[ ПроДУМанная политика ]

Однако не стоит во всём видеть умысел. Да, Духовное управление – это, безусловно, инструмент и политического влияния, и, в изрядной мере, финансового обогащения (в случае если их возглавляют корыстные люди). Однако в момент внезапно свалившейся на голову мусульман демократии скорее хотели создать действенный институт, посредством которого могли бы реализовывать свои религиозные обязанности (ездить в хадж, собирать закят) в рамках действующего светского законодательства. Поэтому, с одной стороны, в числе тех, кто участвовал в духовных баталиях, были как искренние мусульмане, так и стремящиеся получить доступ к вышеперечисленным ресурсам.

 

История

В советские времена на территории нынешней РФ действовали два Духовных управления – ДУМ Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) с центром в Уфе, под управлением Талгата Таджудина (с 1980 г. и по сей день), и ДУМ Северного Кавказа (ДУМСК) с центром в Махачкале, во главе с балкарцем Махмудом Геккиевым. Однако в 1989 году съезд мусульман сначала свергает Геккиева (его даже обвиняли в связях с КГБ), а затем поочерёдно назначает муфтиями кумыка Мухаммад-Мухтара Бабатова, а потом даргинцев Абдуллу Алигаджиева и Ахмеда Магомедова. В том же году ДУМСК распадается на Духовные управления отдельных республик. Между тем в ДУМ Дагестана происходили конфликты, дошло до того, что толпа недовольных в 1992 году окружила здание управления, после чего муфтием стал аварец Саид-Ахмад Дарбишгаджиев, а кумыки, даргинцы и лакцы приступили к созданию альтернативных национальных Духовных управлений. Но в 1994 году ни одно из них не смогло пройти перерегистрацию в Минюсте, кроме первого (аварского). Таким образом, именно это ДУМ получило статус общедагестанского.

С тех пор любая религиозная деятельность на территории РД, будь то открытие исламских учебных заведений, выпуск книг или избрание имамов мечетей, должна была санкционироваться ДУМД. Несогласованность и самодеятельность в этих вопросах приводили к тому, что не считавшихся с мнением ДУМД признавали ваххабитами.

Статус ДУМД как единственной легитимной религиозной структуры укрепился после 1999 года. Тогда Духовное управление оказало неоценимую услугу российскому государству, запустив грандиозную антиваххабитскую кампанию. Фактически на ДУМД была переложена государственная задача по идеологическому противодействию распространения экстремизма. В этом Духовное управление было в чём-то схоже с МВД по РД, которое, забыв о других преступлениях, увлеклось борьбой с религиозно-политическим экстремизмом. Со страниц лояльных ДУМД СМИ, из уст имамов мечетей только и лилась критика ваххабизма, а проблемам проституции, наркомании, пьянства, казнокрадства, ростовщичества уделялось второстепенное внимание.

Оппозиционных имамов ДУМД также причислял к ваххабитам. Такое навешивание ярлыков сработало в деле замены неподконтрольных имамов мечетей на своих ставленников. Связано это было, вероятно, с нежеланием повторять ошибки прошлого, когда имамы вместе с джамаатами могли бы потребовать пересмотра порядков, действующих в ДУМД.

Противостояние салафитов и ДУМД имело трагические последствия. И если убийство муфтия Саид-Мухаммада-хаджи Абубакарова ещё не связывали с этим противостоянием, то в следующих убийствах работников ДУМД – Курамагомеда Рамазанова, Ахмеда Тагаева, Тельмана Алишаева и др. – были прямо обвинены противники Духовного управления. В свою очередь, потери несла и оппозиционная сторона: нераскрытыми до сих пор остались убийства ряда оппозиционных имамов. Последние такие случаи: убийство в прошлом году учёного Муртазали Магомедова (который, кстати, не выступал с открытой критикой Духовного управления, но был аварцем) и имама бугленской мечети Назима Магомедова.

 

Демократия по-исламски 

Деятельность, политика и идеология ДУМД находят поддержку среди огромного количества дагестанцев. ДУМД по праву можно назвать организацией с наибольшим количеством сторонников – отсюда и влияние этой организации за счёт обладания людскими и финансовыми ресурсами. Подавляющая часть последователей ДУМД – аварцы, для которых суфизм, именуемый у нас «традиционным исламом»  подходит в качестве жизненного ориентира: он отвечает их запросам. Отсюда и большое количество искренних спонсоров (строительство новых мечетей, финансирование газет и журналов). Альтернативных источников получения знаний об исламе, помимо ДУМД, для этой паствы сейчас нет.

Но неаварский контингент верующих зачастую негативно относится и к аварским имамам – ставленникам Духовного управления, и имам других наций, если их также назначает ДУМД. По этой причине в разных точках Дагестана время от времени вспыхивают конфликты вокруг того или иного имама. Другая причина таких конфликтных ситуаций – постоянно растущий уровень исламского самосознания верующих и укрепление джамаатов на основе религиозного фактора. Общины верующих становятся требовательнее к уровню знаний имамов и объёму проводимой ими работы.

Так, в 2007 году, когда в с. Согратль состоялось собрание джамаата, на котором имамом местной мечети был избран выпускник ближневосточного исламского вуза, руководство ДУМД, проявив политическую дальновидность, подчинилось решению местных верующих.

Похожая конфликтная ситуация могла сложиться и в Каякентском районе, где возникли прения вокруг кандидатуры имама мечети с. Новокаякент. Правда, большую инициативу здесь проявило старшее поколение верующих, выразивших недовольство муфтию РД Ахмад-хаджи Абдуллаеву по поводу пассивности действующего имама. Муфтий, вняв словам старейшин, обещал разобраться в вопросе. Сейчас ситуация в Новокаякенте, грозившая перерасти в горячий конфликт, исчерпана и между ДУМД и местным джамаатом достигнуто компромиссное решение.

Во многом пересмотру отношения муфтия к имамам, не входящим в ДУМД, было обусловлено политикой Дмитрия Медведева. Президент РФ в прошлом году собирал самых влиятельных представителей исламского духовенства и просил пересмотреть политику ДУМ на местах с целью недопущения распространения экстремистских идей. Поэтому неконфликтное решение вопросов относительно личности имамов – это политический шаг руководства Духовного управления мусульман Дагестана в рамках борьбы с оттоком молодёжи в лес.