20 октября в Кумторкалинском районном суде продолжилось повторное рассмотрение дела в отношении жителя села Учкент Шамиля Даитбекова. Уже допрошены трое сотрудников уголовного розыска местного ОВД, которые дали противоречивые показания. Не исключается, что один из допрошенных секретных свидетелей Али Алиев тоже сотрудник полиции. Защита настаивает на том, что признательные показания Даитбеков подписал под пытками, а уголовное дело в отношении него сфальсифицировано.
По версии следствия, Шамиль Даитбеков с апреля по сентябрь 2018 года добровольно оказывал помощь (приносил продукты) находящимся в лесах Кумторкалинского района членам кизилюртовского НВФ Дагиру Гаджиеву и Мусе Билалову (убиты в 2018 году в спецоперации – «ЧК»). Также его обвиняют в пособничестве в подрыве могилы шейха Саида Афанди в Чиркее. Подробнее – в материалах «Исключение доказательств» (№25 от 26.06.2020 г. – «ЧК»), «Отзывчивый или пособник?» (№7 от 21.02.2020 г. – «ЧК»).
7 августа 2020 года судья Кумторкалинского районного суда Юсуп Камалов приговорил Даитбекова к 8 годам лишения свободы, а 3 ноября 2020 года Верховный суд РД отменил это решение и отправил материалы на новое рассмотрение для устранения процессуальных нарушений. При этом Даитбекова оставили под арестом. На первом предварительном заседании в первой инстанции адвокаты подсудимого Аталав Асиялов и Дауд Магомедов заявили ходатайства о возврате дела прокурору, так как в материалах обвинительного заключения не содержится достоверной информации и доказательств того, что Даитбеков осознавал свою принадлежность к НВФ. Более того, они уверены, что его взгляды прямо противоречат идеологии радикализма, так как он был мюридом Саида Афанди.
В материале «Для НВФ недостаточно» (№16 от 30.04.2021 г.) «ЧК» сообщал, что, по мнению защиты, все доказательства совершения особо тяжкого преступления построены на принудительно подписанных Даитбековым показаниях. На самом деле он сам по вызову приехал в отдел полиции 24 сентября 2018 года и больше оттуда не выходил. По словам адвоката, исследованные протоколы и постановления об административном нарушении подзащитного являются фиктивными, так как он не совершал никакого правонарушения в этот день, поскольку был выходной, а отдел миграционной службы не работал. По официальным документам, его туда доставили как бомжа, он вёл себя агрессивно и выражался нецензурно, поэтому его оштрафовали на 500 рублей, а 28 сентября 2018 года задержали в рамках уголовного дела.
27 апреля судья Кумторкалинского районного суда Арсен Алишаев вернул дело Даитбекова прокурору, посчитав представленные следствием доказательства недостаточными. После этого материалы вновь направили в суд, и их рассматривает судья Ума Амиралиева. Гособвинитель – Насибов.
«Это было указание МВД Дагестана»
23 сентября были допрошены начальник уголовного розыска УМВД Кумторкалинского района Герман Шагиев и оперативники Дагир Дагиров и Марат Чотаев. Все трое заявили, что в приоритете для них было наблюдение за Даитбековым, поэтому они не задержали находящихся в федеральном розыске членов НВФ Дагира Гаджиева и Мусу Билалова, спокойно разгуливающих с оружием в руках в окрестностях села Учкент.
Шагиев заявил, что лично дважды видел Даитбекова, который приносил в один из кутанов на ферму пакет с продуктами для Гаджиева и Билалова и вешал его на ограждение. Наблюдение в этой местности проводилось, после того как в отдел полиции поступила информация от источника, что Даитбеков оказывает помощь боевикам. Но назвать этот источник не может без его согласия. Это происходило в ночное время. Зафиксировали его прибором ночного видения. Он приходил пешком. Свободно передвигался. «Есть видеозапись, как он признаётся, никакого давления не было», – отметил Шагиев.
Прокурор спросил у свидетеля, видел ли он Гаджиева и Билалова и почему не предпринял меры для их задержания.
– Видел. Не задержали, потому что по нормативным актам нужно задокументировать сбор доказательств, – ответил Шагиев.
– Дело оперативного учёта начато вами? – поинтересовался адвокат Аталав Асиялов.
– Да. Я заводил по указанию руководителя. По идее, я не имею права это разглашать, – уточнил свидетель.
– С какого периода проводились ОРМ?
– В августе дело завели, потом уже в сентябре проводили ОРМ.
– До даты заведения оперативного учёта какие-либо ОРМ проводились?
– Нет.
– Какие техсредства были в вашем распоряжении?
– Один прибор ночного видения.
– Вы говорите, что у вас в приоритете было наблюдение за Даитбековым, а лиц, которым оставлял продукты, вы опознали?
– Да. Те, кто находился в федеральном розыске за экстремистские преступления – Дагир Гаджиев и Муса Билалов. Везде фотографии в отделе были, все знали, что они участники НВФ.
(Отметим, что 29 сентября 2018 г., через десять дней после того, как Даитбекова задержали, члены НВФ были убиты, при задержании оказали вооружённое сопротивление. До объявления в федеральный розыск значились без вести пропавшими – «ЧК».)
– Эти лица были замечены в преступлениях?
– Конечно были.
– В чём был приоритет Даитбекова перед Гаджиевым и Билаловым, в отношении которого проводили наблюдение и, по вашей версии, являлся пособником, а особо опасные преступники, находящиеся в розыске, оставались без внимания?
– В первую очередь, нужно было отработать информацию и её задокументировать. А с теми отдельное дело в МВД РД.
– Разве закон о полиции не гласит, что вы обязаны провести задержание лиц, которые находятся в федеральном розыске?
– Это в нормативно-правовых актах МВД прописано – секретные мероприятия и тактика. Я работаю согласно этим инструкциям.
– Смотрите, вот вы зафиксировали, что он принёс набор продуктов. Этого факта не было достаточно для того, чтобы признать, что он совершил преступление. Он ушёл. Появились те лица.
– Это всё было согласовано с руководством МВД Дагестана. И не было указания их задерживать. Уголовный розыск не может принимать решения по экстремистским преступлениям.
– Вы участвовали в ОРМ 20 сентября 2018 года, где была произведена фотосъёмка местности? Вы ссылаетесь на это в своём рапорте от 8 ноября 2018 года на имя начальника УМВД по Кумторкалинскому району. Даитбеков был зафиксирован на фото?
– Именно на этих фото – нет.
– В связи с чем произведено фото, если его там не было?
– Ну, может быть, чтобы местность зафиксировать. Пока не прочитаю, не могу точно сказать, давно было.
Асиялов ходатайствовал огласить показания свидетеля, так как есть неточности. И попросил уточнить: вы здесь указываете, что у каждого был прибор ночного видения? Вы же говорили, что только один прибор был?
– Я же говорил, что был бинокль, – напомнил свидетель.
– У Билалова и Гаджиева с собой оружие было? У Даитбекова?
– Нет.
– Разделял или не разделял Даитбеков с ними экстремистские взгляды? Почему пособничал? Была такая информация? То, что в их группу входит, была информация?
– Не было, только то, что продукты приносит. Они ему угрожали.
– А дело оперативного учёта завели в августе, вы сказали? А информация с апреля?
– Это я не помню, я пришёл в июле на должность начальника уголовного розыска.
– Почему дело оперативного учёта не было заведено с апреля, как появилась информация?
– Как появилась информация от конфиденциального источника и сразу завёл.
– Вы на каком языке с Даитбековым разговаривали? – спросил прокурор.
– Да он же спокойно на русском языке говорит.
– Даитбеков был в алкогольном опьянении?
– Не был.
– Кормили его, поили?
– Может, кормили, не помню.
– Вы сказали, что в пакетах был роллтон, колбаса, сигареты. Какие сигареты и какая колбаса были? Вокруг того места какие-то кутаны или что-то ещё было? – поинтересовался подсудимый.
– Даже как заезжали в село, не помню, не могу ответить на эти вопросы.
«Опасное село…»
Оперативный сотрудник уголовного розыска Кумторкалинского района Дагир Дагиров пояснил, что в 2018 году в отдел полиции поступила информация в отношении неустановленных лиц, после этого был открыт оперативный учёт. По его словам, Даитбеков разговаривал с ним на русском и кумыкском без проблем, он не был пьян, а его угостили чаем и сам всё рассказывал, узнал на фото Билалова и Гаджиева. Свидетель также подтверждает, что видел своими глазами Даитбекова, когда он приносил пакет, и что он не хромал.
– Вы говорите, что в отделе он рассказывал добровольно, что и как делал. В каком формате это происходило? Каким образом он оказался у вас в отделе? – спросил адвокат.
– В формате объяснительной. Я его опрашивал, но не помню, кто его задерживал, в показаниях моих прочитайте, – ответил Дагиров.
– В рапорте указано, что с апреля по сентябрь осуществлял пособническую деятельность. Когда был открыт оперативный учёт всё-таки?
– Не могу сказать, так как не я открывал. Если бы было моё дело, я бы точно сказал. Может, информация поступала в это время. Может, тщательная работа была позже. Помните, в июне 2018 года было нападение на сотрудников ГАИ за Учкентом, и тогда поступила информация о преступниках – те, кто был в розыске – Билалов и Гаджиев. Один из них после этой информации был убит на Буйнакском перевале в конце сентября 2018 года, другой – позже в Эндирее. Учкент – это село с большим числом ранее судимых по ст. 208 и 205 УК РФ. В 2016 году там была закрыта мечеть, где пропагандировалось радикальное течение. Это очень опасное село.
– Каким образом поняли, что пакет вешает Даитбеков?
– За ним был отправлен сотрудник, он дошёл с ним до дома. По внешним признакам его опознали: маленький, полненький. Лицо не видел.
– Почему, если выявили Гаджиева и Билалова, их не задержали?
– У нас была другая команда – наблюдение, я не могу производить задержание.
– Эти лица были вооружены?
– Если не ошибаюсь, да, конечно.
– Вы видели у них оружие? Какое?
– Да, видел. Автоматическое оружие.
– У кого?
– Наверное, у обоих. Да, у обоих.
– Наличие оружия у преступников воспрепятствовало вам их задержать?
– Нет конечно. Мы проводили в рамках ОРМ наблюдение. Нам было дано указание из главного управления коротко и ясно: не трогать их.
– Вы знали, что они спустятся оттуда?
– Да, мы предполагали.
Судья Ума Амиралиева поинтересовалась у свидетеля, знал ли он Даитбекова до этих событий и приверженец ли он этой идеологии?
– Не знал и не могу сказать, что он был приверженцем этой идеологии. Сначала была информация о неустановленных лицах. Не было целью гасить Даитбекова. Была информация про других, в ходе наблюдения выявили его.
Оперативные сотрудники Марат Чотаев и Малик Амаев (20 октября) дали практически такие же показания, как и коллеги, и в основном не помнили подробностей.
Заинтересованный свидетель?
7 октября состоялось выездное заседание в Верховном суде РД, так как в здании первой инстанции нет необходимых условий для допроса засекреченных свидетелей. Была обеспечена явка лишь одного засекреченного свидетеля под псевдонимом Али Алиев.
Перед тем как его допросить, адвокат Асиялов заявил ходатайство об обеспечении явки второго свидетеля под псевдонимом Иван Иванов, так как он полагает, что ему станут известны вопросы защиты.
Прокурор сообщил, что, по имеющимся данным, засекреченный свидетель находится за пределами Дагестана. Это сведения от оперативных сотрудников полиции Кумторкалинского района. Обеспечить явку невозможно.
Судья отказала в удовлетворении ходатайства адвокатов. Тогда защита огласила ещё одно ходатайство, попросив суд удостовериться, что показания будут давать именно лица, заявленные в материалах дела.
«Необходимо рассекретить данных свидетелей, так как их анонимность формальная, без каких-либо оснований. Более того, по сути, это злоупотребление должностным положением следователя ввиду сомнительности обвинения Даитбекова. Считаем, что в роли засекреченных свидетелей Иванова и Алиева выступают сомнительные лица либо зависимые от работников полиции Кумторкалинского района. Это попытка следствия увести от ответственности себя и свидетелей за дачу ложных показаний. Нет данных, что со стороны Даитбекова им поступали угрозы в виде записок, телефонных звонков и сообщений. В процессе допроса это не указывается. Основание – просто желание быть засекреченными, и никаких других мотивов не приводится, что их данные нужно скрыть. Должны быть исключительные обстоятельства», – настаивал Асиялов.
Прокурор выступал категорически против этого и пытался объяснить, что никто не может гарантировать безопасность свидетеля при рассекречивании, а Даитбеков обвиняется в участии в НВФ, содержится в СИЗО и общается с такими же арестантами по аналогичным уголовным делам. «Я согласен, что члены НВФ, которым пособничал Даитбеков, уничтожены, но в Дагестане продолжает действовать не эта группа, но подобные люди. Он может сообщить лицам, которые содержатся там же, а они выйдут на связь с этими людьми», – предположил Насибов.
Судья поддержала прокурора. Свидетелю Алиеву изменили голос через специальную программу, поэтому то, что он говорил, почти невозможно было разобрать. Он сразу же заявил, что придерживается своих прежних показаний, а рассказать ничего не может, так как уже ничего не помнит.
Прокурор запросил оглашение протокола допроса Алиева, но адвокаты выступили против.
«Алиев поддерживает показания, которые не помнит. Какие показания давал? Естественно, защита не сможет доказать обратное. Раз свидетель после 7–8 месяцев давал так подробно, всё помнил на стадии следствия, что ему мешает сейчас вспомнить обстоятельства, очевидцем которых он был? У него достаточно было времени подготовиться и вспомнить. Может, эти показания он не давал, а просто подписал? Мы же не знаем, кто этот свидетель. Возможно, это всего лишь заинтересованное лицо, которое не было очевидцем этих событий», – протестовал Асиялов.
Адвокат Дауд Магомедов добавил, что свидетель ещё не опрошен, поэтому на данном этапе незаконно оглашать его показания.
Судья согласилась с защитой. Алиев рассказал, что дважды видел Даитбекова с пакетом продуктов в начале мая и в конце июля 2018 года, когда в этом же месте искал свой скот. По его словам, Даитбеков проходил мимо него с чёрным пакетом, он проследил за ним и заметил, как тот повесил пакет на забор. «В пакете была буханка хлеба и ещё что-то съедобное. Нашёл скот и вернулся домой. Видел, что за пакетом пришли двое молодых людей, они также прошли мимо меня. Когда возвращался, не было уже пакета. Внутрь не заглядывал, но предположил, что там могут быть продукты, так как его забрали», – пояснил он.
Асиялов стал выяснять, как давно свидетель проживает в Учкенте, раз он там пас скот, где держал коров, как зовут главу села, имама мечети, участкового и какие были отношения у него с Даитбековым, поступали ли от его родственников угрозы, и каким образом он стал свидетелем.
На все эти вопросы Алиев отказывался отвечать, а прокурор его поддерживал, считая эти вопросы некорректными. Адвокат объяснил, что у защиты есть основания полагать, что свидетель не житель села, мог не быть на том месте и не быть очевидцем. Не исключено, что засекреченный свидетель – это сотрудник полиции. В связи с этим адвокаты будут настаивать на признании этих показаний несоответствующими и на исключении как доказательств.
20 октября были допрошены участковый и хозяева продуктового магазина в Учкенте.
Бывший участковый Аминов подтвердил, что Даитбеков очень плохо разговаривает на русском языке и что у него не было никакой компрометирующей информации о нём. А супруги Мамаевы заявили в суде, что следователь сам изменил их показания в протоколе допроса. В частности, они рассказывали, что в их магазин за продуктами приходили супруга или дети подсудимого, более того, они не покупали за наличные деньги, а брали в долг, а затем с пенсии расплачивались. А потом в показаниях появилось, что и Даитбеков приходил в магазин и покупал продукты. Свидетели пояснили, что не читали протокол, его им зачитывал следователь.
Асиялов обращает внимание на расхождение показаний оперативников. Амаев, например, отрицает тот факт, что следовал за Даитбековым, после того как посмотрел содержимое пакета. А его начальник говорил, что за подсудимым дошли до дома, благодаря чему его узнали.
По словам адвоката, в материалах дела нет сведений о том, что Гаджиев и Билалов были вооружены, а также нет ни одного документа о проведении оперативных мероприятий с апреля 2018 года. Есть только документы с 27 сентября – за день до его задержания.
По мнению Асиялова, все остальные материалы сфальсифицированы. Более того, он предполагает, что оперативный учёт, который держат в секрете, никогда не заводился. По показаниям свидетелей-оперативников, оперативный учёт заводили в августе, а затем его сдали в архив в МВД РД. Однако на официальный запрос защитников дан ответ, что такого документа в архиве нет. ]§[
- 36 просмотров