В очередной раз мы накануне праздника народного героического эпоса «Шарвили». В древнее Ахты опять прибудут тысячи гостей из всей республики, со всех концов России и из зарубежья. Надо ли повторяться о том, что за прошедшие годы этот праздник стал одним из самых популярных и любимых в народе? О праздничных мероприятиях, программах художественной самодеятельности, спортивных состязаниях, выставках прикладного искусства и прочем охотно пишут в периодике, им уделяет внимание телевидение...
Великим творениям духа народного предопределено жить столько же, сколько самому народу, сотворившему их. Но с течением времени они могут уйти на окраины людской памяти и даже исчезнуть, исчерпав своё, или при неких драматических обстоятельствах. Но вот время меняет свой цвет, возникает необходимость, и они возвращаются, обретают новую жизнь и вновь занимают достойное место в культуре народа. Нечто подобное происходило и с лезгинским героическим эпосом «Шарвили».
В 1941 году вышел сборник «Лезгинский фольклор», составленный А. Гаджиевым (автор вскоре погиб на фронте), ставший заметным явлением в культурной и научной жизни республики. Серьёзный труд (с приложением описания материалов и фольклорных параллелей А. Назаревича) оказался изначальной вехой в работе по систематическому изучению устного народного творчества и в определённом смысле остаётся отправной точкой для всех, кто занимается изучением нашего фольклора. В сборник вошло одно-единственное сказание о Шарвили: «Как передают, в старые времена был у лезгин отважный богатырь по имени Шарвили, которого не брали ни меч, ни пуля...». Краткое прозаическое сказание, записанное у «45-летнего малограмотного жителя села Хкем Загира Махмудова в январе 1941 года А. Гаджиевым», сегодня удивляет тем, что оно оцельно характеризует эпического героя, его воспринимаешь как бы предваряющим портретом Шарвили, каким мы узнали его потом из многочисленных прозаических, смешанно прозаически-стихотворных и стихотворных текстов о богатыре и народном заступнике.
Впоследствии известный фольклорист А. Ганиева, подчеркнув, что это первая публикация о Шарвили, указала: «Второй текст – один из многочисленных вариантов, бытующих в селении Ахты», напечатан в книге Р. Магомедова «Легенды и факты Дагестана» (1969). Крупнейший дагестанский историк отмечал: «О Шарвили существует много легенд, все они какие-то расплывчатые. Видимо, это какой-то древний эпос, он давно уже стал забываться... Я обращаюсь к жителям с. Ахты с просьбой: собирайте и записывайте всё, что можно узнать о Шарвили... Может быть, когда-нибудь удастся раскрыть тайну богатыря Шарвили и понять истоки этого народного художественного образа».
А такая работа уже проводилась, и не только в Ахтах. Вот что писал недавно ушедший от нас народный поэт Дагестана Б. Салимов: «Летом 1956 года мы с незабвенным фольклористом, писателем и поэтом Забитом Ризвановым побывали в селении Судур Кусарского района, расположенном у подножия горы Базар-Дюзи. Здесь от 83-летнего старца Алисмана мы услышали сказание о том, как в давние времена храбрый богатырь по имени Шарвили ударом меча прорубил перевал между вершинами Базар-Дюзи и Лезе-дага и тем самым открыл путь на другую строну гор. Услышали мы от него и другие сказания о Шарвили, который боролся против врагов притеснителей, защищая от них свой народ. Удивительно было то, что старец рассказывал обо всём этом с таким увлечением, как будто сам участвовал во всех упоминаемых событиях...».
Талантливые поэты вдохновились идеей восстановления цельного народного эпоса: «В 1957 году песни, легенды и героические сказания о народных героях мы записали в селениях Аных, Дустагир, Кичан, Яргун Кусарского района... Все они обработаны Забитом Ризвановым и мною и изданы в 1963 году отдельным сборником «Сила ашуга» в Махачкале. Эти произведения являются частями лезгинского народного героического эпоса... Затем мы записывали эпические сюжеты в селениях Курах, Ахты, Рутул, Тагар-уба и других как в Дагестане, так и в Азербайджане. Всё это натолкнуло на мысль о том, что «Шарвили» – это многоплановый эпос, несобранный, неизученный и несистематизированный. Поэтому мы задались целью продолжить работу, объединить разрозненные части. И вот после семи лет поездок по многим лезгинским селениям, после множества встреч и бесед со сказителями и ашугами перед нами предстал величественный образ Шарвили, созданный народом много веков тому назад...».
Собранные и обработанные 3. Ризвановым и Б. Салимовым тексты через десятилетия, в 1999 году, были изданы отдельной книгой на лезгинском языке, а в 2008 году выпущен и полный текст эпоса на русском языке в переводе Р. Ризванова под редакцией профессора А. Агаева. Последний по этому поводу писал: «Не сомневаюсь в том, что «Шарвили» займёт достойное место в эпической литературе и искусстве всего Дагестана и Кавказа, если не сказать о более широком пространстве его восприятия».
В работу по возвращению эпического героя потомкам, превратившуюся в интересный и увлекательный процесс, включались многие. Долго перечислять всех, кто обращался к народному эпосу, изучал его, выявлял неизвестные варианты, обрабатывал и публиковал их, по мотивам эпоса создавал собственные произведения. Всю свою жизнь посвятила эпосу «Шарвили» фольклорист А. Ганиева. В 50-60-х годах она обнаружила у себя на родине, в Ахтах, более 30 «подлинно эпических произведений» (А. Агаев) о Шарвили, записала их, составила паспорт, включила в сборник «Лезгинский фольклор о Шарвили» (остался в рукописи), издала в сборнике «Народные песни лезгин» (1970). Исследования о «Шарвили» легли и в основу её книги «В поисках легендарного героя» (1986). В 1973 году профессор Г. Гашаров издал сборник «Патриотические песни лезгин», среди которых большинство о Шарвили. Не может не привлечь внимания книга «Кто такой Шарвили? (история и факты)» (Д. Велибекова, Я. Адигезелова и Ж. Велибекова), вышедшая в Баку в 2008 году. В разные периоды исследованиями, относящимися к эпосу, занимались М.-А. Садыки, К. Акимов, Г. Абдурагимов, Ф. Бадалов, Ф. Нагиев, А. Мирзабеков, А. Кардаш и другие. Можно сказать, что в нашем литературоведении возникло новое направление по изучению эпоса «Шарвили». В этой связи упомянем, что в 2008 году издан увесистый томик «Шарвили – герой древнего эпоса», в который вошло много интересных (и неинтересных тоже) материалов по теме.
И работа эта продолжается, не только исследовательская, но и по выявлению неизвестных до сих пор преданий и легенд. Новым словом в этом стоит признать книгу журналиста Д. Шерифалиева «Эпос «Шарвили. Новые предания и факты» (2008), богатую фактическим фольклорным и краеведческим материалом, впервые публикуемыми преданиями об эпическом герое, интереснейшими экскурсами в историю, небанальными и смелыми высказываниями автора по некоторым вопросам. Остаются не введёнными в научный и литературный оборот около 800 машинописных страниц текстов эпоса, по признанию старейшего писателя И. Казиева, некогда переданных в Институт рукописей Академии наук Азербайджана, судьба которых неизвестна.
Напомним, что героический эпос, в его наиболее типичных и классических формах принадлежащий «детству человеческого общества» (К. Маркс), – это сказание о герое, его жизни и деяниях, и одновременно – социальном коллективе, народе, к которому он принадлежит. Безусловная заслуга А. Ганиевой в том, что она первая, вопреки мнению некоторых учёных, аргументированно доказала, что это великое произведение народного творчества со всеми присущими эпосу характерными особенностями, что песни и предания о Шарвили распространены у лезгин повсеместно с древнейших времён.
Выдающийся представитель дагестанской науки, литературовед Ф. Вагабова в 1970 году, описывая особенности произведений о Шарвили, сделала важное указание на то, что Шарвили живёт сегодня в позднеэпических жанрах – легендах, преданиях, балладах. В них мы имеем эпический мир с его определяющими чертами – органическим сплавом фантастического, небывалого, невозможного с реальным, действительным, историческим (установившийся вывод исследователей: попытки вычленить в эпосе исторически достоверное обречены на неудачу).
В этом эпическом мире все события происходят в эпическом времени, принадлежащем неопределённо далекому прошлому. Различен статус героя эпоса разных народов. Он может быть предводителем своего народа (племени), как знатного, так и незнатного рода, даже благородным разбойником. Богатырь, последовательный и могучий защитник народа в лезгинском эпосе – сын простого горца-чабана, который полностью отвечает сущности эпоса – идее непобедимости и бессмертия героя.
Время возникновения самого эпоса «Шарвили» с предстающей в нём масштабной панорамой борьбы лезгинского народа с иноземными захватчиками исследователи относят к началу нашей эры. Известно замечание одного из самых вдумчивых читателей и знатоков «Шарвили» – профессора А. Агаева, с присущей ему глубиной мысли определившего некоторые основополагающие особенности нашего эпоса: «В какой-то мере идея и проблематика «Шарвили» восходят к началу первого тысячелетия нашей эры». Привлекает внимание и высказывание Р. Ризванова: «Интересно было бы провести параллель между образом Шарвили и некоторыми реальными историческими персонажами, которые фигурируют в истории лезгин раннефеодального периода. Речь идёт о Ваче II, крупном государственном и политическом деятеле, царе Кавказской Албании». Но тут ещё раз стоит вернуться к А. Ганиевой, которая указывала, что «в фольклоре о Шарвили встречается разнообразный материал, что затрудняет отнесение его к определённому периоду». Поэтому к произведениям о Шарвили вполне можно применить вывод, сделанный ещё А. Веселовским: история, на которой основывается эпос, в целом не тождественна каким-то конкретным событиям, и всякий эпос содержит «наслоение фактов, слияние несколькими веками разделённого».
Профессор А. Агаев имел право сказать: «Перед исследователями Шарвили предстал в своей подлинности, цельности и величии. Он оказался хорошо известным фольклористу классическим образцом героя, воина-богатыря, защитника отечества, выразителя народного и национального духа». «Шарвили» может служить ярким примером тому, что героический эпос народа неизменно остаётся и всё отчетливее воспринимается как великое художественное наследие и плодотворный источник современного национального искусства. В самом начале 60-х годов к мотивам эпоса обратился молодой талантливый поэт И. Гусейнов, поэма которого «Шарвили» стала заметным явлением в литературной жизни. В более позднее время появилась тщательно разработанная версия – поэма «Шарвили» другого поэта И. Кадимова. А поэт и писатель Абдул-Фатах издал книгу своих прозаических переложений и разработок некоторых мотивов эпоса. Мотивы «Шарвили» проникли в произведения и многих других современных писателей и поэтов.
Однако эпос, венец народного словесного искусства, служит источником вдохновения не только для писателей. К нему всё чаще обращаются художники, деятели музыкального и театрального искусства. Можно сказать, что создаётся эквивалент народного эпоса в живописи, скульптурных композициях, архитектурных проектах. Замысел скульптурного воплощения образа эпического героя лелеял ещё X. Аскар-Сарыджа, но произошло это значительно позже в работе заслуженного художника России Ш. Шахмарданова, который является автором проекта мемориальной ротонды на горе Келед-Хев в селе Ахты. Образ эпического богатыря оживляли в живописи известные художники С. Сейфединов, Д. Велибеков, А. Самарская, К. Шерифалиев. Начиная с 90-х годов, постановки на темы «Шарвили» режиссёра и драматурга Э. Наврузбекова с неизменным успехом проходят на сцене Лезгинского театра. Нами также не забыто, какое оживление вызвало в культурной жизни республики в 2013 году премьера оперы «Шарвили» талантливого дагестанского композитора М. Гусейнова. И, конечно же, праздник эпического героя, «олицетворяющего силу духа народа», в самом начале нового тысячелетия возникший благодаря видному общественному и политическому деятелю И.М. Яралиеву, в настоящее время получил республиканский статус.
Эпический герой, в седой древности народный заступник, в полной мере востребованный сегодня, оказывается носителем доброй силы, «сближающей души людей, пробуждающей светлые чувства любви и взаимоуважения народов-братьев и добрых соседей», образцом противостояния пошлой европеизированной субкультуре, даёт пример возрождения и развития исконных национальных начал, высоких духовных и культурных традиций.
- 48 просмотров