[ Конструктивно и ...откровенно ]

– Хоть нашу организацию вы и назвали издательским комплексом, на самом деле сфера деятельности здесь была очень небольшой. В силу ряда обстоятельств мы не занимались ни издательской, ни какой-либо другой творческой деятельностью. Наши функции сводились к содержанию здания, обеспечению деятельности всех инженерных систем, коммуникаций, построению взаимоотношений с поставщиками коммунальных и других услуг. По поводу того, в каком состоянии я принял комплекс. Были огромные долги по заработной плате, по налогам, по платежам в различные фонды, за коммунальные услуги. После каждого дождя протекала крыша, и в кабинетах 11-го этажа были лужи. С первых дней работы мне пришлось участвовать в судебной тяжбе: часть здания ранее была приватизирована, и на тот момент Прокуратура РД эту сделку опротестовала. Мне пришлось выступать в суде от имени государства. Надо сказать, что это был не самый приятный для меня период. Практически мне приходилось выступать против тех людей, которых я давно знаю и с которыми у меня нормальные отношения.

На сегодняшний день у нас нет никаких долгов, зарплату выплачиваем вовремя, над зданием возведена новая капитальная крыша, удалось решить еще несколько довольно серьёзных проблем. Но по большому счету во всём этом нет какой-то особой моей заслуги.

– Идея объединения типографии и издательства не моя. Раньше они были единым целым. И в 1998 году было издано соответствующее постановление Правительства РД по этому поводу. Факт в том, что теперь принято решение о создании единой организации. Это поможет оптимизировать расходование бюджетных средств, улучшить управление комплексом, который был спроектирован и построен как единая инженерно-техническая система. Наконец-то, надеюсь, наше газетно-журнальное издательство, имея свою полиграфическую базу, сможет оправдать своё название и заняться издательской деятельностью. У нас есть интересные идеи, в республике без дела простаивают классные специалисты, закончившие лучшие полиграфические вузы страны. Сделаю всё, что в моих силах, чтобы привлечь этих людей в команду и вместе с ними решать серьёзные задачи.

 – Многие ли республиканские и ведомственные газеты печатаются у вас. Можно ли сказать, что, не будь такого рода «госзаказа», деятельность Дома печати была бы убыточна и не выдерживала бы конкуренции с такими типографиями, как, к примеру, «Юпитер»?

– Мнение о том, что Республиканская газетно-журнальная типография пользуется какими-то особыми условиями, созданными для неё государством, ошибочно. Даже из газет, учреждённых органами государственной власти РД, здесь печатается меньшинство, и при том самые малотиражные. То же самое и по другой печатной продукции – огромная доля книг, журналов, учебников, производство которых оплачивается из бюджета РД, производится в других типографиях. Так что говорить, что РГЖИ существует за счет госзаказа, – неверно. На протяжении многих лет здесь не обновлялось оборудование, не вкладывались деньги в ремонт. У конкурентов в этом плане условия намного лучше.

Я как раз считаю, что государство должно больше уделять внимания своему детищу, отстаивать его интересы в конкурентной борьбе с очень сильными соперниками. 

– Я уже сказал выше, что печатание национальных газет не делает погоду в плане рентабельности типографии. Да и к типографии до сих пор я никакого отношения не имел, чаще мы даже оказывались в некоторых вопросах оппонентами с её руководством. Но по поводу прессы на национальных языках у меня всегда была своя позиция. Почему-то многие журналисты негосударственных СМИ реагируют на эти издания, как бык на красную тряпку. Я считаю, что они находятся в совершенно другом сегменте, чем остальные газеты. Да, это прежде всего одна из немногих сфер функционирования национальных языков. Я не помню, чтобы у нас серьёзно обсуждалась проблема национальных языков. Кулуарно принимаются какие-то программы, учёные-языковеды обсуждают в своём кругу, педагоги – в своём, а надо всем вместе собраться. Я не припомню ни одного митинга в защиту языка или культуры, или национального театра, газеты. Зато под национальными лозунгами выходят требовать должности, земли, деньги. Если ты такой радетель за свою нацию, а не за свой карман, то побеспокойся за сохранность национальной культуры, языка. Я уверен, что все экономические и прочие проблемы со временем будут решены, и тогда люди смогут больше времени уделять своему культурному наследию. Исходя из всего сказанного выше, я считаю, что государство должно тратить деньги на национальные газеты, театры, литературу. Но это не означает, что оно не должно требовать наиболее эффективного использования этих средств. За каждую бюджетную копейку надо строго спрашивать.

– Выше мы уже частично затронули этот вопрос. Я ещё не принял типографию. Конечно, мы совместно со специалистами проведём мониторинг всего оборудования. Но и без того ясно, что для работы в современных условиях многое потребуется обновить. Потому что вокруг рынок. Люди заказывают продукцию там, где её производят лучше и за меньшие деньги. Хозяин типографии – государство. Если те, кто от имени государства уполномочен принимать такие решения, посчитают, что нецелесообразно содержать типографию, значит, так тому и быть.

– Все дети известных людей сталкиваются с тем, что их воспринимают через призму родителей. От этого никуда не деться. В юном возрасте я на это болезненно реагировал, а потом смирился. Когда твои родители – известные люди, это налагает на тебя дополнительные обязательства. Ты не можешь позволить себе того, что допустимо твоим сверстникам. Как бы постоянно находишься под объективом камеры. Конечно, я не скажу, что был образцовым мальчиком – и хулиганил, и всякое бывало, но какой-то пресс на себе всегда ощущал. Окончил школу на золотую медаль. Потом, чтобы доказать всем, что её дали мне не за мамино имя, пришлось заканчивать университет на красный диплом. Насчёт карьеры. Во-первых, наша мать, при всей её известности, не обладает реальными властными рычагами, чтобы решать более-менее серьёзные вопросы в плане продвижения кого-либо по служебной лестнице. Во-вторых, она может разбиться в лепешку, помогая какой-нибудь незнакомой женщине, пришедшей к ней со своей болью, но её очень трудно заставить пойти просить за своих сыновей. Давайте проанализируем: нас было четверо братьев. Самый старший работал в КГБ, который в те годы был, да и сейчас остался, наименее коррумпированной структурой. Там всякие «протекции» не проходили. И брат мой не в штабе сидел, как «маменькин сынок», а самые сложные годы провёл в Афганистане, рискуя жизнью. Второй брат – член-корреспондент Российской академии наук. Больше спал в палатке в экспедициях, чем в собственной кровати. Десятки научных книг мама при всем желании не смогла бы за него написать. Кроме того, он заведующий кафедрой в Польском университете, а там по чьим-то ходатайствам на работу не принимают. Третий брат – директор ансамбля «Лезгинка». Эта должность в ансамбле раньше была второстепенной, чисто хозяйственной, и пришёл он на неё в конце 80-х – самое тяжёлое для ансамбля время. Если говорить обо мне, то не думаю, что моя нынешняя должность сопоставима с авторитетом нашей матери в литературных, общественно-политических кругах. Родители дали нам гораздо больше, чем «тёплые места», – они сыграли определяющую роль в формировании жизненных ценностей, научили уважать труд, знания, стремиться достичь всего в жизни самим. Благодаря своим родителям мы с детства воочию видели известнейших русских и дагестанских писателей, композиторов, художников, общественных деятелей. Наверное, эта среда оказала влияние на наше формирование.

Время от времени я вспоминаю один случай из 70-х годов прошлого века. Тогда один из ветеранов Великой Отечественной войны, точно фамилию не помню, пусть будет Алибеков, отправил в ЦК КПСС телеграмму следующего содержания: «Когда в 42-м году под Сталинградом решалась судьба Родины, звучал приказ: «Сержант Алибеков, за Родину, за Сталина – вперёд!» А сейчас, когда распределяются квартиры, звучит приказ: «Жулики и проходимцы всех мастей – вперёд, гвардии сержант Алибеков – назад!» Поднялся страшный переполох, и ему быстренько выделили квартиру. Так нередко бывает и с нашей мамой: когда надо представлять республику, встречать высоких гостей, поехать в дальний гарнизон или разделить горе с матерями погибших, то Фазу Алиева – вперёд! Но, конечно, она не собирается никуда посылать никакие телеграммы. Мы тоже не пытаемся регалии мамы конвертировать в какие-то должности или преференции для себя. Просто очень часто приходится слышать подобные разговоры. Люди видят Фазу Алиеву на встречах с президентом России, с чиновниками высокого федерального и республиканского уровня, и многие сразу, исходя из своей психологии, думают, что она использует это для устройства каких-то личных дел. Поверьте, ничего этого нет. Заслуги нашей матери достаточно высоко оценены государством, она уважаема, а самое главное, её любят простые люди. Выше этого ничего не может быть. Мы, сыновья, тоже ни на что не жалуемся, с помощью Всевышнего мы в состоянии обеспечить старость нашей матери и себя не дать в обиду.

– Я благодарен Всевышнему за то, что он мне дал. У меня прекрасная семья, дети, внуки. Жива моя мать. У меня отличные друзья, которыми я горжусь и которых хочу быть достоин. Невозможно всего достичь в жизни. Когда мне что-то не удаётся, я думаю о тех, кому на порядок хуже, чем мне. Всякое случалось, моя жизнь не была такой лёгкой и беззаботной, как кому-то может показаться. Самая большая потеря для меня – смерть старшего брата в расцвете сил. Такие вещи мы не в состоянии исправить. Я всегда просил и прошу Всевышнего, чтобы он дал мне силы в любой ситуации оставаться самим собой, чтобы ни мне, ни близким не было стыдно за мои поступки. Я прошу также, чтобы он дал мне возможность отдать все мои долги, отплатить добром всем тем, кто помогал мне. Если я чего-то достиг, если во мне есть что-то хорошее, то благодаря Всевышнему, моим родителям, братьям, друзьям, учителям. Если чего-то у меня нет, то по моей собственной вине – из-за лени, глупости, непоследовательности.