спросите у Бекмурзаева В пятницу, 3 марта, в редакции газеты «ХIакъикъат» состоялась встреча жителей станицы Бороздиновская Шелковского района Чечни с дагестанскими журналистами. Встреча была интересна, прежде всего, потому, что продемонстрировала на конкретном примере отношение власти к народу, особенно не обладающему никакими правами, т. е. беженцам.
Состоявшееся в приёмной главного редактора газеты Али Камалова мероприятие толком и не успело начаться, как кто-то из тележурналистов поинтересовался: а кто тут присутствует из Миннаца? Как ни странно, никого не оказалось. Камалов, решив всё-таки удовлетворить любопытство журналиста, позвонил в министерство. На второй или третий раз главный редактор дозвонился до министра Бекмурзы Бекмурзаева. В ответ на вопросы, почему их представитель не присутствует на встрече и какова позиция возглавляемого им учреждения по данной проблеме, министр пригласил самих бороздиновцев явиться к нему на приём. Журналисты остались недовольны подобным исходом пресс-конференции, которая только близилась к середине. «Вместо того чтобы самому явиться на встречу, где собрались журналисты и бороздиновцы, он нарушает этикет и зазывает их к себе – да ещё и поторапливает: приходите срочно, видите ли, у него времени нет», – буркнул один из телевизионщиков и направился к выходу.
Бороздиновцы, по старой привычке надеясь на помощь властей («авось поможет»), заторопились на приём к Бекмурзаеву. Хотя перед уходом один из станичников с заметным скепсисом заявил, что встречается с ним в четвёртый или пятый раз, и глупо было бы надеяться на какой-то благополучный исход очередного визита к министру. Решив взять у главы Миннаца официальный комментарий по итогам встречи, направился к нему и автор данной статьи. Задав стандартный для подобного случая вопрос «Каковы итоги проведённой встречи?» мне пришлось довольствоваться выражением искреннего недоумения на лице министра и ответом «А какой у неё должен был быть результат?» После опроса мнения каждого из нас по данному поводу выяснилось следующее. «Я честно сказал по всем пунктам, которые выдвигали бороздиновцы, что ЭТОГО мы вам дать не можем, ЭТОГО республика не в состоянии обеспечить, а вот ЭТО вы должны добиваться в суде», – кратко резюмировал итоги встречи министр. Далее вскрылись ещё более интересные моменты. Оказывается, наша газета, и автор конкретно, являются одним из источников дестабилизации ситуации в Дагестане, и, мало того, мы – одни из главных виновников трагедии бороздиновцев, которые были вынуждены зимовать в открытом поле под Кизляром. На вопросы журналиста «ЧК», не обязано ли и не имело ли возможности Министерство по национальной политике, внешним связям и информации РД оказать хотя бы мизерную помощь ДАГЕСТАНЦАМ, по воле судьбы живущим в соседней республике и считающимся лишними, последовал ответ в лучших традициях правящего в республике отношения к людям. Пусть обращаются в суд – вот краткое резюме долгого и пространного ответа чиновника. После затянувшегося во времени совместного выяснения возможностей республиканских властей в предусмотренном законом порядке оказать материальную помощь бороздиновцам и несмотря на все попытки журналиста «ЧК» найти всё-таки лазейки в «коварных» республиканских законах оказалось, что даже при желании и возможности Дагестана оказать им помощь, Конституция РФ подобного не позволяет. Исчерпав все свои доводы, журналист вынужден был ретироваться. Пользуясь случаем, искренне благодарю министра за полное и открытое разъяснение своей позиции по данному вопросу.
У республики в целом и Миннаца в частности денег не очень много, с чем мы согласны, но хотелось бы отметить, что на бронированный «Мерседес», ремонт в кабинете министра и кое-что ещё для г-на Бекмурзаева деньги нашлись, причём немалые. Один только бронированный «Мерседес» для министра обошёлся республиканской казне в $ 100 тысяч. Так что деньги – вещь относительная: на что-то их хватает, а на что-то нет.
Все подробности не столь, казалось бы, и значительной встречи были приведены как иллюстрация отношения, которое демонстрируют республиканские власти к беженцам, дагестанцам по происхождению. Проблема беженцев-дагестанцев, покинувших свой дом за пределами республики и оказавшихся ненужными на своей исторической родине, отнюдь не нова и возникла почти 20 лет назад. Всего в Дагестан за время после развала Советского Союза хлынуло несколько волн беженцев. Осветим вкратце обстоятельства их возникновения, разделив их по странам, откуда они прибыли в Дагестан. Грузия
В отличие от большинства беженцев, хлынувших в республику в 1990-х годах, первые вынужденные переселенцы из Грузии прибыли в Дагестан в 1967 году. Тогда на фоне антиаварской истерии, возникшей как бытовой конфликт и переросшей усилиями местного начальства в межнациональное противостояние, в Кварельском районе Грузии усилились нападки на дагестанское население. Из-за опасения за безопасность дагестанцев было принято решение об эвакуации более 100 хозяйств дагестанцев из эпицентра конфликта – села Тхилис-Цкаро и отчасти из окрестных селений. По иронии судьбы, они оказались удачливее своих земляков, оставшихся в Кварельском районе. Тогда СССР наладил чёткую систему переселения большого количества народа – и обустройство более 100 семей не стало для страны существенной проблемой. «Кварельцы» были расселены в селении Стальское Кизилюртовского района. Таким образом, начало геноциду, развязанному против местных дагестанцев первым президентом независимой Грузии Звиадом Гамсахурдиа, было положено ещё 40 лет назад. С началом перемен в Союзе и демократизацией общества в союзных республиках к власти в большинстве своём пришли националисты, развязавшие травлю «нетитульных» народов. Особо отличился в этом отношении вышеупомянутый Гамсахурдиа. Руководство ДАССР – (как и РД в случае с Бороздиновской) заняло «страусиную» позицию. В итоге – подавляющее большинство 17-тысячного (по переписи 4,5 тысячи) аварского и 2-тысячного лакского населения было вынуждено покинуть пределы Сакартвело и осесть в Дагестане. Принятые первоначально решения об организованном переселении были сорваны – и «кварельцы» были вынуждены обустраиваться самостоятельно. Большая часть их осела в Кизлярском (сёла Рыбалко, Заречное, Красный Восход и др.), Кизилюртовском (Стальское, Комсомольское), Бабаюртовском (Шидрин-кутан) и Тарумовском (Новогеоргиевка, Александро-Невское) районах. Значительная часть, в основном выходцы из села Тиви, переселилась и в города, главным образом, Махачкалу. Всего в Дагестане живёт около 12 тысяч дагестанцев, вынужденно покинувших Грузию. Казахстан и Средняя Азия
Как и было выше указано, в период развала Советского Союза в национальных республиках заметно вырос национализм со стороны титульного этноса к «пришлым» народам. На нефтеносном западе Казахстана это вылилось в дагестанские погромы. Как следствие – в 1989 г. в Дагестан приехали первые беженцы: 1500 семей лезгин, аварцев, даргинцев и лакцев из Гурьевской области Казахстана. Далее, вплоть до 1993 года, последовали волны беженцев и из других западных казахстанских областей и стран Средней Азии. Большинство дагестанской диаспоры там составляли лезгины (1615 семей из 1916, прибывших в Дагестан из Казахстана). И большинство из них до сих пор не получили положенных компенсаций, не решены проблемы с жильём, трудоустройством. Основная часть лезгин-беженцев осела в Магарамкентском районе и Дербенте. Там мигрантам выделялись земельные участки, на которых они построили себе дома.
Среди выходцев из стран Средней Азии значительную часть составляли лакцы-ремесленники, осевшие на своей второй родине ещё поколение, а то и два-три назад. Они, возвратившись в Дагестан, как и большинство своих соплеменников, обосновались в городах республики.
Всего, по официальным данным, за 1989–95 годы превышение въезда в республику над выездом из неё составило по лезгинам 12 262 человек (большей частью беженцы), даргинцам – 8 226, аварцам – 4 478 и лакцам – 1738. В республику также были вынуждены возвратиться 2 179 табасаранцев, 1 810 кумыков, 434 ногайца, 118 рутульцев, 73 агула и 45 цахур. Из них статус беженца получили 335 лезгин, 217 аварцев, 83 лакца, 41 кумык, 35 даргинцев и 14 табасаранцев. В Дагестан приехали и 34 340 чеченцев, большая часть которых до сих пор проживает в республике. В то же время Дагестан «потерял» 11 545 русских, 5 128 татов и евреев, 709 украинцев, 122 татарина и 109 белорусов. Азербайджан
Покинувшие свои районы в пределах Азербайджана дагестанцы объясняли вынужденное переселение, прежде всего, государственным национализмом. Довольно большая часть беженцев из АР приехала во время Карабахской войны, на которую массовым образом рекрутировалась дагестанская молодёжь. Из-за насильственных мер во время мобилизации и гонений на нацменьшинства Азербайджан вынуждено было покинуть около трети тамошних дагестанцев. Только процентов 10–15 из всего этого потока осело в Дагестане. Значительная часть беженцев далее мигрировала в российские области. Большинство направилось в Москву, Поволжье, на Урал и Дальний Восток. К примеру, только в Волгоградской, Астраханской и Нижегородской областях проживают около 9 тысяч аварцев из Азербайджана. Лезгины обосновались в Москве, Санкт-Петербурге и других крупных городах, создав во многих из них самую крупную дагестанскую диаспору. В Дагестане лезгины осели, в основном, на юге Дагестана, в Махачкале и Каспийске. Аварцы, главным образом, живут в Махачкале и заняты в торговле, хотя среди них есть представители интеллигенции, в основном, вузовские работники. Всего дагестанцев, вынужденных покинуть Азербайджан, в нашей республике живёт до 10 тысяч, хотя официальные данные приводят цифры в 2–3 раза ниже. Чечня
В отличие от остальных центров, откуда в Дагестан направлялись беженцы и вынужденные переселенцы, Чечня – это единственный российский регион. Первые беженцы из соседней республики в Дагестане появились ещё в 1991–92 годах, в разгар национальной эйфории и преступной вакханалии, одновременно царивших в республике. В основном, они были из Грозного и состояли не из традиционно проживающих в Чечне дагестанских народов. Наибольший вал беженцев хлынул в Дагестан в 1994 году, на пике своём достигший отметки 250 тысяч человек. Огромная работа по размещению беженцев в Хасавюрте была проведена Сулайманом Уладиевым, занимавшим тогда пост заместителя главы администрации города. Но почти все беженцы из ЧР были чеченцами, а дагестанцы составляли всего 1,5–2 тысячи человек. До 1999 года в республике официально значилось 1200 дагестанцев из Чечни. В 1999 году Дагестан, переживший несколько недель назад «ичкерийскую» интервенцию, на этот раз принимал почти исключительно дагестанцев. За период с начала августа 1999 года по конец января 2000 года Чечню покинули 7 тысяч дагестанцев. Из этого количества беженцев, прибывших в Дагестан, 3 тысячи составляли дети до 15 лет и 700 человек – инвалиды и пенсионеры.
Исходя из географии размещения беженцев, можно определить их примерный этнический состав и место выбытия в Чечне. В Ногайский район (райцентр Терекли-Мектеб) переселялись ногайцы из Шелковского района. В Кизлярский, Тарумовский (сёла Цветковка, Серебряковка, Рассвет, Новогеоргиевка) районы прибыли аварцы из села Кванхи Шаройского района. В город Кизляр, как и Хасавюрт и Махачкалу, направились более разношёрстные по своему составу группы дагестанцев. В Кизляре преобладали аварцы, кумыки и даргинцы из Шелковского района. В Хасавюрт приехало много кумыков из Гудермесского района. Среди осевших в Махачкале были представители всех вышеобозначенных групп, кроме ногайцев.
В 2005 году к 7 тысячам дагестанцев, ранее уже покинувшим Чечню, прибавилась ещё 1,1 тысяча дагестанцев из станицы Бороздиновская. Разместились они большей частью в Кизлярском районе (сёла Косякино, Брянск и т. д.), хотя значительная часть уехала и в горы – Цунтинский и Цумадинский районы. ]§[
- 9 просмотров