[ Закрытые под открытым небом ]

Утром, 15 апреля, в Кара­Тюбе был введён режим КТО: по данным силовиков, в одном из домов скрывались боевики. Когда из дома вышли женщины, начался штурм, в ходе которого, был убит один боевик, оказавший вооружённое сопротивление (ранил бойца спецназа), а дом полностью разрушен. Убитый пока не опознан.

После этого сотрудники правоохранительных структур выборочно обыскали дома и задержали 17 жителей села. Их доставили в Бабаюртовский РОВД, где разместили в беседке во дворе отделения. Там (в беседке) их держали несколько суток. Только женщинам разрешали переночевать в помещении.

В то же время сотрудниками ЦПЭ при МВД по РД был арестован и 18­й житель села Пахрудин Абдуллаев. Как сообщил источник в УФСБ РФ по РД, Пахрудин – брат хозяина штурмуемого дома – во время спецоперации был рядом с силовиками, а после его пригласили на опознание, так как предполагалось, что убитый и есть его брат. Затем его увезли в Кизляр, подозревая в причастности к терактам 31 марта.

Оказавшиеся в непростой ситуации каратюбинцы, возмущённые тем, что их держат без объяснения причин, обратились к Гульнаре Рустамовой, учредителю новой общественной организации «Правозащита». Она способствовала тому, чтобы информация о людях дошла до руководства республики. Вскоре, благодаря содействию первого вице­премьера РД Ризвана Курбанова, 17 апреля, ближе к 16 часам, отпустили одну из женщин – беременную. На следующий день, 18 апреля, президент РД Магомедсалам Магомедов поручил разобраться в ситуации, и только после этого выпустили всех остальных.

 

 

После того как ситуация стала набирать обороты, а скрыть факт незаконного содержания под стражей не удалось, местное РОВД попыталось придать формальную законность очевидным незаконным действиям. В связи с этим в мировой суд Бабаюртовского района 19 апреля по звонку из РОВД были приглашены все задержанные, где им пытались навязать судебное разбирательство с привлечением их к административной ответственности якобы за неповиновение неоднократным требованиям сотрудников правоохранительных органов, проводивших оперативно­разыскные мероприятия по уголовному делу, возбуждённому по теракту в Кизляре (это как бы и послужило причиной их задержания). Хотя сельчан «выдёргивали» из своих домов вооружённые силовики и ни о каком сопротивлении речи идти не могло. Однако в этот день в мировом суде заседание не состоялось.

Слушания у мирового судьи Бабаюртовского района Тамерлана Дибирова начались на следующий день.

В материалах дела, помимо протоколов об административном задержании, присутствуют рапорты сотрудников РОВД, составленные как по образцу. В них говорится о неповиновении, угрозах и нецензурной брани в адрес правоохранителей. Плюс, как доказательство, приводятся объяснения понятого Загира Атаева, в которых он называет фамилии всех 17 человек и подтверждает слова милиционеров.

На одном из заседаний (21 апреля) удалось побывать корреспондентам «ЧК». В этот день были допрошены четверо из 17 обвиняемых, а также понятой Атаев.

Неработающий Загир Магомедов, допрошенный первым, рассказал, что после того, как в селе началась стрельба, он из дома не выходил, а время от времени выходя во двор, наблюдал за происходящим. После обеда, когда спецоперация уже закончилась, к нему пришли пять сотрудников Бабаюртовского РОВД. Участковый с пистолетом в руке и один из милиционеров с автоматом, заявив, что они проводят проверку, прошли вслед за Магомедовым в его дом. «Они искали кого­то, обойдя все комнаты, и, ничего не найдя, спросили: есть исламская литература? Когда я ответил, что есть DVD­диски и перевод Корана, сказали, чтоб я их взял с собой. Посадили меня в машину и привезли в участок». Зачем он им понадобился, сотрудники не пояснили; никакого сопротивления, как заявил Магомедов, он при этом не оказывал. «В отделе я находился неполных четыре дня. Мы обращались к начальнику криминальной милиции, чтоб отпустили нас, а он пояснил, что без разрешения судьи, который сейчас пьян (на эти слова судья Дибиров отреагировал: «Что, он не знает, что в субботу у судьи выходной!»), он не может».

Следующий «правонарушитель» – Тимур Ахмедов –под предлогом того, что он ваххабит, был задержан ближе к 12 часам в 200 м от места проведения спецоперации, где он стоял в толпе зевак, наблюдая за действиями силовиков. «На вопросы: почему нас держат? – ничего не отвечали. А когда в субботу сказали, чтоб отпустили, отвечали, что судья пьян, в воскресенье, по их словам, судья не поднимал трубку».

Затем был допрошен понятой Атаев. На вопрос судьи, знает ли он сидящих в зале (Магомедова и Ахмедова), понятой заявил: «Они –

каратюбинские боевики». Далее Атаев рассказал, что 15 числа, в пять часов утра, его в качестве понятого для участия в оперативно­следственных действиях пригласил работник угрозыска местного РОВД Арслан Солтанмурзаев. «Прибыв на место, я увидел трёх женщин. Они сидели в машине; на вопросы сотрудников, есть ли кто в доме (имеется ввиду штурмуемый дом. – Прим. ред.) они отвечали, что никого нет». Тут же Атаев стал добавлять, что женщины не давали войти в дом, оказывая сопротивление.

Судья задал уточняющий вопрос: – Откуда вы знаете этих людей?

– Его (указывая на Ахмедова. – Прим. ред.) забрали из дома.

– Если поедем, сможете показать его дом?

– Нет, не смогу: не запомнил.

Немного подумав, Атаев стал добавлять: – В его дом зашли 10 – 15 сотрудников, делали обыск, я был в доме внутри вместе с ними.

– Кто был в доме в этот момент?

– Он, жена и ребёнок.

Обратившись к Ахмедову, адвокат Сапият Магомедова спросила:

– Сколько у вас детей?

– У меня пятеро детей, все были дома…

Спросил судья и о том, откуда Атаев знает Загира Магомедова, на что тот ответил: – «У него тоже проводили обыск. Кто был дома, я не видел. Но когда его забирали, он оказывал сопротивление, они все кричали: «Правильно вас убивают».

Адвокат:

– В больнице разнорабочим.

– А вчера вы говорили, что работаете в милиции внештатным сотрудником…

– Нет, в больнице.

– Вы сказали, что они боевики…

– Связь между ними есть.

– Когда он сопротивлялся, вы присутствовали?

– Для чего тогда вас пригласили, если вы ничего не знаете, не видели – понятой человек, который должен фиксировать происходящее.

Судья: – Это ваша подпись в объяснениях?

– Работники составили объяснения, я подписал (в процессуальных документах фигурирует подпись печатными большими буквами АТАЕВ – Прим. ред.).

Магомед Магомедов (следующий допрошенный) рассказал, что его дом ближе к полудню оцепили и после проведения обыска велели Магомедову сесть в машину: – Я не сопротивлялся, не ругался. Они сразу меня предупредили, что действует режим КТО, в случае оказания сопротивления могут убить. На третий день меня и моего двоюродного брата Сайида Ахмедова вывезли на границу с Чечнёй, спрашивали про какие­то детонаторы. Я ничего не знал, я даже не знаю, что такое детонатор. Угрожали, матерились, пугали, брали за грудки, говорили, что убьют или отдадут чеченцам, если не признаюсь. Уже ближе к 10 часам ночи привезли обратно». Дополняя свои показания, Магомедов сообщил, что при проведении обыска в его доме понятого не было: – В доме у меня нашли книги Саида­афанди Чиркейского, я там учился в медресе.

Последний допрошенный – Сайид Ахмедов – рассказал суду, что у него дома также проводился обыск: ничего подозрительного у него найдено не было (забрали только Коран). После этого его доставили в отдел, сопротивления он не оказывал.

Вынесение решения по делу было перенесено на следующий день.

Комментируя ситуацию, адвокат Сапият Магомедова заявила, что, помимо множества других нарушений, самым явным фальсификатом является дата, которая проставлена в протоколах, – 16 апреля: «Хотя сопротивление, как они заявляют, было 15­го числа. В этот же день их доставили в отдел, тут же, в течение двух часов после задержания, должны были составляться протоколы. А фактически они составлены задним числом, чтоб придать законность лишению свободы на четыре дня».

 

 

22 апреля четверым из 17 человек судья Дибиров вручил постановления о прекращении административного производства за отсутствием в их действиях события правонарушения; дела в отношении остальных задержанных будут рассматриваться. Отметим, что оказавшийся в непростой ситуации мировой судья принял справедливое решение. Теперь если каратюбинцы решат добиваться правды и дальше, то смогут обратиться в прокуратуру с заявлением о незаконном лишении свободы, с использованием своего служебного положения, а это одна из самых тяжких статей УК РФ. Хотя на анонимных условиях люди знающие ситуацию изнутри, говорят, что команду руководству Бабаюртовского РОВД о задержании/содержании людей давали из Махачкалы. Но так как письменного приказа об этом нет, крайними теперь становятся сотрудники местного ОВД.

Говоря о самой ситуации, нужно отметить, что корни её – в идеологическом конфликте. В Кара­Тюбе, как и во многих дагестанских сёлах, джамаат разделился на два лагеря: суфии и салафиты, противостояние которых проявлялось в виде стычек и угроз. Казалось бы, в этом селе живут выходцы из одного района – Цунтинского, многие из сельчан – родственники, но лидера, который мог бы объединить людей, нет…

P. S. В рамках поручений президента Дагестана правительство, в частности первый вице­премьер Курбанов, проанализируют правомерность действий сотрудников РОВД на предмет недопущения подобных явлений в будущем.  

P. P. S. Адвокат Пахрудина Абдуллаева Патимат Абдуллаева сообщила, что её подзащитный находится под стражей. Такую меру пресечения избрал суд, так как он, по версии следствия, причастен к теракту 31 марта в Кизляре: «Ему инкриминирован целый ряд статей УК РФ, в их числе и 205 (теракт)». Она сомневается, что в отношении её подзащитного следствие сможет доказать что­то из перечисленного, помимо обвинения в хранении оружия. Хотя, как отмечает адвокат, Абдуллаев в личной беседе заявил, что ему в дом оружие подбросили: «По его словам, обыск проводился в доме дважды (сестра задержанного заявляет о трёх обысках. В ходе последнего сотрудниками местного РОВД обнаружено оружие – Прим. ред.). В первый раз ничего не нашли и даже сообщили об этом по рации своему начальству, а потом пришли вновь уже с понятыми и нашли боеприпасы». При этом адвокат акцентирует внимание и на том, что людей, арестовавших Абдуллаева, больше интересовал его брат, который скрылся сразу после начала спецоперации в его доме.