о том, что она не может находиться рядом с родителями.
«Уголовное дело возбуждено в отношении отца, но не матери. Почему она не может быть рядом с матерью? Мы приглашали психолога, на его вопросы, почему она даёт всё время разные показания, ответила, что запугана и находится в постоянном страхе, что её заберут, а её родителей изобьют. Также она говорит, что в центре на неё оказывают давление полицейские, чтобы оговорила отца, братьев и другие лица. А директор поддерживает всё это», – пояснила Ибрагимова.
«Это не колония»
Корреспондент «ЧК» побывал в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних и побеседовал с Абакаровой и девочкой. Директор пояснила, что у девочки не было никаких причин для побега, воспитатели всегда были с ней, в учреждении везде видеонаблюдение и благодаря камерам можно убедиться, что с ней хорошо обращались.
«Я уверена в себе и в своих сотрудниках, что никто и никогда её пальцем не трогал и ничего не сказал. Адвокат и общественники утверждают, что она забитая, запуганная. Не одна такая она, у меня здесь 90 детей, и если каждого судьбу рассказывать, это сплошная Санта-Барбара, плакать будете. После того как нас атаковали эти общественники, обвинили во всех грехах, наши сотрудники хотели выйти на площадь, звонили со словами поддержки бывшие воспитанники. Я за 20 лет работы не позволила что-то плохое говорить про ребёнка», – пояснила она.
Директор показала видео со дня рождения девочки 7 ноября, как её поздравляли в центре, она разрезала торт, веселилась и танцевала с одногруппниками и совершенно не выглядела забитой и замученной.
«На мой взгляд, эти общественники близко не защищают её интересы, их цель – забрать из центра ребёнка, передать матери. Но это нарушение закона. Я была согласна нарушить закон и разрешила матери вместе с девочкой у нас в центре жить в отдельной комнате. Но эти защитники не дали матери прийти жить сюда. Диагноз матери – олигофрения, стадия – дебильность. Выписка из ВТЭК. Инвалидность с детства. Ей отдать ребёнка никак не могу», – считает Абакарова.
Она отметила, что в данном случае достаточно ходатайства от главы Казбековского района согласно федеральному закону о профилактике беспризорности. По её словам, даже посторонний человек может привести сюда найденного беспризорного подростка или могут прийти сами и написать заявление, что хотят остаться здесь, либо по инициативе родителей. Абакарова добавила, что это не колония, а учреждение открыто для тех, кто оказался в сложной ситуации, и не обязательно постановление суда.
– То есть социальные службы по месту жительства должны были более внимательно отнестись к этой семье и принять какие-либо меры?
– Девочка и не жила в Муцалауле, а с бабушкой. По её словам, когда она была маленькой, отец ударил ножом маму, и бабушка забрала их к себе, после смерти она жила у тёти, а мать вернулась к мужу.
– Была информация, что в первые дни, когда её сюда привезли, пришли сотрудники полиции и тётя, оказывали на неё физическое и психологическое давление…
– Никогда такого в моём присутствии не было, могу подтвердить на любом детекторе лжи. На меня никто не оказывал давление из правоохранительных органов, при мне ни один следователь её ни о чём не просил. Единственное, он обратился к девочке с просьбой, чтобы она сказала правду, и если так и есть, то должны наказать их. Тётя приходила на второй день в ночное время. Я позвонила в органы Казбековского района и спросила, можно ли тёте с ней разговаривать. Там ответили: пусть общаются. Что там было дальше, я не знаю. То, что не видела, не могу сказать.
– Вам она рассказала то же, что и сотрудникам полиции?
– Да, и про отца и двоюродных братьев. Я ей тоже сказала: «Ты же знаешь правду, иди с этой правдой до конца. Зачем постоянно меняешь показания?» Я с ней год присутствую на следственных мероприятиях, и она нигде не путается, ни в мелочах, ни в деталях, помнит имя и фамилию каждого. Ребёнок не может в таких подробностях такое придумывать и в течение года детально это всё объяснять.
(Один из адвокатов обвиняемых, Сергей Пешков, утверждает, что, наоборот, по каждому из дел она даёт разные показания, указывает разные временные отрезки, причём они меняются в зависимости от того, как появляется алиби у того или иного обвиняемого.)
– Почему из вашего центра так легко убежать?
– У нас учреждение незакрытого типа. Здесь добровольное нахождение несовершеннолетних. Они уходят погулять и возвращаются обратно. Официально не разрешено, но они не домашние дети, а в основном уличные. Они привыкли к такой жизни. Правозащитники обвиняют меня в том, что девочка была раздетой и я одеждой её не обеспечиваю. Они вышли без верхней одежды из группы на улицу во время ужина, сбегали не через главные ворота, а через забор. Если бы воспитатель увидел, как они уходят в куртках, остановил бы их.
– Когда она сюда поступила, проводилась психолого-психиатрическая экспертиза?
– Нет, но психологи с ней работали. Комиссия с ней работала несколько раз, вывозили в психиатрическое отделение, тестировали. Они пришли к тому, что она отвечает за свои слова и поступки. У меня нет данных, что у неё есть психические отклонения.
– В МВД изначально давали информацию, что она была беременной. Это так?
– Эта информация с её слов. Почему всё вышло в свет? Она дома поднимала мешки, у неё начал болеть живот и бок. Её уложили в Казбековскую больницу, и там тёте объяснили, что девочка была беременна. Тогда тётя стала спрашивать её, что случилось, и та начала ей рассказывать. После этого пошли в отдел полиции, и девочка сама там всё рассказала. Но потом сказали, что у неё болели почки.
– Почему она убегает?
– В первый раз говорила, что хотела взять телефон и деньги дома. Второй раз – соскучилась по родителям. После побега к ней такое сильное внимание, и ей это очень нравится, она ходит со всеми кокетничает…
«Я уже правду не говорю…»
После побега потерпевшая находится в комнате под названием «Изолятор» в одиночестве. По её словам, чувствует она себя хорошо, а сбежала, потому что захотелось домой, к маме.
– В первый раз, когда ты сбежала, говорила, что на тебя оказывали давление, заставляли оговорить… Это правда? Потом ты отказывалась от этого.
– Родственники обвиняемых так сказали. Они к нам домой приходили и уговорили поехать в Пятигорск, и я согласилась. Жена Мусы Алиева начала говорить мне, чтобы я рассказывала, что мне в центре нехорошо. Полицейские меня не били, не оказывали давление. Полиция вообще невиновата.
– Все эти показания против отца, братьев, Мусы Алиева и других лиц ты подтверждаешь?
– Они не виноваты тоже, тётя всё сделала.
– То есть она придумала историю с изнасилованием и беременностью?
– Да. Она ненавидит отца и его родственников.
– А про отца что можешь сказать?
– Когда мне было пять лет, я видела, как домой приходили четыре пацана и с ним всё это делали. Со мной ничего никто не делал, никто не прикасался. Я об этом рассказывала тёте.
Она придумала, что меня насиловали и родители меня продавали, чтобы лишить маму и отца прав и оформить на себя опекунство.
– Кто-то хоть раз совершал в отношении тебя насильственные действия за всю твою жизнь?
– Нет.
– Ты же, с одной стороны, говоришь, что полиция на тебя не оказывает давления, с другой – что всё это тётя придумала?
– Потому что я уже правду не говорю…
– Почему?
На этот вопрос девочка не смогла ответить.
На продолжение истории с девочкой отреагировала пресс-служба МВД Дагестана, заявив, что спустя год ничего не изменилось и все продолжают использовать эту ситуацию в своих целях. Но забыв напомнить, что в том числе и пресс-служба МВД Дагестана в прошлом году воспользовалась видео несовершеннолетней девочки, чтобы обелить сотрудников полиции Хасавюртовского РОВД, применивших насилие в отношении подозреваемого Мусы Алиева. И именно это вызвало больший резонанс.
Но можно согласиться с этими словами руководителя пресс-службы Гаяны Гариевой: «Ребёнок, который так растерялся и запутался, что научился понимать только одно: “Все хотят, чтобы я что-то сказала, каждый хочет услышать что-то своё, но никто не хочет знать правду, я буду говорить каждому именно то, чего он от меня не ждёт”».
Письма
Девочка постоянно переписывается с Аминат Абакаровой. Она пишет ей небольшие записки и письма: «Я знаю, что вам это неприятно слышать, больше не буду так говорить. Мне иногда кажется, что я никому не нужна, что у меня ничего не получится. Почему я так несчастна? Эту записку напишу в последний раз». Это письмо она писала после побега и просит у директора прощения за то, что убежала. Она считает Аминат Абакарову и следователя Шамиля своими родителями, потому что они воспитывают её.
16 декабря на небольшом клочке бумаги девочка передала директору список того, что она хочет:
– чтобы маму привезли сюда;
– сказать в каждом суде правду;
– охрану из полиции;
– покрасить волосы;
– сделать татуировку;
– чтобы был телефон;
– не хочу портить отношения;
– хочу в группу;
– со всеми следователями собраться в центре;
– красивую одежду;
– отдельную комнату;
– телефон;
– ходить на танцы с Патей;
– ходить на спорт с Патей. ]§[
- 40 просмотров