[ Строитель заказал министра? ]

В среду официальный представитель СКП РФ Владимир Маркин сделал сенсационное заявление: «В ходе расследования уголовного дела по факту убийства главы МВД Дагестана Адильгерея Магомедтагирова арестовано пять человек (организатор, исполнитель и пособники)». Маркин подчеркнул, что преступление было раскрыто «благодаря кропотливой работе Главного следственного управления СКП РФ по ЮФО и СКФО». «На подозреваемых удалось выйти именно следственным путём, благодаря профессиональной работе наших следователей. В настоящее время задержанные уже арестованы и дают признательные показания», – добавил Маркин.

О том, что проводятся задержания, стало известно ещё накануне. По данным «ЧК», в Ботлихском районе сотрудниками УУР МВД Дагестана совместно с коллегами из Владикавказа, действовавшими по указанию следствия, проводились аресты подозреваемых. У одного из задержанных была обнаружена и винтовка, из которой, по версии следствия, был убит министр.

Из источников «ЧК» стало известно, что, по той же версии (версии родственников арестованных – ниже), ключом к разгадке дела было именно редкое оружие, из которого убили Магомедтагирова, – бесшумное снайперское орудие типа «Винторез», АС «Вал» или ВСК­94 с бронебойными патронами ПАБ­6, применяющееся для уничтожения живой силы в укрытиях или прикрытых лёгкой бронёй. Проведённая баллистическая экспертиза установила, что стреляли всё­таки из автомата АС «Вал». Такая винтовка состоит на вооружении только у спецназа ГРУ, ФСБ, МВД и ФСКН. Поэтому на проверку вооружения именно этих ведомств и была направлена вся работа: с момента выпуска с завода до распределения по воинским частям. Эта цепочка привела следователей в Ботлихский район, в горно­стрелковую бригаду, где они выявили, что огонь вёлся из орудия № 0281, закреплённого за одним из офицеров.

И вскоре последовали аресты. Среди задержанных оказались трое военнослужащих и двое жителей района. Роль двух офицеров в этой схеме сводилась к выдаче оружия третьему – снайперу, оценившему жизнь министра в 250 тысяч рублей. Один из жителей района, таксист Абдулмажид Манапов, привёз снайпера в Махачкалу и увёз обратно. Другой – Шамсула Борзиев – строитель, участвовавший в подрядных организациях при строительстве военного городка в Ботлихе, по версии следствия, организатор убийства.

Следователь ГСУ по СКФО и ЮФО Сергей Худык комментировать результаты следствия не стал.

Насколько состоятельна эта версия, покажет время. Но прорехи следствия очевидны. Ведь известно, что на свадьбу дочери начальника УНП МВД Абдулжафара Магомедова министр решил заехать только в последний момент. Чтобы добраться до Махачкалы и занять нужную позицию, снайперу необходимо было порядка пяти часов. Если поверить этой версии, то получается, что утром (7 – 8 часов утра) ему выдали оружие и из Ботлиха он на всех парах помчался в Махачкалу, – это примерно три­четыре часа. На передвижение по городу он потратит от получаса до часа. На занятие позиции, пристрелки необходимо ещё как минимум полчаса. В 13:05 министра убивают. Но, как мы и писали ранее, убийству сопутствовало фатальное стечение обстоятельств, просчитать которые, в принципе, сложно: министр, который не планировал быть на свадьбе, всё­таки приехал; пробыв там около получаса, он собрался уехать; строители многоэтажки в промежутке между 12:30 и 13:30 были на пятничном намазе. Так что времени на осуществление замысла как будто хватает, но только при удачном стечении всех составляющих.

О несостоятельности версии следствия заявил «ЧК» близкий родственник Шамсулы Борзиева Сулейман Магомедов. По его словам, Борзиева арестовали 21 февраля. Уже вечером он оказался в здании МВД, где подвергся жестоким пыткам сотрудников УУР по РД. Признания вины от задержанного получить не удалось. Но тут происходит нечто, явно не входившее в планы оперативников: родственникам Борзиева удаётся освидетельствовать его.

Как говорит Магомедов, «Шамсуле отбили всё, что возможно. Он и так инвалид: у него сломана нога и вставлен железный стержень. Стержень выбили. Врачи зафиксировали у него в паховой области ожоги от тока. Ему сломали ключицу. К нему водили двух местных адвокатов, но они отказались принимать участие в деле, видя, что с ним сделали. Поэтому, поняв, что в Дагестане у них ничего не получается, их обоих вывезли за пределы. И с тех пор (21 февраля) мы ничего не знаем об их месте нахождения. К ним нет доступа и у наших адвокатов. Что с ними творят сейчас, мы не знаем, но, учитывая, что Маркин уже заявил о признательных показаниях, которые дают задержанные, понятно, что они добились своего».

Родственники Манапова (задержан 16 февраля) также возмущены незаконными методами ведения следствия. По их словам, задержанные находятся во Владикавказе и вывезены они туда, по формулировке силовиков, «для их же безопасности». Встретиться с Манаповым адвокату не дают. Защитник несколько раз приезжал во Владикавказ, и ни разу ему не дали встретиться с подзащитным. В то же время из Владикавказа, где сейчас содержится таксист, родным поступают сигналы о пытках и выбивании показаний. Также им известно, что Манапова принуждают отказаться от своего адвоката и заключить соглашение с адвокатом, которого ему укажут, с целью узаконить выбитые показания. Хотя, как заявляют родственники, у него есть алиби – в день убийства министра он был в Ботлихе, и тому есть много свидетелей.

Сегодня в Советском районом суде Махачкалы должно состояться судебное заседание: Манапову будут избирать меру пресечения. Хотя есть опасения, что принимать это решение будут во Владикавказе, где сейчас и находится Манапов. Ну а если эта участь всё­таки выпадет на долю дагестанского суда, то судье следует скрупулёзно рассмотреть и оценить все доказательства по делу, так как оно станет первой масштабной проверкой состоятельности нового президента республики как гаранта Конституции. В то же время уже и в судейском сообществе Дагестана, последние полгода активно доказывающем свою беспристрастность (см. репортаж со съезда судей Дагестана на 6, 22 стр. – Прим. ред.), обсуждаются необоснованные ходатайства следователей об избрании меры пресечения (арест), а также безрезультатные обыски.  

В свою очередь родственники Борзиева и Манапова заявляют, что, в случае если незаконные действия следствия не прекратятся и к их родным не будет обеспечен доступ защиты и они не удостоверятся, что с задержанными всё в порядке, они оставляют за собой право организовывать акции протеста. Уже сегодня в администрацию Махачкалы, поступит уведомление о проведении пикета у здания МВД Дагестана, который может перерасти в полуторатысячный митинг. Копия этого документа будет отослана в администрацию президента РД, прокурору РД и министру ВД по РД.       

 

 

Вопрос о том, кто организатор и исполнитель убийства, теперь, после заявления Маркина, вроде бы снимается. Хотя, учитывая работу следствия по громким заказным делам (раскрываемость по которым минимальна) и тот общественный резонанс, который они вызывают, можно предположить, что, имея на руках даже такую ниточку, в СКП России решили выдать желаемое за действительное. И это вместо того, чтобы довести дело, если следствие на верном пути, до логического конца, выявив заказчика, а уже потом делать громкие заявления.

Что­то подобное случилось, к примеру, в деле об убийстве 21 марта 2008 года директора ГТРК «Дагестан» Гаджи Абашилова. «ЧК» в прошлом номере писал, что, хоть у родственников убитого претензий к задержанным, объявленным исполнителями убийства, нет, их уже на протяжении года и восьми месяцев держат под стражей. Почему? Да потому, что могут вскрыться факты применения к ним пыток, о которых рассказывают их родные. Да и руководству СКП России, уже давно отрапортовавшему о раскрытии дела, очередной висяк и порицание со стороны руководства страны не нужны. И всё это на фоне метания следствия по делу Абашилова от одной версии к другой.

Так было и по делу об убийстве министра Магомедтагирова. Ещё в августе прошлого года СКП пытался арестовать Курбанмагомеда Магомедова – начальника отдела Правительства РД. Но Советский суд Махачкалы отказал в даче согласия на арест Магомедова. В тот же день глава СКП России Александр Бастрыкин ввёл президента РФ в заблуждение, пожаловавшись ему на то, что один из судов Дагестана отказал СКП в аресте подозреваемого в убийстве Магомедтагирова. Хотя следователь, обратившийся в суд с ходатайством о «закрытии» Магомедова, расследовал совсем иное дело, возбуждённое ещё в 2006 году, в котором он проходил свидетелем. Можно предположить, что тогда следователи, расследующие дело об убийстве министра, подали главе СКП неверную информацию. Либо сам Бастрыкин искажал факты. А следствие опиралось на мнение, сформированное из возможных мотивов убийства со стороны Магомедова (личные разногласия), а не на данные, собранные в ходе разыскных мероприятий, как должно быть. Получалось, что замысел был такой: сначала арестовать, а потом – «разрабатывать» по убийству.

О причастности к убийству Магомедтагирова заявляло и дагестанское подполье, для которого покойный министр был врагом № 1. Так, 20 июня 2009 года в Интернете было размещено обращение лидера гимринского «джамаата» Ибрагима Гаджидадаева, в котором он брал на себя ответственность за убийство министра. В качестве версии проходила и борьба за кресло президента Дагестана, которое мог занять убитый.

Интересно, но на военнослужащих по громким делам выходят не в первый раз. Так было и по делу о теракте во время парада 9 мая 2002 года в Каспийске. Тогда арестованных шестерых солдат и офицеров дислоцированной в Буйнакске 136­й горно­стрелковой бригады долгое время прессовали; в СМИ же просочились данные о невероятных пытках, применявшихся к задержанным. Хотя в последующем все, кто проходил по данному делу, были оправданы, а само дело так и остаётся нераскрытым…